Как же хорошо, что Хой ничего не слышит из-за громких песен, доносящихся из раздолбленной магнитолы. Мало того, он ещё и громко подпевает на китайском.
– Я ненавижу, когда ты начинаешь грубить мне. Ненавижу, когда поганые черты твоего характера всплывают наружу. И мне совершенно не важно, чем продиктовано такое твоё поведение, – уже отогревшаяся правая ладонь тянется вниз по её телу. Быстро расстёгиваю клёпки на джинсах. – Не надо, – еле дышит она. – Не сейчас, Шеннон. – Не хочу трахать тебя в туалете самолёта. Слишком пошло, – я сам чувствую своё горячее дыхание, отражающееся от её шеи. – Хой может понять, – придумывает отговорки, только чтобы не раздвигать свои сладкие ножки. – Холи, мы скрыты от него огромными сиденьями, и даже если он услышит наш разговор, то всё равно ни черта не поймёт, – прикусываю мочку её правого уха.
Её колени лениво разбегаются в разные стороны, пропуская мои пальцы к самым чувствительным местам. Как только я касаюсь её, она глухо втягивает воздух. – Вот только стонать нельзя, моя сладкая. Тогда он нас точно раскусит, – шепчу. Описываю пальцами круги, нежно целую шею. Рыжая опускает затылок на моё плечо, упирается губами мне в шею. Вздрагивает от приятных ощущений. Чёрт! Да у меня самого сейчас в штанах разгорится пожар.
Я люблю тебя, готов целую вечность доставлять тебе удовольствие, и наслаждаться зрелищем твоей трепетной благодарности, с которой ты принимаешь его. Ведь никого желаннее тебя у меня нет. И я никого не хочу. Просто будь со мной. Останься навсегда со мной. – Шеннон, я не смогу молча, – задыхается она, хватает меня за руку. – Ты можешь простонать мне на ухо, – целую её в губы. Сладкие. Сладкие, как карамель. Сладкие, как нежнейший шоколадный торт. Сладкие, как венские вафли с корицей! О, моя Холи! – Я могу даже пропеть, – хрипит она и тонким прутом выгибает спину. – Шеннооооооооооон! – сжимает мою руку, и правда, совсем как песня. Я улыбаюсь. Мне так нравится, что ей хорошо сейчас.
Она засыпает на моём плече, обняв меня руками и ногами. Я чувствую её тепло через наши свитера. И это тепло не только тела. Я чувствую тепло в своей душе. Любовь.
И я готов кричать от безысходности. Мы вернёмся в Лос-Анджелес. Я вернусь к работе и брату, а она к своему чёртовому мужу. И я буду сгорать от ревности и ненависти. Я ничего не могу с этим поделать. Совсем ничего. Я не разведу их. Вряд ли у меня получится. И всё, что я могу – лишь оттянуть время возвращения в Америку.
И я непременно это сделаю!
====== Часть 41. Как можно позже ======
Покинув мою коричку, оставив её в кафе аэропорта, я стою у кассы.
– Скажите, когда ближайший рейс на Лос-Анджелес? – Наша авиакомпания не совершает перелёты на такие расстояния. Вы можете добраться до Пекина или Бангкока, а там пересесть на самолёт, который доставит вас в Калифорнию, – деловито сообщает девушка за кассой. – Отлично. А когда ближайший рейс на Пекин? – Через двадцать минут. – А следующий? – Через два часа. – А следующий? – не унимаюсь. – Через четыре часа. Самолеты до Пекина летают каждые два часа, – она раздражена. – А до Бангкока? – кусаю губу. – Скажите, что вам нужно конкретно, и я сделаю все, что в моих силах, – улыбается через сжатые зубы. – Мне нужно уехать отсюда как можно позже, – шепчу. – Вас могут депортировать, как только закончится виза, – также тихо отвечает мне она, тыча в мой паспорт. – Очень смешно, – неодобрительно смотрю на неё. – Сэр, я не уверенна, что понимаю вас! – У вас есть билеты до Бангкока на следующую неделю? – Нет. Все места заняты. – А на какое число есть? – чувствую себя мальчишкой перед несговорчивым учителем. – На одиннадцатое декабря. – Погодите, но ведь одиннадцатое уже послезавтра. – Именно, – кивает. – Осталось шесть мест на рейс. – Дьявол… – огорчаюсь. – Два билета в бизнес класс, пожалуйста, – протягиваю наши паспорта и кредитку. – Все места только в экономе. – Да вы издеваетесь! – шиплю. – Хотите оформить стыковочный рейс? – И из Бангкока лететь в Лос-Анджелес в экономе? – иронизирую. – Нет. Спасибо! – фыркаю. Девушка оформляет и протягивает мне два билета. – Два места. Полдень. Послезавтра, – опускаюсь на стул возле Холи. – Послезавтра? А раньше ничего не было? – хмурится она, берёт билеты в руки. Смотрит. – Эконом? – огромные изумрудные глаза сверлят во мне дыру. – Да, – извиняюсь. – Что никогда не летала экономом? – Нет, – фыркает. – Можно подумать ты летал! – Были времена, – киваю. – О! Ну что за меланхолия? Меня сейчас стошнит! – шипит. – Прекрати так себя вести! – злюсь. – Отстань! – отвечает. – И что нам делать два дня? – смотрит на часы. – Можем провести время в тишине, где ты будешь молчать! Всё время молчать. И ни одно ядовитое слово не покинет твоего отравленного тела, – бормочу и искренне жалею, что нельзя прилюдно бить людей. И вообще женщин. Да ещё и таких хрупких. – Моего отравленного тела и порочного рта, – шепчет наклоняясь. Еле удерживаю свои губы от улыбки. Рядом с нами садится пожилая пара французов. Холи перебрасывается с ними словами. Впервые слышу её французское лепетание. Как сексуально! – Твой порочный рот дождётся, и я займу его чем-нибудь, – негромко говорю ей с наигранной строгостью. – Хм… – отворачивается от французов. – Едой? – склоняет голову. – О! Нет! Это к еде не относится. Хотя… Ты можешь попробовать сделать это с шоколадным сиропом, или мятными конфетками, – улыбаюсь. – А может лучше с горчицей? Или соусом чили? – сверкает глазами. Морщусь, представляя себе адское пламя разведённое на моём драгоценном члене. Шах и мат, мистер Лето! Эта сучка всегда сделает тебя! Подавляю в себе очередное покушение на жизнь рыжей. Хватаю свою сумку. – Пойдём. Нужно найти отель. Не ночевать же в аэропорту, – тяну её за руку. – А мой чемодан? – кивает на большой черный гроб с ручкой. – Кати сама. Я думал ты из этих, феминисток! – лицо суровое. – На чемоданы это не распространяется, – раскрывает глаза. – Пожалуйста, у меня до сих пор болит плечо, – наивный тон. Ох, Холи! Как бы я не превратился в твою ручную собачку! Господи, и за что я тебя только люблю? Мысленно возвожу глаза в небо, хватаю ещё и её чемодан и мы садимся в такси. – Куда? – поворачивается водитель. – Отвезите нас в самый дорогой отель в Лхасе! – Ты с ума сошёл? – шипит рыжая. – Холи, я хочу комфорта. После месяца жизни в трущобах, хочу комфорта и точка! – я непреклонен. – Вообще-то я тоже! – сладко зевает она, прижимается щекой к моей груди и закрывает глаза.
Шикарный дворец St. Regis Lhasa Resort встречает нас открытыми воротами.
– Холи, малыш, – шепчу ей на ухо. Как же ты сладко спишь. Я совсем не хочу тебя будить. – Холи, – чуть громче. – Ммм… Уходи, Даганет! – еле разбираю её слова. ДАГАНЕТ! ГОРИ В АДУ! – Кексик мой, Холи, – провожу ладонью по румяной щеке. Она открывает затуманенные глаза. – Мы приехали, – киваю на отель. – Так быстро? – потягивается. – Двадцать минут, – жму плечами. – Ну так пойдём! Чего расселся? – быстро вылезает из такси и хватает у водителя свой чемодан. – А мою сумку? – решаю пошутить. – Дай сюда, слабак! – забирает мою сумку, ставит её на свой чемодан и шагает в сторону входа. Хмыкаю. Она так в себе уверенна. Ну в точности, как я. Шагаю за ней. Она кивает мне на рисепшн. – Добрый день, – улыбается администратор. – Здравствуйте, – опираюсь на стойку. – У вас есть свободные номера? – Да, конечно. У нас есть свободные номера. На какую сумму вы рассчитываете? – Люкс. Двухместный. – Два люкса. Одноместных, – подаёт голос моя рыжая красавица. – Мы молодожёны, – щурю глаза. – Повздорили. – Я не знаю этого мужчину. Нам два одноместных номера, – улыбается она администратору. Я убью тебя, чертовка, если ты будешь флиртовать с китайцем! – Холи! – рявкаю. Она корчит недовольную рожицу и замолкает.
Метрдотель проводит нас в номер. Да уж, гостиница Эрики не сравнится с этим дворцом.
– Располагайся, ты привыкла к такому, – обвожу рукой номер, как будто это мой дом. Как будто я сам его построил. – О! Ещё как привыкла, – кивает она, скидывает с себя сапоги, проходит до окна, раздеваясь на ходу. Куртка сваливается у её ног, свитер летит на кровать. Качаю головой. НЕНАВИЖУ ВЕЩИ НА КРОВАТИ! – Посмотри в окно! Потрясающий вид! Пруд, мостик. Умиротворяющее спокойствие всего Тибета, – поворачивается ко мне.
