— Ты не говорил, что думал о смерти…

— А кто сейчас об этом не думает, маленькая моя? — наливая себе что-то в бокал, по всей видемости, бурбон, произнес он и я заставила себя повернуться к нему, сев полубоком на стуле.

— А как же мы с Косом?

— Не бойся, я писал это, когда был пьян, — попытался успокоить меня он и сел рядом на соседний стул, делая глоток спиртного из своего стакана. — Я уложил Космоса спать, — осведомил меня муж. — Он быстро уснул.

— Он устал, он сегодня много сделал, — вздохнула я и посмотрела внимательнее в его глаза. — Ты… — кинув взгляд на блокнот, выдавила из себя я. — Недописал речь… У тебя уже мало времени.

— Я не буду ее дописывать, — пожал плечами он и печально посмотрел на блокнот. — Это было плохой идеей, вообще начинать что-либо писать…

— Но, — по моей щеке прокатилась слеза и я не стала ее смахивать, я не хотела сдерживать эмоции, это было уже выше всех моих сил и возможностей. — они были твоими друзьями, Деймон… Они заслуживают того, чтобы ты сказал о них что-то хорошее…

— Так как должен был это сделать на похоронах матери? — грубее спросил он и я продолжила плакать, смотря в его пустые голубые глаза.

— Да, — наивно кивнула я. — Ты хоть раз в жизни должен сделать что-то, как нормальный человек! — немного повысила голос я. — Ты не позаботился обо мне, так позоботся хотя бы о своих мертвых друзьях, они-то, я надеюсь, этого заслужили! — встаю с места, чтобы уйти, но он ловит мою руку и поднимает на меня виноватый взгляд.

— Пойдем со мной. — он кивнул в сторону лестницы и я вздохнула.

Я никогда, почти никогда, не могла ему сказать «нет», он был властен и перечить не было смысла. Он добивался всего, чего хотел. Мне ничего не оставалось, кроме того, как тихо идти за ним в его кабинет, в котором я ни разу не была.

Оказавшись внутри, я увидела слишком ожидаемую обстановку. Это было его маленький миром, олицетворением его души. Здесь было все пропитанно Деймоном Сальваторе.

По середине стоял массивный стол из темного дерева, огромное кожаное кресло, которое больше напоминало королевский трон, а не обычное кресло для релаксации. На стенах висели картины, а на стеллажах стояло бесчисленное количество книг и каких-то статуэток. Я забыла обо всех приличиях и просто чуть ли не с открытым ртом рассматривать все вокруг. Здесь была слишком дорогая мебель и персидский ковер, парочка пустых ваз и одно большое окно с, по-моему, вечно задернутыми шторами. Источником света являлась лишь одна несчастная лампа, стоящая на столе и это казалось мне слишком странный.

— Возьми это, — вытащил меня из моих мыслей голос мужа и я посмотрела на него.

Он протягивал мне какой-то странный парик черного цвета. Это было укороченное каре с челкой и я непонятливо взяла его в руки.

— Зачем мне это?

— Нас не будет на похоронах, Елена, — кратко ответил он.

— Что? Это как?

— Вот так, вместо этого мы покидаем город раз и навсегда.

— Город?

— Страну, — поправил себя он и сложив руки за спину начал ходить во комнате взад-вперед.

— Н-но почему? — чуть ли простонала я.

— Потому что по дороге на кладбище нам самим предстоит встретиться со смертью.

Если у меня кто-нибудь спросит как прошло мое утро, то я совру, сказав, что первым делом я проснулась. Честно говоря, я и не засыпала. Не могла. Сколько бы я не пыталась уснуть, у меня не получалось и у Деймона тоже, оньворочался всю ночь, а в конце концов под утро, часов в пол шестого вообще ушел в свой кабинет, снова оставив меня одну. Вскоре безразлично валяться в кровати наскучило и мне. Надев длинный шелковый халат, я тихо вышла из комнаты, на кухне уже ждал Деймон, спокойно попивающий кофе из своей большой кружки.

— Доброе утро.

— Я не ложилась.

— Знаю.

Подхожу к холодильнику и уставляюсь на стену, на ней доска с их фотографиями… Аларик, Энзо, Кол, Дженна. У этих ребят было еще столько возможностей в этой жизни… Дженна могла подарить Рику ребенка, Кол мог жениться на какой-нибудь латинской американке, а у Энзо с Хейли могло быть свотлое будущее. Наш с Деймоном шанс на что-то хорошее тоже уже потерян, потерян так же как и мы. Снова подхожу к мужу и положив ему руки на грудь, целую в щеку.

— Я люблю тебя. Ты все сможешь.

К девяти часами утра Шмидт подьехал к нам и я любезно накормила его завтраком, о котором он, как оказалось, уже лет пять не слышет. Еще через некоторое время они с Деймоном уже вышли на улицу, а мне в окно на первом этаже было видно, как подехала какая-то старая, потрепанная машина, с тонированными задними стеклами, которая точно уж не подходит Деймону, а вот Энзо бы хорошо смотрелся в ней… О Господи! Это же та самая машина, которую я видела, когда друзья Деймона приезжали к нему на дачу Беннеттов. Это та самая старенькая Импала с нарисованными языками пламени, не может быть…

Вдруг в дом вошло два незнакомых мне человека.

— Здравствуйте, — улыбнулась я, вспомнив, что они выходили из машины Энзо, привезя ее сюда только что.

— Здравствуйте.

— Приходите на кухню, там накрыт стол, — пригласила их я и продолжила надевать на сына верхнюю одежду. — Ну все, беги, — улыбнулась я, застегнув змейку на его куртке и встала с корточек, потянувшись за черным пальто.

Выйдя на крыльцо, прикрывая полами пальто черное строго платье под горло, я вздохнула и повернув голову, увидела, как Деймон сидит на корточках у заднего колеса Импалы и обнимает сына.

— Нравится тебе машинка? — спрашивает он у ребенка и тот довольно кивает. — Это машинка моего друга…

— А где он?

— Нет его больше… — грустно, но с улыбкой ответил он и я тут же направилась к ним, стуча каблуками сапогов. — Нет его, Кос…

— Ну что Дей, ехать пора, — подходя к ним, сказала я и он выпрямился. Я легонько обняла его, прижавшись лбом к его виску и сжала ладонью его плечо, чтобы выразить свою поддержку. Он улыбнулся и мы дождавшись нового водителя сели в старую Импалу. За нами со двора выехал Гелик, за ним еще три легковые машины и замыкал цепочку невзрачный жук.

— Кос, ну-ка сядь, — опустила мальчика на сидение я, когда мы уже ехали по дороге, а он все никак не хотел садиться.

— Пап, сделай «паутинку…» — попросил мальчик, а Деймон стал набирать какой-то номер на телефоне, не обращая на сына никакого внимания. — Пап, ну сделай!

— Сейчас, — отмахнулся муж, прислоняя телефон к уху.

— Не приставай к папе, давай я сделаю.

— Давай, — пожал плечами сын и сжал ладошку в кулаке.

— Алло, Шмидт? — сказал Дей. — Я в дороге, как там обстановка? — я накрываю маленький кулачек сына своей относительно его огромное рукой, как паук паунитой свою жертву и мальчик улыбется.

— Дей, за нами хвост, — вдруг говорит водитель. — ребята его уберут, — спокойно тут же сказал он и мы почему-то затормозили. Гелик отьехал назад и мы приготовились к выходу.

Деймон предупреждал об этом, все спланировано и давно отработано. Одновременно с Деймоном раскрываем двери со своих сторон и я быстро схватив ребенка, выхожу из машины с помощью мужа. Он хватает меня под руку и мы быстро пересаживаемся в машину, что ехала прямо за Геликом и движение снова начинается. Он не говорил для чего все это, но я уверена, что сейчас произойдет что-то страшное. Прозжаем, буквально, пятьдесят метров и нас оглушает из громкоговорителя из нагоняющей нас грузовой машины с мигалками. Сердце замирает и я сильнее жмусь к мужу, зажимая между нами сына.

— Просьба прижаться к обочине, — раздается устрашаюший голос офицера. — Повторяю, прижаться к обочине! — наша цепочка снова останавливается и я отчетливо вижу, как эта самая машина с мигалками обгоняет нас и останавливается метрах в трех от нас впереди на мосту. Из машины тут же выпрыгивает человек с чудовищным оружием оружием на плече и даже не пытаясь скрыть своего лица без капли сожаления в глазах целиться в несчастную Импалу, в которой по идее должны были сейчас сидеть мы.