Кладёт ладони мне на плечи, а ногами обвивает мою талию. От неё исходит потрясающий, обжигающий жар. Я так давно хотел почувствовать его, ощутить в полной мере. Убираю её волосы от лица, провожу большим пальцем по губам, целую. Она с наслаждением пропускает мой язык в свой рот, ласкает его, посасывает. Мне нравится, это приятное ощущение. Завожу руки за её спину, зажимаю застёжку бра. – Ах, – тихонько выдыхает.

– Я ущипнул тебя? Прости, – стягиваю с неё бра. – О! Мои детки, – наклоняюсь, осыпаю груди поцелуями. – Как же я скучал! – Не тяни, Шеннон! – хватает меня за щёки. Улыбаюсь. Крепко обнимаю её за спину, несу к кровати. Она громко стонет. – Больно! Больно, Шеннон! – сжимает ладонями плечи. – Что? Что я сделал? – кладу её на кровать. – Больно! – вскакивает. – Спина, Шеннон! – Чёрт! Точно! Как я мог забыть? Ну-ка, дай, я посмотрю, – разворачиваю её.

Спина в красных полосках от моего ремня, и одна тонкая-тонкая с запёкшейся кровью. Похожа на длинную царапину острой иголкой. – Бедная! Моя бедная девочка, – качаю головой. Легонько провожу пальцами по огненной от ударов спине. Холи вздрагивает.

И она так беззащитна сейчас, вынесла причинённую мной физическую боль, так покорна… И я больше не в силах сдерживаться. Крепко сжимаю её талию и резко двигаюсь в неё. Холи громко вскрикивает. Не ожидала. Я двигаюсь медленно, спокойно. Она стонет и прижимается грудью к матрасу.

Ароматные кудри рассыпаются огненным ореолом. Она вытягивает руки и сжимает ладонями подушки. Я ещё никогда раньше не чувствовал такой сильной пульсации её мышц. – Холи, не кончай! – предостерегаю. – Не могу, Шеннон! Пожалуйста! – плачет она. – Нет, погоди, – прошу её, делаю пару движений и обессилено падаю на неё. – Спина, – пищит она. – Прости! – откатываюсь на кровать. – Почему не разрешил? – смотрит на меня, в глазах смятение. – Пять минут. Я только переведу дыхание, – собираю её волосы, подношу к носу.

По телу бегут мурашки. Потрясающий запах, заставляет кипеть мою кровь. – Иди ко мне, – тяну её на себя. Она осторожно поднимается, и прижимается своей грудью к моей. – Поцелуй меня, – облизываю губы. И она дарит мне нежнейший, почти невесомый поцелуй.

– Я скучал по тебе, – улыбаюсь. – По твоему вкусу, запаху. – Я сержусь на тебя, – щурится. – Не сердись, я сейчас всё исправлю, – рыскаю пальцами между ее ног. – Сержусь, но всё равно люблю тебя! – ёрзает на моём члене. – И я люблю тебя, – впервые признаюсь ей в этом.

Вслух, достаточно громко, чтобы она слышала, глядя ей в глаза, чувствуя её тело прямо на своём теле. Нежная улыбка растягивает её губы. Она прикрывает глаза.

– Повтори ещё раз, – шепчет мне на ухо. – Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я сто раз тебя люблю! – похоже, я слишком пьян. – Да! – хрипит она и опускается, впуская меня в себя.

Удерживаю её за талию, задавай свой ритм. Она шевелит губами, может, хочет что-то сказать, но вместо слов из горла вырываются громкие, низкие стоны. Она откидывается, опираясь ладонями в мои колени, и мне открывается прекраснейший вид её загорелого, жаждущего тела. Отрываю спину от матраса, теперь она на моих коленях. – Только осторожно, – проводит кончиком языка по моему уху, и я укладываю ладони на её поясницу. Замедляюсь. – О! Да сколько можно? Шеннон, пожалуйста, не мучай меня! – её трясёт. Смеюсь. – Да твою мать! – рычит, толкает меня обратно на кровать, сжимает пальцами мои запястья.

О! Стерва сверху вернулась. Вот уж по кому я действительно соскучился!

– Хол, погоди, – тянусь к ней. – Руки! – рычит она, прижимает их к моему животу. – Как же я тебя люблю, – качаю головой. – Да, – стонет она, падает на мою грудь. Я продолжаю двигаться. – Нет, нет, нет, – еле шепчет. – Да, – улыбаюсь, подтягиваю её к себе и откидываюсь на подушки.- Я трахал тебя. Мысленно. Весь этот год, с того момента как ты вернулась, – трусь носом о её висок. Мокрые после душа волосы пахнут свежим кофе с корицей. – А я верила, что ты готов был меня убить, – утыкается лицом в подушку. – Я был готов, – киваю. – Прости за это, – осторожно веду кончиками пальцев по её спине. – Это и мне было нужно. Я плакала не от боли. После первых трёх ударов я уже ничего не чувствовала... Так что посплю пару дней на животе, – улыбается. – Я люблю тебя, – зевает. – Я люблю тебя, – нежно целую её и даю заснуть, а после засыпаю сам.

Открываю один глаз. Голова гудит. Кто придумал этот адский алкоголь? Открываю второй глаз. О! Рыжие волосы. Кровавая отметина на спине и яркие синяки. О! Хелен, я всё-таки сделал это с тобой?

– Миссис Рикардо? – шепчу. – Принесите мне пива! У меня раскалывается голова, – провожу пальцем по длинной полоске синяка. Она стонет во сне, но не просыпается. Что-то совсем не похоже на прокуренный голос Хелен. Сажусь, оглядываюсь.

ТВОЮ МАТЬ!!!

Я в постели Холи! И это Холи! Не Хелен, а Холи! ЧЁРТ! Я трахнул её? Да, Шеннон! Трахнул, а ещё выпорол ремнём! Я вспоминаю всё до последней мелочи.

ДЬЯВОЛ!!!

Тихонько встаю с кровати, хватаю вещи с пола. Боксеры так и не нахожу. Ладно, чёрт с ними. О! Зато аккуратно сложил майку. Я хренов чистюля-перфекционист! Выскальзываю из комнаты, краду из холодильника банку безалкогольного эля, почти выбегаю из дома, такси встречаю только у торгового центра. Плюхаюсь на сиденье. На этот раз говорю верный адрес.

Я ПРИЗНАЛСЯ ЕЙ В ЛЮБВИ!!! Тысячу раз! АЛКОГОЛИК!

====== Часть 87. Непохожий ======

Главное, делать вид, что у нас ничего не было. Ничего не произошло. Я не собирался спать с ней так рано! Я хотел, чтобы она заслужила это. Но алкоголь, а вернее я под его воздействием решил, что с неё достаточно и пора вознаградить нас обоих за столь долгое воздержание.

Сижу в кухне, царапаю керамической кружкой поверхность стола. Если бы сейчас меня видел сын, точно бы запретил мне это делать и погрозил маленьким пальчиком.

Кажется, я уже скучаю… Мой малыш! Мы с твоей мамой снова совершили глупость. А особенно мне стыдно за то, что я порол её ремнём. Я не имел никакого права. Я не хочу быть животным, а именно так я сейчас себя и чувствую. И я не животное-дикий лев-любовник, сейчас я чувствую себя каким-то шакалом, который причинил боль и физические страдания маленькой девочке, которую настиг врасплох.

Холи, Холи! Что же ты со мной делаешь? Вместо того, чтобы выспаться перед приездом сына, а потом отмечать с ним Рождество, раскрывать подарки и лопать сладости, которые мы вместе вешали на красивую голубую ёлку, я сижу в кухне и убиваю себя уничижительными мыслями. Нужно поспать, Шеннон! Нужно!

Поднимаюсь наверх, скидываю с себя всю одежду, ложусь в кровать. Хотя нет. Мне одиноко без её аромата. Кладу свою майку, которая лежала всю ночь средь её вещей, на соседнюю подушку. Пахнет. Ею. Моей любимой. ИДИОТ! Чего же я мучаюсь? Её комната через стену от моей! Отключаю телефоны, ложусь на кровать в чёрно-белой комнате. Пахнет ею! Всё пахнет ею! Холи! Чёртова девка! Моя любимая! Мой островок сумасшествия. Как можно любить и ненавидеть одновременно?

Я засыпаю. Наконец-то. Когда спишь, то не думаешь. Думать просто не нужно. Ещё бы пару минут, и моя голова взорвалась бы. Я просыпаюсь от громкого сопения. На часах четыре. Уже вечер. Я проспал полдня. Оборачиваюсь. Орландо умиротворённо спит у меня под боком.

Внешне он совершенно не похож на Холи. Будто он и не её сын вовсе, будто она и не участвовала в зачатии. Он похож на меня. У него мои губки, нос, чистые зелёные глаза. Вот только повадками он в мать. Пристальный, сквозной взгляд. Своенравность, вспыльчивость. И он, порой, любит поспорить со мной, в точности, как и Холи.

– Буди его тоже. Он давно спит, – заглядывает мама в комнату. – С Рождеством, мам! – улыбаюсь. – С Рождеством, сынок! – кивает она. – Ужин готов, – сообщает, спускается вниз. – Эй! – легонько дёргаю Орландо за руку. Он не реагирует. – О Ти! Эй, мистер Лето! – реакции никакой. – Я подарю тебе огромную машину, – шепчу. – Орландо! Пойдём, поедим мороженого, – он всё равно не отвечает. – Мистер Орландо Тайлер Лето! – шепчу. – Ты сам Лето, – не открывая глаз, хрипит сын. – Счастливого Рождества! – улыбаюсь. – Я сержусь, – открывает один глаз. «Я сержусь»! – мысленно передразниваю его. Свежо придание! Говоришь прямо, как мамочка! – Сердишься? За что? – раскрываю глаза. – Ты разбудил меня, – снова закрывает глаза. – Пора вставать, ты же не хочешь, чтобы у тебя болела головка? – провожу ладонью по его волнистым волосам. – Я хочу, чтобы мамочка жила с нами, – вытягивает руку и крутит серьгу в моём правом ухе. – Так всё! – включаю строгого папочку. Это не твоё дело! – Умывайся, пойдём ужинать, – встаю, выхожу из комнаты, спускаюсь вниз. В ванной на первом этаже пусто, умоюсь здесь. Вода приятно освежает, окончательно просыпаюсь. Улавливаю громкий звук, звук захлопнувшейся двери. Горячие пальчики пробираются под мою майку. – Привет! – в голосе Холи радостный восторг. Она прижимается грудью к моей спине. Выпрямляюсь, выключаю воду, вытираюсь полотенцем. – Ты сдавливаешь мою грудь, я задохнусь, – расцепляю её объятья, разворачиваюсь. – Можешь сдавить мою! – глаза горят, выпячивает грудь. Она счастливая, и красивая как никогда.