Приборная доска… да, собственно, и не доска вовсе, а округлая голова насекомого, украшенная по бокам эмалевыми глазами, была темна и непроглядна, и из неё в разные стороны воинственно топорщились ветвистые хромированные рога, как у жука–оленя, инкрустированные синими камешками. Это было произведение искусства!

Самое забавное, что на механизме не было трещин – помимо тех, что декоративно разделяли хитиновые пластины, – и соединений. Механизм выглядел монолитным, как живое существо. Я приглядывался и так, и сяк, стараясь найти хоть одну гайку, хоть один стык – тщетно. Их не было!

- Вот это да-а-а-а… – произнес я, благоговея. Не удержался – потрогал один рог. Он был теплый, хотя опускающиеся сумерки остужали все вокруг быстро, очень быстро, а ледяной ветер сдирал тонкую пленку тепла с камней, с почвы… металл просто обязан был быть ледяным – но он был теплее моей руки. – Как это… возможно?!

Черный, которого восторг распирал не меньше, чем меня, сию минуту вскарабкался на одного из жуков. Он положил руки на рога – руль, гладил плоские сапфировые пластины на голове жука.

- Эти механизмы остались от тех, кто ушел когда-то, – небрежно ответил Ур, оседлав своего жука. – Они сделаны прочно, и никому еще не удалось ни поломать, ни просто разобрать скар– так, чтобы посмотреть, что там, у них внутри.

- А на каком топливе они работают? – спросил Черный, увлеченно крутя все подряд.

- На солнечных батареях. Видишь, какой он теплый? Они веками стояли под солнцем – представляешь, сколько энергии они запасли? Даже зимой, когда солнца почти нет, на них можно ездить. И они будут согревать тебя.

Я усмехнулся, увидев в своих видениях те давние времена, когда они стояли, покрытые вековой пылью и заросшие зеленью – и людей, которые нашли их. Наверное, они хотели что-то отколупать, блеснувшее на солнце меж зеленых побегов…

- А как ими управлять? – спросил Черный. – Я ж не умею.

- Все гениальное – просто, – ответил Ур. – Представь, что под тобой – послушное животное. Нажми на панель управления. Просто положи руку на неё.

Черный так и сделал; мгновенно под его ладонью черная голов жука ожила, расцветилась голубыми дорожками прожилок.

- Слегка толкни его пяткой в бок, как животное, чтобы заставить его подняться.

Скар, блестя всеми своими разноцветными камешками, вдруг ожил. Он втянул в бока подставки и мгновенно выпустил длинные суставчатые ноги. Теперь Черный однозначно сидел на жуке. Жук, совершенно как живой, вертел головой, словно осматриваясь, шевелил тонкими антеннками.

- Держи его за рога и направляй, куда тебе нужно; скары хороши тем, что могут двигаться не только по дороге, но и через каменные завалы, и даже – лазать по стенам. Знай только держись. Наверное, раньше у них были какие-то ремни, чтобы держаться, ну, вот теперь нету.

Жуков было четыре – разбойники оставили средство передвижения и для Желтого Удава Ультура, ха!

Ур, развернув своего жука на север, обернулся к горе-разбойнику. Тот стоял безмолвно, завернувшись с головой в плащ, как в одеяло, и вид у него был прежалкий.

- Ты свободен, – сказал ему Ур. – Можешь идти домой. Мы забрали твою одежду, но взамен отдаем тебе скар. Достаточно этого, чтобы оплатить твои убытки?

На длинном, унылом лице разбойника вспыхнул яркий румянец, в круглых глазах разгорелась неподдельная детская радость.

- Мне – е?! – дрожащим от счастья голосом произнес он. – Вы – отдаете этот скар – мне?!

Ур кивнул.

- Ты можешь забрать его и ехать куда угодно.

- А можно… можно я домой поеду? – робко спросил разбойник, утирая нос полой моего плаща. – Я больше не хочу быть с ними. Они меня поколотят, и cкар отнимут.

Я тоже влез на жука, и машина ожила под моими руками. В управлении она оказалась не так уж и проста. Скар вздрагивал, как живой, и руль почему-то рвался из моих рук. Вперед, на север! Зачем мы тратим время на этого маленького человека?!

Но все же что-то недосказанное, недоделанное не давало нам уехать прочь, не выслушав его.

- Скар не спасет тебя в землях сикрингов, – заметил Ур. – Не лучше ли вернуться к тем людям, с которыми ты жил до сих пор?

Разбойник радостно замотал головой:

- Нет! Я не поеду к сикрингам! Зачем?! Я жил в другой стороне Чаши, там, где встает Зеленая Звезда, – разбойник округлил глаза и заговорил шепотом, – но это тайна! О нашем поселке никто не должен знать! Не то туда придут сикринги и всех съедят. И маму, и Берту, – разбойник весь затрясся от внутреннего смеха, натягивая плащ плотнее на тело. – Они – те, с кем я жил до сих пор, – они считали меня счастливым. Они тоже думали, что я пришел со стороны сикрингов, и те меня не сожрали. Они говорили, что я – их талисман, и если со мной ничего дурного не случится в драке, значит, и им опасаться нечего. Здорово я их надул?

- Да уж, – усмехнулся Черный, в изумлении крутя головой.

А Ур насторожился:

- На другой стороне Чаши, ты сказал? А где это?

- Вам я скажу, – охотно ответил разбойник. – Вы люди хорошие. Еще никто не дарил мне скара! На той стороне чаши, – он махнул рукой на север, – есть такая трещина… нет, чаша не сама треснула – иначе б там мы не поселились, нет. Это было б опасно. Ведь тогда б Чаша могла бы треснуть еще раз и завалить нас, ведь верно? Эту трещину кто-то сделал нарочно. Чтобы спрятать погасшее солнце.

- Что?! Что он несет? – не понял Черный.

- Да он говорит о нашем портале! – ликуя, ответил я. Видения, промелькнувшие перед моими глазами, показали мне заросшую, запущенную дорогу, еле различимую среди зелени, пышно разросшейся во влажном зеленом полумраке. Увидел я и гигантские, невероятные ворота – они были распахнуты, и свет, еле пробивающийся сквозь богатые кроны, освещал пышные плети вьюнов и плюща, опутавшие решетчатые створки.

Там, там, за этими воротами, к которым вела забытая всеми дорога, был портал. Наш портал. Мертвое солнце. Он был сверкающий, ослепительный, но его свет был холоден и никого не согревал. И врата в него были оплетены мхами и лианами…

- Вот зачем он нам нужен, – произнес Черный тихо. – Проводник!

… Сыворотка Ура возымела странное и чудесно действие. Черный начал видеть того, чего на самом деле нет.

Мы мчались через Чашу наискосок, в том самом месте, в котором она треснула, переполнившись яростным светом взорвавшегося светила. Излом, разделивший единое целое на две неровных части, засыпанный вековой пылью, был утрамбован и ровен, как хороший наезженный тракт – да, верно, так оно и было. Те, кто жил здесь, пользовались только этой дорогой.

И вот мы на своих чудо-жуках, перебирающих механическими суставчатыми лапами так быстро, что не было никакой тряски, и дорога казалась ровной, как зеркало, ехали по ней… а Черный – он почему-то петлял, словно жук его не слушался.

Ур нервничал; несколько раз он оглядывался на Черного, и в голове моей проносились непонятные слова на его родном языке. Видимо, он матерился, думая, что разбойники все-таки подсунули негодный механизм, чтобы задержать нас, и теперь мчат за нами вдогонку.

- Постой, – крикнул он мне, заставляя своего жука приостановить свой бег. – Посмотрим, что случилось.

Черный меж тем казался мне весьма озабоченным; он вертел рулем мастерски, но отчего-то все-таки отставал! Даже непутевый разбойник – и то не отставал.

- Что случилось? – крикнул я Черному, когда он, вместо того, чтобы прямиком ехать ко мне, зачем-то сделал крюк, вывернув руль вправо. – Он не слушается управления?

- Наоборот – он отлично слушается! – ответил Черный, подъезжая. – Очень чуткий механизм!

- Так чего ж ты петляешь, как заяц?!

- Я объезжаю препятствия.

- ???

И слегка озадаченный Черный поведал нам, что он видит полуразрушенные стены.

И чем дальше мы заезжаем вглубь Чаши, тем стены выше.

Поначалу стены эти были странного серовато-синего цвета, но вместе с высотой менялись и цвета. Стены окрашивались в белый и розовые цвета. Появлялись какие-то декоративные детали, фонари, например, на кованных длинных ножках, арки и ворота…