Дело не в том, что я супергерой – не-а. Я простой человек; но отчего-то все заплелось так, что именно я мог изменить все, и именно мой путь прошел бы по настоящему миру – по тому, который жил бы, дышал бы…

Пафосно? Я даже улыбнулся, представляя, что любому, более-менее серьезному человеку, напрочь снесло бы голову от осознания собственного величия.

Но только величия-то тут никакого не было.

Было простое совпадение. И только. А я был крохотным винтиком, который надобно было вставить в нужное место, чтобы большая махина, целый мир, огромный, необъятный, начал жить и вертеться по-другому.

Я был чертовски важным винтиком!

Смешно; те, кому не хватает смелости, всегда будут – просить…

- Этот Совет не для тех, кто ничего не понимает, – огрызнулся Паладин; напор. Мощь. Ярость.

- Этот Совет для меня, – рыкнул в ответ я; дерзость. Власть. Смелость. – Я созвал его, и вы пришли на него. И я не хочу двусмысленных толкований ситуации. А потому вы все будете говорить всё, что будет нужно мне, чтобы решить – потому что я решать буду, а не кто-то из вас. Я все правильно понял и распределил роли?

Собеседники за столом смолчали, и молчание их было стыдное. Я просто и грубо заткнул им рты.

- Итак, – произнес я, когда неловкая возня за столом прекратилась, – поясните мне, кто вы, и что требуется от меня.

4. Предложения.

Айрин поморщилась; ей страсть как не хотелось отвечать. Перед кем?! Перед каким-то проходимцем?!

- Мы, – с усилием произнесла, наконец, она – я нахально кивнул ей, салютуя её отважности, – Те, Кто Ушел.

- Мы жили всегда на этой планете, – с напором произнесла Айрин. – Всегда! Когда катастрофа произошла, мы никуда не удрали, нет. Мы остались здесь. Мы – прошлое планеты, которое, возможно, никогда не станет будущим.

Это мы придумали, как сохранить планету! Лучшие из нас погибли на взорвавшемся соседе, принесли себя в жертву, чтобы могли жить остальные – в том числе и все вы!

Мы дали возможность существовать всем вам; благодаря нам вы все существуете!

Мы выстроили этот мир; эти сады и города. Эти порталы – вы же за них бьетесь?! – это мы их построили.

Мы могли разгадывать загадки древности и исправлять ошибки; мы видели свое будущее в мудрости.

Мы выстроили и Систему, ту самую, где все могли спрятаться от катастрофы, все! Теперь и эти, – она кивнула на Паладина, и в голосе её послышалась усмешка, – прячутся там! Они вернулись, но им несладко пришлось дома, не так ли? И они предпочли Систему тотальному истреблению, которое устроили им местные.

Мы постарались сохранить лучшие умы, Разум.

Мы двигали науку; мы жили в согласии с планетой!

Мы почитали её, как мать, и она процветала.

Мы сделали возможными межпланетные полеты, и все богатства иных миров были нашими. Если мы вернемся, выйдем из Системы – все вернется снова!

Снова зацветут города; люди, что сейчас невежественны и дики, станут разумнее – мы не причиним им вреда!

Мы сможем существовать мирно, бок о бок.

Паладин криво усмехнулся; напоминание о позорном поражении больно уязвило его самолюбие, но он смолчал. Серебряный Торн играл своими светлыми лучами на ремнях его варварского панциря, наручей, вычерчивая белыми пятнами клепки на грубой коже. Он вернулся сюда, как высший разум, но местные оказались крепки, и ему пришлось убежать, спрятаться, потеряв свой автомат где-то в болотах, и, маскируясь под местных, он поменял свои крепкие армейские ботинки на варварские растоптанные сапоги, бронежилет – на латы… Считая себя сильным, он меж тем боялся показаться, выделиться из толпы…

Смешно.

Паладин не был простым негодяем; он был воином, машиной-убийцей. Для этой цели он был создан; в этом видел свое призвание. Его позиция – позиция силы, и разум его, словно тонкие нити, разрезал реальность алыми полосами.

- Да? – произнес он с усмешкой, такой нелепой – я видел его насквозь, я видел его слабость и страх, и потому поведение его казалось мне кукольной бравадой. – Сможете? Расскажите, как. Местные на расстоянии учуют вас, как учуяли нас; а их твари, эти Драконы – они живут здесь для того, чтобы не пускать вас в свой мир. Они и нас-то смогли погнать, что уж про вас говорить. Иначе вы давно бы выбрались из своего спасительного угла.

Но вы не умеете! Вы не умеете драться!

Вы боитесь запачкать свои руки в крови, и потому отсиживаетесь. Но, не пролив крови, вам никак не ужиться с местными! Они станут постоянно жечь ваши новые отстраиваемые города, не понимая вас и называя демонами; они станут бояться и ненавидеть вас, а Драконы, охраняя своих людей, будут кружить над вами в небе.

Вы слишком слабы, чтобы жить тут; мир, который вы строили, давно умер, а к новому вы разве сможете приспособиться?! В новом мире надо уметь убивать! В любом мире это нужно уметь делать.

А вы позабыли о том, что человек могуч; вы боитесь. Вы взываете к разуму там, где можно решить спор кулаками!

Нет, это мы, новая раса, раса завоевателей, достойна жить здесь!

Мы не такие дураки, как вы.

Что вы?

Дай вам выползти из вашей норы – да вы же снова понастроите своих летающих машин, чтобы порхать над цветочками и не приминать травку во дворе! Снова пялиться в небо и мечтать о том, что когда-то вселенский Разум откроется вам?! Ха! Помогли вам ваши машины и Разум, когда пришла катастрофа?! Что толку было в ваших изобретениях, когда взрыв разнес планету? Бум! И от вас и следа не осталось. Космос одним легким дыханием выжег о вас все воспоминания.

Мы – Те, Кто Улетели, да, – вызовом сказал Паладин, – да. Мы сохранили свои жизни. Мы осваивали другие миры, не такие приветливые, как этот, и выжили лишь сильнейшие. Теперь я могу сказать точно – раса наша сильна настолько, что одним ударом мы повергли бы на колени всех местных, и заставили бы их трепетать от одного вида нашего города! Ни единому из них и в голову бы не пришло с факелом приблизиться к нашей стройке; мы бы вырастили из них работников, крепких, умелых, и таких же сильных, как мы сами. Они перестали бы пресмыкаться перед этими чертовыми летающими ящерицами, потому что перестали б в них нуждаться, и сами стали бы хозяевами мира. Любой из них мог бы уподобиться мне! Любой; разве это плохо?

Мы научили бы быть людей сильными.

Мы создали бы мощную военную империю, которую было бы никому под силу завоевать. Ты же знаешь, что миров – миллионы и миллиарды; и людей – бесконечное число. И их становится все больше и больше! Все они хотят кушать, всем им хочется где-то жить, – Паладин кривлялся. – И в один прекрасный день они могут явиться и сюда.

Так вот мы бы не позволили им ступить на нашу планету!

- Если вы так могучи, – перебила его Айрин, – то зачем вы здесь? Завоюйте любой другой мир – более богатый, более привлекательный, – и стройте свою империю там! Зачем вы вернулись?! Зачем прячетесь по катакомбам и отдаленным частям Системы?! Там даже крысы не живут!

- Здесь наш дом, – отрезал Паладин. – Нам до чертиков надоело скитаться и болеть неизвестными нам болезнями, надоело корчиться от чужой воды и непривычной пищи! Да и здесь, – в его голосе послышалась угроза, – нам кое-что принадлежит. Эти порталы, ведущие в другие измерения и времена – они нам нужны не на древние дворцы любоваться.

Мы хотим перекроить все! Возможно, будь у нас власть и сила тогда, давно, мы б сумели защитить свой дом, свою планету от катастрофы! Мы бы не размышляли над тем, как нехорошо губить чужой мир, и не выжидали бы, что же произойдет. Мы взорвали бы этот чертов гигант при малейшем намеке на опасность, прежде, чем он начал выбрасывать страшное излучение из своих взбесившихся недр.

И ничего этого не было бы. И люди жили бы спокойно – в то числе и вы, и не понадобилась бы вам ваша Система! – и дальше нюхали бы свои цветки и писали стишки.

А летающие ящерицы… их вообще не было бы – или они были бы там, где им и место – либо в лесу, с прочим зверьем, либо таскали бы тяжести, как и полагается рабочей скотине!