- Даже если ты станешь меня пытать, – бесстрастно ответил наорг, хотя Черный был уже далеко и не мог его слышать, – ты ничего не узнаешь. Потому что мы не знаем друг друга в лицо. Я тоже не знал ни Импа, Ни Палну до тех пор, пока нам не приказали…
Наорг вдруг замолк, и я не вынес – расхохотался:
- А ты молодец! Умудряешься выбалтывать тайны даже с отрезанным языком! Ну, так кто тебе приказал преследовать людоеда и отнять у него Ключ?
- Что ты можешь знать о тайнах, мальчишка? – надменно произнес наорг, презрительно глядя на меня своими вытаращенными белесыми глазами. – Ты вообще настолько ничтожен, что Орден не обратил бы на тебя никакого внимания и даже не попытался бы тебя убить, чтобы обезопасить себя. Твой друг по меньшей мере может вмешаться, что-то сделать, а ты всего лишь его бледная тень, которая следует за ним с пером и книгой, и всего лишь отражает его жизнь. Ты просто слуга.
Я беспечно усмехнулся:
- Наверное, ты прав. Только сам посуди, какая выгодная у меня позиция: ты, такой грозный, даже не стал бы меня убивать. А я вот в своей книге могу записать все твои тайны и потом растрезвонить их на весь свет, – я демонстративно раскрыл свою книгу и ткнул пером в страницу. – Ну, вот например: наорг Екро Безъязыкий, притворяясь просто жадным коротышкой, повел в тайную долину принца Зеда, чтобы тот открыл ему пещеру, где Король Проклятых спрятал таинственные вещи, знак королевской власти – как думаешь, если я всем об этом расскажу, не появится ли много желающий посмотреть, а то и присвоить их? Заодно я расскажу, что Король Проклятых жив до сих пор, и именно он отдал приказ нерадивому болтуну наоргу (интересно, тебя за это не исключат из Ордена? Я бы даже из пионеров исключил…) преследовать людоеда, который мастерски заныкал Ключ – кстати, хотя бы намекни, зачем тебе Ключ, если можно было просто попросить Дракона прожечь двери? А, понимаю: он тоже важен королю. Может, он просто часть тех вещей, что тебе велено найти? Ну, не знаю. Может, вместе они составляют некую единую конструк… – лицо наорга пошло пунцовыми пятнами, и я ошеломленно замолк на полуслове, поняв, что попал в точку. Невероятно! – Ладно, ладно, не злись. Подумаешь тоже, секрет! Так делали все подряд, даже самые заурядные монархи. А твой Король ведь был велик, не так ли? – я снова уткнулся в свою тетрадь, увлеченно записывая всю ту болтовню, что только что придумал сам. Меня разобрал азарт – а что, если как следует разозлить наорга?! Тогда он выложит все тайны как на тарелочке, его и пытать не нужно будет… Черный казался мне занятым – кажется, его удовлетворило состояние парома, и он, покопавшись в снегу на нем, нашел рыболовные снасти. Весьма кстати, можно наловить рыбки на уху! Думаю, он не стал бы против, если б я немного поговорил с нашим проводником.
- Ну так расскажи мне о своем короле – это ведь не тайна? О нем все знают. А я вот слышу в первый раз. Не хочешь? Что же ты молчишь? Прикусил свой обрезанный язык? Или все-таки это тайна? Ладно, тогда мне придется самому – ты ведь не против, что я напишу несколько строк от твоего имени? Не бойся, я не сочиню ничего похабного и смешного, все будет очень грозно и даже страшно, чтоб потомки содрогались. А то они совершенно позабыли о том, кто воистину велик! А узнать, небось, не откуда – все о нем записано в какой-нибудь тайной книге, которая еще помнит его истинное имя, и читают её посвященные, – я беззаботно поднял глаза к небу, выдумывая этакое жуткое начало к своей страшной сказке. – А это несправедливо. Итак: жил да был монарх. Некий очень гордый, прекрасный, смелый и наделенный всеми мыслимыми и немыслимыми качествами Король, перед которым благоговели и преклонялись. Он был богат – несомненно, он был богат! Драконы считали его своим другом, нет, лучше – они считали его ровней себе. Богат, сколь и мудр, и мудр, сколь и прекрасен. Страна его процветала – разве возможно найти правителя лучше?! Слушай, а правда – его замки, наверное, располагались в той самой долине, куда мы идем?! – я даже подскочил от восторга. На меня снизошло вдохновение. Я не поленился, сбегал под нашу иву и принес карту – да, странное местечко, довольно большая долина, окруженная со всех сторон скалами, словно кто-то нарочно понаставил их, ограждая внешний мир то того, кто остался внутри, взаперти. Наорг, насмешливо блестя глазами, молча сидел там, где я его оставил. Пока что мои догадки не впечатляли его.
- Вот смотри, – я шлепнулся на зад рядом с наоргом и ткнул его носом в карту. – Достаточно большой кнент, да еще и богатый подземными кладами, серебряной рудой, например, – ты сам говорил, что теперь твой народ растаскивает те сокровища, что когда-то принадлежали Королю Проклятых. Что еще нужно для счастья?
Наорг насмешливо закатил глаза.
Тем временем Черный поймал рыбку и пришел поставить на огонь походный котелок. Пока он возился с костром, я записывал свои домыслы, громко их озвучивая, и Черный краем уха прислушивался к ним.
- Итак, – продолжил я, записав все, что наговорил, – продолжим. Подумаем о грехопадении твоего короля – что могло произойти, чтоб этот великий монарх, которого уважали Драконы и которому поклонялись все люди – и даже короли соседних государств! – который был мудр и поистине считался первым среди всего рода человеческого, в чьем государстве всегда царили мир и покой, за чьим столом люди договаривались о перемирии, где расцветала наука и искусство, и всякий человек ценил красоту и солнце, вдруг в одночасье, стал нелюдем?!
- Средоточение всех рас и кровей, жемчужина рода, что его привело к гибели? – пробормотал Черный, подкладывая хрупкий хворост в несмелый, слабый огонек. Наорг напрягся, навострил уши. Близко…
- А я скажу тебе, что, – с готовностью отозвался я. – Я долго думал, что могло заставить такого великого человека – такого же великого, как солнце! – вдруг стать чернее самой непроглядной ночи? Я не нашел ни единой достоверной причины. Если б жестокий рок отнял у него близких и тем ожесточил его сердце, то он скоро бы умер, так и не найдя утешения в том зле, что он стал творить. Если бы его предали друзья или Драконы вдруг о нем позабыли и отвернулись, он замкнулся бы в гордом одиночестве. Нет; это все не то. Он сам убил своих близких, не доверяя больше им, и Драконы разрушили его кнент уже после того, как он сошел с ума. Ты же говорил, наорг, что долина мертва от дыхания Драконов? Они рождались там, и каждый из них своим долгом считал вытравить, выжечь тот росток жизни, что начинал пробиваться сквозь прогоревшую почву. Они уничтожали этот кнент несколько лет, может, столетий, чтобы вытравить даже память о том, кто правил там когда-то.
Наорг напряженно молчал.
- Я скажу тебе, что привело его к краху, – торжественно повторил я. – Он сам убил в себе короля-солнце. Кстати, не Одином ли его звали, наорг? Ты должен знать. Вы же храните память о том, кого велено было забыть? Ведь если потеряется память о нем, означать это будет лишь одно – смерть. Забвенье.
Наорг сидел бледный, как полотно.
- Кто вы? – прошептал он в страхе. – Кто вы?! – глаза его метались с одного лица на другое. – Откуда ты знаешь это?! Ты читал это? Ты – один из нас?! Но тогда почему вы связали меня? Орден велел вам казнить меня ?
- Никогда мы не были, да и не станем одними из вашей шайки, – отрезал Черный, с удовольствием мешая уху. – Продолжай, Торн. У тебя неплохо получается.
- Итак, Король-солнце однажды перестал существовать, – жестоко продолжил я. – Это произошло в тот момент, когда он возгордился и решил, что он может быть выше Драконов. Драконы посмотрели на то сквозь пальцы – мало ли людей подвержены гордыне! Они думали, что несметные сокровища и поклонения, словно полубогу, вскружили Одину голову. Когда он отверг их дружбу, они решили, что пройдет некоторое время, и он поймет, что истинное величие не в той дороге, что он выбрал для себя отныне, а как раз в той, которую он покинул. Они ждали, что он покается.
Но он не покаялся. То, что Драконы так равнодушно отнеслись к нему, взбесило его. Он, думается мне, пошел войной – возможно, это была и славная война, полная геройства, – на соседей, завоевывая их земли, но это не принесло ему той славы и поклонения, которые обычно окружают великих полководцев. Соседи отвернулись от него, и против него ощетинились копья их стражи. Солнце ушло из его кнента, перестала играть музыка, и храмы науки стояли безмолвные и пустые.
