Куда я еду?

В совершенно незнакомой стране, в забытое, самим Буддой, место, со странным пареньком, который знает два слова по-английски. Да если мы навернёмся с обрыва, и я буду криком просить о помощи – он не поймёт. Подумает, что я распеваю песни треклятых янки.

Когда уже порядком темнеет, и Хой включает фары, по крыше пикапа начинает барабанить мелкий субтропический дождик. Надеюсь, дорогу не размоет, пока мы не приедем в селение. Я натягиваю на себя свитер и засыпаю.

Мне снится рыжая. Моя девочка. Моя коричка. Мы вместе, нежимся под белоснежным одеялом в лучах солнца, просто в райском месте. Она целует меня. Нежные губы касаются моего подбородка, щёк, кончика носа, век, лба. И в одночасье солнце затягивают чёрные тучи, дует ледяной ветер. Она умоляет меня спасти её, а я обнимаю, и не могу понять от чего её нужно спасти. Перед нами возникает большая, просто огромная фигура её мужа. Он хватает её за руки и выдёргивает из моих объятий. Я хочу его ударить, но не достаю до него. Он размахивается и со всей силы бьёт меня по лицу.

– Обама! Обама! – Хой шлёпает меня по щекам. Вскакиваю. – Руки убери! – ору. Паренёк тычет пальцем в землю. Опускаю голову. Пикап застрял в глине. – Да ты, верно, шутишь! – выдыхаю. Он что-то быстро говорит и показывает, что я должен толкнуть машину. – О нет! – выхожу, ноги застревают в грязи, дождь за три секунды заливает всю мою одежду. Как же холодно!

Подталкиваю машину, и получаю огромную порцию грязи, тихонько стекающую с моего тела. Да я в клипе Capricorn, мать его! Спустя час моей упорной работы, мы наконец-то движемся дальше.

На часах три утра по местному. Хой высаживает меня у отеля. Это сложно назвать отелем. Длинное одноэтажное здание. В некоторых окнах горит свет.

– Доброй ночи, – вхожу. Две женщины разговаривают перед телевизором. – Кто-то говорит по-английски? – Здравствуйте, – встаёт женщина. Я именно с ней говорил прошлой ночью. В её глазах ужас. – Я бронировал у вас номер. Меня зовут Шеннон Лето, – представляюсь. – Из какого ада вы выбрались? – она напугана. – Что? – не понимаю я, а потом вспоминаю, что грязный, как сам чёрт. – Застряли в грязи по дороге сюда, – объясняю. – Вам душ не помешает, – улыбается она. – Давайте все бумаги, я распишусь и займу свой номер, – тороплю её. – Не переживайте, вы можете заполнить их в любое время. – Тогда покажите мне мой номер, – киваю. – Заняты четыре номера из десяти. Можете выбирать любой, – разрешает она. Прохожу по коридору. Заглядываю в пустые номера. Выбираю самый тёмный, в который, через окно, почти не проникает свет. И мне кажется, он самый тёплый. – Вот этот. Я займу вот этот, – киваю на комнату. Женщина кивает, желает спокойной ночи.

Вхожу, бросаю сумки у двери, включаю свет. Вполне мило. Похоже на ночлежку для бездомных. Только здесь чисто, сухо, тепло, пахнет миндальным маслом и бергамотом. Душ в углу комнаты – деревянный каркас накрытый прозрачным полиэтиленом. Мне плевать. Сейчас я бы искупался даже в реке, в Комптоне. Встаю под воду прямо в одежде. Я словно в зыбучих песках. Вода приятно горячая, я отогреваюсь, отмываюсь. Надеваю теплые, сухие вещи. Выхожу в коридор. Снова прерываю болтовню женщин.

– Мисс, миссис, эмм… – мать твою, да как к тебе обращаться? – Эрика Чау, – представляется она. – Я из Пенсильвании. А это – Си Ло, – указывает на вторую писклявую китаянку. – Очень приятно, – киваю. – Спасибо за отличный номер, горячую воду. Миссис Чау, я могу заполнить нужные бумаги и заплатить прямо сейчас. А ещё, скажите, где у вас можно поесть? Я очень голоден, – сглатываю. – На кухне уже никого нет. Я приготовлю вам что-то на скорую руку, а бумаги заполните завтра, – кивает она и уходит. Госпожа Си Ло сверлит меня взглядом, улыбаюсь ей. – Что смотрите? Интересно? – киваю на телевизор. Женщина улыбается и начинает что-то быстро болтать. Раскрываю глаза. Кто бы заткнул этот фонтан… – Мистер Лето, – зовёт меня миссис Чау. Ставит передо мной бургеры с пастрами и чай. – Постаралась воссоздать американскую кухню. Пастрами из мяса буйвола, а чай с молоком буйволицы, – сообщает. Я морщусь. – Это вкусно. Тем более, что ничего другого нет, – улыбается она. Садится напротив меня. Расспрашивает о чём-то, рассказывает сама. Её муж – тибетец охраняет храм. – И пришлось переехать в эту глушь, – улыбается она. – О! Холи! – восклицает она. Я вздрагиваю. Чувствую её аромат. Не поворачиваюсь. – Ты рано сегодня, – ей в ответ тишина. – Молчишь? Два часа ещё не прошло? – в ответ снова тишина. – Принесу тебе молока, – кивает ей. Уходит. Встаю, поворачиваюсь.

О, эти глаза! Они вот-вот выпадут. Она в шоке. Окаменела. Я улыбаюсь. Она разводит руками, глаза бегают. Хочет что-то сказать, но сдерживает себя.

– Ну, привет! – тяну к ней руки. Она почти отпрыгивает. – В чём дело? – не понимаю. – О! Встретились? – улыбается Эрика. Холи указывает на себя, свой рот и тычет в меня пальцем. – Ей нельзя разговаривать и прикасаться к людям по своей воле два часа после ночного занятия, – объясняет мне миссис Чау. – Оу! – засовываю руки в карманы, киваю. Эрика ставит молоко на стол, Холи забирает стакан, растеряно кивает нам и уходит в комнату под номером девять. Я желаю спокойной ночи женщинам и ухожу. Вхожу в свой номер, плюхаюсь на кровать. Два часа. Всего два жалких часа. Я дождусь. Дождусь… Обязательно дождусь… Дож…

====== Часть 31. Обет молчания ======

Похоже, всё солнце Тибетского нагорья заглянуло в моё окно. Тоже обожает меня! Я знаю! Все любят Шеннона! Мне жарко. Чертовски жарко. Свитер мокрый от пота, так я ещё и под толстенным одеялом. Что- то не помню, чтобы накрывался. Я же прилёг чтобы подождать пока пройдут два часа, чтобы поговорить с Холи, обнять мою ароматную девочку. И отключился. Слишком устал.

Выхожу в коридор. Мимо меня проносится толпа узкоглазых, загорелых детишек.

– Не убейте дядю, маленькие Далай-ламы! – бормочу. Плетусь по коридору. Стучу в девятый номер. Мне в ответ тишина. Или эта стерва меня сознательно игнорирует, или её уже нет. Интересно, который час? Подношу телефон к глазам. Так… В Лос-Анджелесе сейчас час ночи. Прибавляем пятнадцать. Выходит в Лхасе сейчас четыре вечера. Чёрт! Я проспал весь день! Не удивительно. Воздух здесь потрясающе чистый. – Доброго утра, миссис Ло! – киваю пискле. И снова на меня обрушивается радостное, совершенно непонятное приветствие. – Миссис О’Доннелл, – громко и по слогам произношу я. Пискля тычет пальцем в другой конец коридора. – Добрый день, Шеннон, – здоровается Эрика. – Здравствуйте. Я хотел бы найти гуру Шакти. Вы знаете где она? – чешу затылок. – Занимается с детишками. Класс в конце коридора. – Разрешите? – почти ухожу я, но она ловит меня за руку. – Погоди. Сначала пообедай, – тянет меня в кухню. – Я даже не завтракал, – улыбаюсь. Быстро съедаю вкусную кашу из какого-то растения и кусок мяса, наверняка буйвола, выпиваю чай и не торопясь подхожу к той самой комнате, где должен быть класс. – Позвольте? – просовываю голову через плотную шторку.

Десять пар узких глазёнок уставились на меня. Ого, сколько детей. Я думал, будет максимум трое. Холи поднимает голову, удивлённо смотрит на меня. – Простите, гуру. Я опоздал. Позвольте поучиться у вас, – улыбаюсь. Дети начинают хохотать. Холи улыбается. Жестом приказывает мне сесть. Девочка справа протягивает мне листочек.

– Карандаш! – восклицает она писклявым голосом. Я вздрагиваю. Холи берёт со своего стола карандаш и протягивает его мне. Замечаю, держит за самый кончик. Я понял. Дотрагиваться не буду. – А задание? – приготовился писать. Рыжая кивает девочке. – Смотри! – Господи, да что у них у всех тут писклявые голоса? – Вот это предлоги. А ты поставь их сюда. Но только ставь правильные, а не какие попало! – наставляет меня девочка. Я киваю с умным видом. – Всё. Понял? – карие глаза смотрят на меня. – Понял, – улыбаюсь. Девочка садится на место. Поднимаю глаза. На лице Холи широкая улыбка, которую она пытается спрятать. Опускаю взгляд на листочек. Быстро расставляю предлоги. Детки перешёптываются, толи на китайском, толи на тибетском языке. Миссис О’Доннелл стучит по столу ладошкой и все мигом замолкают.