— Дей, ты знаешь, я никогда не во что не лезу, но ты делаешь грубую ошибку… — услышал я от Кола, когда очередь прощания дошла до него.

— Иначе война, — цокнул языком я. — первый на кого бы я подумал на их месте — это Бессмертный…

— Дей, пусть думают, — вмешался Энзо, который до этого не нашел, что сказать. — было бы с кем воевать. — Скажи, Кол.

— Мне не воевать с ними нужно, а работать… — немного повысив голос сурово прервал их дискуссию я. — Мы дорогу терять не можем…

— Дей, нужно лететь вместе! — попытался от говорить меня от безумной идеи идти на голгофу в одиночку, сказал Рик.

— Нет, Рик, я должен лететь один… Иначе с этими людьми вопрос не решить… — обнимаю друга, но он задерживает наше рукопожатие и смотрит мне прямо в глаза.

— Да одного тебя порвут!

— Все, базар окончен… — резко высвобождаю руку и замечаю как Кол с Риком недовольно переглядываются. — Вы пока тут разберитесь от куда ноги растут. — Они синхронно кивнули и Кол начал курить.

Отхожу от них на три шага и терпеливо, скрепя сердце наблюдаю, как из огромной машины выгружают четыре ящика, в одном из них Фарик, и загружают в самолет.

— Братишка…мы их найдем… — Крикнул мне Рик и я сильнее сжал в ладони четки Фарика, с которыми он последнее время возился.

— Загружай. — сурово отдаю команду я и самолет медленно закрывает багажное отделение.

— Почему он замолчал? — недовольно вскинув голову на какого-то из своих родственников дядя Фархада сжав в руке подушку, одну из тех, что окружают нас на огромном восточном диване.

— Имея столько сколько я имею, — снова начал говорить я, чтобы он не нервничал. — я спокойно мог бы укрыться в любой стране мира и жил бы так мирно и спокойно хоть до ста лет и никто никогда нигде бы меня не нашел, но я приехал к вам, я конечно мог поступить еще хуже, я мог бы послать сюда своих людей и они бы уладили мои дела, пролив не мало крови, но я приехал сюда один, — поднимаю спокойные, но наполненные болью глаза побитой собаки и смотрю на человека, с которым пил в «Жуке-Скарабее», а Фархад тогда переводил слова дяди для нас. Достаю из кармана штанов четки из голубого камня и подержав их еще немного в руке, протягиваю ему. — это его четки… — мужчина забирает у меня личную вещь моего названного брата и я продолжаю излагать мысль так же спокойно и разборчиво, как делал это в начале. — я прилетел, потому что Фархад был мне как брат, я любил его как брата… — глаза стали мокрыми и я моргнул.

— Фархад говорил… что у тебя родился сын… — я не ожидал, что его дядя умеет разговаривать по английски.

— Да, — поспешно киваю я.

— Как ты его назвал?

— Космосом.

— Когда умер твой отец? — на этом моменте к моему горлу подступил комок и я не знаю от чего он возник, от того, что я практически никогда не видел отца или от того, что я боюсь дальнейшего решения дяди Фархада по поводу наличия отца у моего сына.

— Я его почти не помню… — храбро, но печально отвечаю я.

— Я ему верю… — после минутного молчания произносит дядя Фарика и продолжает перебирать четки из голубого камня. — отпустите его к сыну, — благодарно киваю и тут же принимаю пиалу с теплым чаем из рук какого-то мужчины.

В последний раз подхожу к открытому гробу, в котором лежит он. Его волосы тщательно расчесаны и аккуратно уложены на подушке. Он в сером костюме, а руки сложены на груди, замечаю, что в них уже успели вложить четки, которые я привез с собой. Какой же он родной, как-де я буду жить без него? Он ведь мой брат, и чем больше времени мы проводили вместе, тем больше я понимал, что он становиться слишком близким. Но это не тоже самое, что у меня с пацанами. Они мне тоже дороги и я никогда их не предам и люблю каждого из них, как члена своей семьи. По сути, все они составляют меня и сейчас во мне минус одна частичка человечности.

Мне больно смотреть на его неподвижное лицо и страшно прикоснуться к коже, потому что знаю, что холоден он, как лед и если сейчас мое подсознание еще до конца не верит в то, что произошло, то прикоснись я к нему, мир пошатнется и я больше мне смогу держаться на плаву.

…

С меня были сняты всякие подозрения, я был жив и не виновен перед семьей Фарика, но мне не становилось лучше. Фархад был моим братом и теперь, когда его нет, нет частницы меня. У меня словно оторвали кусок сердца, оставив на нем огромнейший шрам, как от осколка. Еще никогда мне не приходилось так страдать и я очень надеюсь, что больше не придется, потому что прошли сутки, а я все не могу отделаться от мысли, что таджикско-иранский дебил, умерший по собственной глупости был мне так дорог и что жизнь моя больше не будет прежней… Никогда.

— Простите, вам плохо? — прервал мои мысли женский голос и я вскинул голову, обращая внимание на стюардессу.

— А? — она смотрит на меня хлопая пушистыми ресницами и продолжает улыбаться. — Мне хорошо, — соврал я и вымученно улыбнулся.

— Пожалуйста, — она предоставила мне поднос с рассыпанными по нему сосательными конфетками.

— Спасибо. — я взял две и снова отвернулся к окну.

Позади Душанбе, в котором закопана по восточным традициям часть меня.

…

Ребята встречали меня уже в аэропорту, входя в помещение поочередно. Первым был Кол. Мы снова подали руки друг другу и стукнулись грудью.

— Ну как ты?

— Нормально… — кивнул я.

— Как погодка? — следующим был Эн.

— Жарко.

— Мы их нашли. — гордо заявил Рик и одобрительно улыбнулся.

— Кто?

— Поехали, — уклончиво ответил он и мотнув головой, повел на улицу.

Я был готов увидеть кого угодно в качестве своего новоиспеченного союзника, но не Уэса Максфилда, который сейчас сидит за мои столом и буравит взглядом лежащий перед ним диктофон, на котом идет запись:

« — Абсолютно левый азиат. — его голос.

— Ну тогда… Сведи его с пацанами, — чужой голос.»

Рик тут же выключает диктофон и достав карту памяти, отдает Колу, который начинает с превеликим интересом крутить ее у себя в руках и рассматривать лицо бывшего врага, сидя в кожаном кресле с его стороны.

— А че ты вдруг решил нам помочь? — задумчиво спросил я, стоя лицом к окну сзади него.

— Я, видишь ли, не знал, что Казбек его будет валить… — как-то просто пожимает плечами он, не удосужившись даже повернуться, собственно как и я. — А я с вами ссорится не хочу… — он кидает взгляд на Кола и тот хмыкает.

— Извини, — срываюсь с места и иду к своему креслу во главе стола, обходя Уэса. — мы тебя общим, а-то ты может быть нас тоже кому-то пишешь. — усаживаюсь в кресло и сложив руки в замок на столе кидаю намекающий взгляд на Рика и тот тут же приготавливается.

— Это разумно, — поджимает губы Максфилд и встает с места. Рик хлопает его по бокам и ногам. Находит пачку сигарет в его кармане и раскрыв ее смотрит на еще совсем нетронутые сигареты.

— Угощайся.

— Не курю. — каменно отчеканил Рик и отдал Уэсу в руки пачку.

Максфилд оказался чист и я даже растерялся в том, какое же решите мне принять. Я знаю, что он крыса и сволочь каких мало на нашей грешной Земле, но он реально не может просто так раскрыть своих, на это есть причина и мне кажется, она личного характера. Тем не менее доверять ему нельзя.

Ну что ж, он хочет поиграть, значит будем играть.

— Ну, теперь считай, что мы друзья. — протягиваю руку и Усли сначала меряет ее недоверчивым взглядом, но спустя секунду пожимает ее и улыбается.

Домой я явился не очень поздно, Елена что-то готовила кухне, а Космос тихо ворочался в кроватке. Вещаю пальто на крючок в прихожей и захожу в комнату сына. Это маленькое существо начало весело дрыгать ножками, когда увидело меня. Выплюнув соску, Кос улыбнулся беззубым ртом и потянул ручки ко мне.

— Нет, сынок, — улыбаюсь в ответ. — Папа ещё руки не мыл и в чистую одежду не переодевался, — цокаю языком и весело подмигиваю ребёнку, который продолжает улыбаться.

— Деймон? — в дверях появляется моя жена. — Я не слышала, как ты вошёл, — нахмурилась она и от этого у неё между бровей образовалась складочка.