Его слова были оскорбительны и высокомерны, и Тийне очень захотелось обидеть его. Захотелось надсмеяться над его дерзостью и указать ему его место – низкое, в самой грязи! Потому она рассмеялась через силу, закинув голову, и сонки за её спиной (о, боги, благодарю за разум, дарованный им на этот краткий миг!) вторили ей.

- Лорд?! – произнесла она презрительно, приосанившись и оправляя блескучий мех на своем плече. – С каких это пор среди рабов появились лорды?!

От её слов сонки захохотали еще громче; их скалящиеся и кривляющиеся рожи были чудовищны, и, глядя на них, любой храбрец стушевался бы и растерял бы добрую толику своей спеси. Тем более – амбициозный себялюбивый мальчишка. Но не лорд Терроз.

С улыбкой он смотрел на веселящихся врагов, и ни единый мускул не дрогнул на его юном лице. Даже когда хохот начал стихать, когда сонки утирали слезящиеся от смеха глаза, он все смотрел на них – снисходительно и спокойно, как и прежде, и под глазами его залегли смешливые морщинки.

- Сцеллы никогда не были рабами, – произнес он, и от голоса его стало всем страшно – столько скрытой угрозы прозвучало в нем. – Зачем ты пришла сюда, женщина? Отчего не послала вперед своих союзников, с которыми бы я мог поговорить? Ты надеялась, что я, глядя в твое прекрасное лицо, обольщусь и сложу свое знамя к твоим ногам? Напрасно; можешь спрятать свои волосы под свой красивый шлем и прикрыть свою грудь – тебе ведь наверняка холодно? На своем недолгом веку я видел немало прекрасных дев, подобных тебе, но не из-за одной из них мне не хотелось терять головы, и я не променяю ни жизнь свою, ни свободу на ласки женщины. Уходи; мы будем биться.

Теперь хохотали наверху, на стенах, да так, что трясся старый сухой плющ. От жгучего стыда Тийна почувствовала, как наливается багровым горячим румянцем цветок на её лице, как раньше наливался болью шрам. Так мог унизить только очень юный и очень жестокий мальчишка, сердце которого не познало еще глубины настоящего чувства! И Тийне показалось, что и за своей спиной, в рядах своих союзников, она слышит смешки.

- Дерзкий щенок, – зло прошипела она, еле сдерживаясь от желания треснуть своим флагом лорда по голове. – Я сама выпущу тебе кишки и намотаю их на твой флаг!

Лорд усмехнулся.

- Ты, красавица, хоть и надела шлем, и флаг несешь, а в битвах еще не была, – беспечно ответил он. – Даже под твоим роскошным плащом я вижу, что руки твои тонки, нежны, и плечи слабы. Ты драться не умеешь, и в бою тебе меня не одолеть. Так что оставь эту радость кому-нибудь другому.

И он весьма невежливо развернулся к ней спиной и поехал назад, в свой город, под свист и улюлюканье толпы.

Тийне невыносимо было даже думать о том, что сейчас нужно будет вернуться своим союзникам и взглянуть в из глаза после того, как уел её Терроз. Оттого, пылая багровым румянцем, она просто обернулась к своим войскам и со всею яростью махнула рукой, закричав так страшно, что, казалось, и солнце испугалось и поспешило еще глубже спрятаться в шумящие кроны деревьев, а лошадь под ней взвилась на дыбы, от ужаса вообразив, что настал последний день её жизни.

Сонков не нужно было упрашивать; завопив радостно и кровожадно, они, подобно лавине с гор, ринулись вперед, и конь Тийны, испугавшись их бесчисленной массы, взбрыкнул, едва не скинув её.

А лорд Терроз, подлец, даже не обернулся, и не прибавил ходу; и ворота за ним захлопнулись издевательски прямо перед носом у наступающих…

Сонки осаждали стены, словно стая серых голодных крыс. С бряканьем ложились длинные лестницы на стену и десятки тел карабкались вверх, стараясь скорее взобраться и рубиться на стенах. Метали огромные камни – Длодик, великий мастак осаждать города при помощи военных машин, прикатил и катапульты, и прочие зловещие метательные машины, – в дребезги разносящие башенки со стрелками, и разлетались куски черепицы и камни со щепками, а бравые молодцы Рваолы с угрожающим ревом долбили в ворота тараном с литой бараньей головой на конце. Советник, которого Тийна считала тихим и робким, на деле оказался умелым воином, и сонки под его командованием удачно установили лестницы и штурмовали восточную стену.

Да только и защитники были не промах; и уже через несколько мгновений после начала битвы Тийна, оставшаяся в одиночестве у палаток с лекарями, позади всех своих войск, отошедшая от приступа ярости, поняла, почему Зеленый Барон так непобедим.

Городок защищали одни только сцеллы. Бывшие охотники и рудокопы, никогда не державшие меча и никогда не нападавшие на людей.

Но зато они хорошо знали, как надобно стрелять из луков – кто лучше сцелла добудет прыткого зайца в лесу?! И целые тучи метких стрел косили нападавших с такой точностью, словно сонки и не пытались уклоняться. Многие из тех, кто удерживал таран, были убиты в первый же миг, и Рваола, легко раненный, вырвав из груди стрелу – слава Чиши, у него такой толстый нагрудный панцирь! – яростно завопил, призывая новых людей. Одну из лестниц защитникам удалось оттолкнуть, и она с грохотом упала, прибив многих солдат. Лучники жестоко расстреливали наступающих, и их точность приводила Тийну в отчаянье.

- Проклятье, – прошептала Тийна, глядя горящими глазами, как гибнет её армия; если Рваола не пробьет ворота, все усилия будут напрасны.

Сонки, учуяв первостепенную опасность, прикрывали головы щитами, и вверх по лестницам ползли уже подобия ощетинившихся дикобразов. Стрелы часто и звонко пели, вонзаясь с сочным чпоканьем в дерево щитов, но некоторые нападающие уже достигли своей цели и были на стенах, то тут, то там закипала яростная схватка, и Тийне показалось, что удача все же не отвернулась от неё. В рукопашной сонкам не было равных! Вот они повалили, опрокинули котел с кипящей смолой, которую защитники хотели вылить на головы наступающим. Вот разбили, подожгли и вторую башню, откуда стрелки косили их ряды. Ворота трещали под напором Рваолы, и уже казалось, что победа близка.

- Еще немного! – простонала Тийна. – Еще немного, и я убью этого поганого спесивого мальчишку! Нет, хуже – я велю изуродовать его и выставлю на площади с табличкой на груди «Лорд Терроз, повелитель Долины Великой Жабы»!

Дрогнули, пробитые насквозь тараном, ворота, и сонки взвыли радостно и кровожадно. Таран убрали, и в пролом начали стрелять и тыкать копьями, отгоняя сопротивляющихся защитников. Те отвечали той же монетой, и схватка закипела с новой силой. Длодик, оставив командование катапультой на сотника, сам повел свежие силы на подмогу. Казалось, действительно победа близка; и Тийна с недоброй усмешкой подумала о юном лорде, которого что-то не видно на стенах, и чье великое и непобедимое войско так безжалостно терзают три её полководца. Не сбежал ли высокомерный и надменный лорд, испугавшись?

И едва она это подумала, как что-то произошло; на стенах возникло какое-то движение, и сонки, до того бесстрашно и браво бившиеся, с воплями полетели со стен вниз, словно их сдул страшный ураган или смерч, как до этого разлетались в разные стороны щепки раздробленных башен.

И он появился – бесстрашный и ужасный юный лорд; факелы осветили его фигуру, и его хорошо было видно на фоне черного ночного неба. Он не сменил свою простую охотничью куртку на латы, и не надел шлема. Он шел в бой подобно своим солдатам, но не с луком и стрелами, а с мечом и с ножом охотника. И два этих нехитрых орудия были в его руках страшнее и опаснее, чем пылающие секиры в руках злобных демонов, стерегущих вход в небесные покои Слепого Пророка, и боги войны над его головой пели ему свою суровую призывную песню.

Да, у Тийны, разумеется, не было ни полшанса, ни четверти и ни одной десятой шанса победить лорда в бою. Юный воин не только был смел – он был неимоверно силен, его сила была так неукротима и бешенна, что одного удара его меча достаточно было чтобы сбить с ног рослого сонка, и каждый его удар был смертельным – ибо, если не переламывалось оружие противника, и если яростный лорд не ранил врага, то просто сталкивал со стены вниз.