— Осторожно, здесь ступеньки крутые, — ласково предупредил он и прижал меня к себе еще сильнее. Наконец мы дошли до какой-то комнаты на втором этаже, и он отпустил меня, пройдя на середину помещения, пока я опасливо ежилась в дверном проеме. Он медленно огляделся, осматривая все вокруг и я тоже почему-то посмотрела по сторонам. Здесь было грязно, пыльно и пахло сыростью, потому что наверняка, протекает крыша, было холодно и как-то страшно, потому что единственными источниками света являлись свечка, в руках Деймона и лунный свет из окна. Это больше похоже на дом с приведениями, с висящей по всем углам паутиной и скребущимися мышами, и он совершенно был мне чужд. Он ничего не значит для меня, но для него, возможно, это было началом целой истории. Перевожу взгляд на его лицо, на котором смешаны восторг и печаль.

 — С ума сойти… — прошептал он и подошел к столу, возле которого возвышался ржавый подсвечник, поставив туда свечу, он осторожно провел пальцами, с которых успел снять перчатки, по пыльному столу и коснулся какой-то книги. Я не видела ни названия, ни состояния этого издания, но он раскрыл ее на первой странице и спустился по строчкам указательным пальцем. — Македоняне — радионяни… — пробормотал он и еле заметно улыбнулся одним уголком губ.

Повернувшись к чему-то, накрытому пыльной тканью непонятного происхождения, он медленно стянул покрывало с телескопа и указав на него двумя пальцами, посмотрел на меня, а потом указал на окно, в котором я, когда-то играла на скрипке и я грустно улыбнулась.

— Ничего не изменилось… — вздохнул он, чуть ли не плача, глядя на все это, что окружает его и повернулся спиной к окну.

— Разве? — тихо, будто боясь, кого-то разбудить, спросила я и внимательно с какой-то нежной жалостью посмотрела на его, истерзанное воспоминаниями, лицо. Нерешительно подхожу к нему впритык и почти касаюсь, носом его подбородка. — А ты подумай… — он, сначала растерянно, а потом с какой-то свойственной ему хищностью, оглядывает мое лицо бегающими глазами и я тоже начинаю бороться с желанием заплакать.

— Я жить без тебя не могу… — говорит настолько тихо он, что на секунду мне кажется, что мне послышалось и на самом деле он промолчал, но вслед за этими словами последовал поцелуй.

Он склонился надо мной и положив руку на шею поцеловал так нежно, как не целовал еще не разу в жизни. По телу пробежал электрический ток и я обвила руками его шею, пытаясь прижать его к себе, как можно ближе. Издаю тихий стон и муж резко убирает мои руки и стаскивает с меня шубу, та громко падает вниз, поднимая клуб пыли, но сейчас уже все равно, на одежду, на гигиену, на условия, на принципы. Сейчас есть он, и я могу прикасаться к нему, и целовать его, смотреть в его васильковые глаза, и с каждым разом утопать в них по новой, при свете этой ослепительной луны.

Он спускается губами от моего лица к шее, проделывая по ней влажную дорожку к ключице, попутно снимая с меня водолазку и штаны. Целую его шею, немного прикусывая его кожу, от чего он начинает издавать звуки не насытившегося зверя. Еще никогда так сильно я не хотела его, мое тело никогда не было настолько сильно податливым для этого мужчины, и я еще никогда не зарывала себя, в такую глубокую яму ошибок и неправильных решений. Это все не правильно… Он неправильный и когда я рядом, становлюсь такой же… Он ломает меня с каждым днем сильнее, но мне это нравиться и это самое ужасное, что случилось со мной за всю жизнь. Хотя, по большому счету, он и есть – вся моя жизнь.

В какой-то момент Деймон резким движением руки, срывает какую-то странную простынь, которая наверняка раньше была белого цвета, а не черного, и я оказываюсь, на чем-то мягком и чистом, от чего пахнет свежестью, а не гнилой древесиной. Деймон оказывается сверху и я быстро снимаю с него пальто, которое улетает тоже куда-то на пол, стягиваю футболку и беспорядочно оставляю поцелуи на его груди и шее, не убирая рук с накаченных мышц. Возвращаюсь к губам, пытаясь хоть как-то справиться с недостатком кислорода. Мы сразу забываем про холод, недавно так беспокоивший меня, становится жарко и все тело будто изнутри пылает огнем. Внизу живота появляется узел, ноющий от невыносимо острого желания, и я обхватываю его тело ногами и руками, будто боясь, что он уйдет. Его горячие поцелуи заставляют мою кожу становиться более уязвимой и я, то и дело, издаю протяжные стоны, ворочаясь под ним в разные стороны. С его стороны слышно нередкое рычание и он двигается во мне намного грубее, чем обычно, но мне это нравится больше, и я лишь прошу продолжать.

Я кричала почти без остановки и у меня даже сорвался голос, а я просто не могла заставить себя молчать. Крики мои, наверное, слышал не только весь поселок, а еще и весь Нью-Йорк.

В один момент я вскрикиваю с новой силой, и Деймон тут же падает рядом со мной, устало поцеловав меня в шею.

Повернувшись на бок, он прижался лицом к моему плечу.

— Деймон? — все еще не восстановив дыхание, позвала я.

— Да?

— Я…

— Спи.

====== 59. Чужое небо из чужого окна ======

Комментарий к 59. Чужое небо из чужого окна Тема: Виктор Мой – Пачка сигарет

POV Деймон

— Эм… я не знаю более работоспособного человека, чем Деймон, то есть с шести утра до шести вечера Деймон работает на протяжении многих лет. Я понимаю, он очень занят сейчас… ему трудно вырваться. Мы его поддерживаем, но нам бы хотелось, конечно, папу дома почаще видеть. Скучаем очень, — улыбнулась Елена и легонько хлопнула сидящего у нее на коленях сына по ладошке.

— Хотите варенья? — сказал он с улыбкой и уставился в камеру. — Мы с папой сами его собирали…

Вдруг телевизор выключается и я откидываюсь на спину кресла с задумчивым видом, рассматривая черный экран.

— Ну что, неплохо… в принципе… только жены много, — повернулся к стоящим сзади имиджмейкерам , — я ее, конечно, люблю безумно, но перебор, по-моему.

— А мы разбавим это все фотографиями из вашего семейного альбома… отец с сыном… — тут же предложил Джесси и я улыбнулся.

— Возьмите, — согласился я и увидел, как в кабинет зашел Макс и позвал меня, — там армейские, по-моему, есть… — встаю с места и направлюсь к выходу. — Только не с Фариком там возьми, а с овчаркой. У меня Поль был.

— Вот, собачка — это хорошо, — кинул довольный Воул и я закрыл дверь, шагая прямо за Максом.

— Ну что? — нетерпеливо спросил я.

— Да, ребята только что подвезли, — водитель разворачивает какую-то бумажку и показывает мне. Беру лист в руки. На черно-белой листовке изображен я, держащий пистолет, направляющийся куда-то в сторону. А внизу подписано:

«Гангстеры рвутся к власти»

— Опа! — восторженно улыбнулся я и еле сдержал смех. — Понеслась, ну наконец-то, а то я уже волноваться стал… — цокнул языком я. — Ну Максфилд… Ну Максифилд!

— Они пробили типографию, где храниться тираж… Я думаю, может быть и мне нанести им визит? — предложил Макс.

— Не, Макс… ты чего, это же провокация, — улыбаюсь я.

— Не, Дей, ну как-то не красиво…

— Стоп, Макс, стоп…

— Надо как-то ответить, ну, — заканючил, попавшийся на провокационную удочку, водитель и я улыбнулся еще шире.

— Перестань. Ну сожжешь ты одну типографию, они в другой напечатают… Не надо, остановись, — парень понимающе кивает, тяжело вздыхает и я возвращаюсь в кабинет.

— Мер, дай булавку, — прошу секретаршу я и уставляюсь на имиджмейкеров. — Вот! — разворачиваю листовку изображением к ним. — Вот, как надо работать! А вы все… фотографии… Вот оно! — подхожу к ним, с улыбкой показывая распечатку.

— Разрешите, — попросил Джесси и взял у меня из рук отфотошопленную фотографию с надписью.

— Так… — вздыхает, заинтересованно рассматривающий работу Воул, — узнаю руку мастера. Талантливо.

— Угу, — недовольно поджимает губы Джесс, — мда… только свастики не хватает…

— Да ладно, — подбадриваю их я, — на память! — забираю у них бумажку и подхожу к стене, а ко мне подходит Мередит с булавкой и помогает мне повесить листовку.