Только спокойствия хватило на минуту. Меня пробила дрожь, захотелось свернуться в комочек и отыскать в острых песчинках остаток дневного тепла. Пусть он вонзится в мокрое тело тысячами острых иголок — я достаточно вытерпела боли за эту неделю, чтобы не почувствовать новою.

— Быть может, нужно принести ещё листьев? — услышала я в стороне голос Лорана.

— Тогда, боюсь, она не прочувствует жар углей.

На голос Клифа я обернулась и увидела… Яму в песке размером с гроб — ни больше, ни меньше. Оба вампира стояли перед ней на коленях, и Клиф выстилал чем-то дно. Граф должен был находиться рядом, но я не могла отвести от могилы взгляда, чтобы отыскать его. Да и он перестал быть мне нужен.

— Послушай, бэйби, — Клиф так неожиданно вырос передо мной, ухватив за плечи, что я даже не успела испугаться. — Там внизу угли, горячие, но они прикрыты корой. Ты ложишься на них спиной, мы зарываем тебя в песок на четверть часа или сколько ты сумеешь выдержать, а потом тебе надо окунуться в океан, пока мы подложим новые угли. Обычно трёх раз бывает достаточно, чтобы выгнать зарождающуюся простуду. Согласна?

Меня спрашивали разве? Во всяком случае я не чувствовала в себе воли к сопротивлению и позволила уложить себя в песчаный гроб, не ощущая ни жара углей, ни колкости подстилки. Должно быть, кто-то из вампиров убрал из моего тела чувствительность, потому что по воспоминаниям даже горчичники жгли сильнее этих углей. Впрочем, вода тоже не обжигала. Смена песка на удар тихоокеанской волны проходила незаметно, словно в тягучем полукошмарном сне, от которого одновременно хочется и не хочется просыпаться. Однако пришлось очнуться. Я почувствовала ледяные руки, натягивающие на мои ноги фланель. Ей оказалась моя пижама, пролежавшая всё время на заднем сиденье «Приуса». Чёлка Клифа была откинута назад, открывая мягкие тёмные глаза, точно сделанные из помпонов, странные, никогда прежде не виданные мной такими.

— Она не в состоянии вести машину.

Лоран был прав, тело не слушалось меня, глаза закрывались.

— Я не отпущу её с вами.

— Я и не предлагаю. Отец отгонит «Приус», а я отвезу к тебе Кэтрин на «Бьюике», или мне ты тоже не доверяешь?

— Тебе доверяю, — усмехнулся Клиф, продолжая глядеть на меня взглядом плюшевой игрушки. — Тебе нужна моя помощь. Это намного сильнее твоей несуществующей любви к так называемому отцу.

Клиф поднял меня на руки и понёс к соседней машине и, сколько бы я ни скашивала глаз, увидеть графа не смогла.

— Можешь поспать.

Клиф уложил меня на заднее сиденье и захлопнул дверцу.

— Погоди, я сейчас.

Я лишь на мгновение успела прикрыть глаза, а Лоран уже сидел впереди.

— Держи, — сказал он, перекидывая назад принесённый рюкзак.

Я покорно прижала его к груди, не чувствуя сил сбросить вниз. Лоран мягко выехал со стоянки и начал медленно подниматься в горку, почти не тряся машину.

— Мне очень нравится игра Майка Рэтлиджа из «Софт Машин», — сказал он, вырулив на трассу. — Мы вместе учили психологию в Оксфорде. Хочешь послушать?

Как же вампиры любят риторические вопросы… Тотчас без моего согласия салон «Бьюика» наполнила психоделическая какофония: Love makes sweet music. Makes you wanna shout. Love makes sweet music. Makes you wanna run, makes you wanna cry out. Makes you wanna shout, makes you wanna run to her. Every night itʼs the same old scene. Drinking wine cos youʼre scared to dream. But you know that things will get better if you let your dreams get better than wine… Itʼs a waste of time…

О, да! Не стоит тратить время на всякую чушь. Лучше поспать, чтобы завтра хватило сил в последний раз попытаться отстоять своё право на жизнь. Я решила наконец избавиться от рюкзачка и только тогда заметила, что из-под полураскрытой молнии торчит чужой листок. Я потянула за его край. Фотография была старая, с чуть надорванным краем, пожелтевшая сепия… Рука предательски дрогнула, когда я поняла, что фотография принадлежит Клифу. Однако у него не было доступа к моему рюкзачку. Её положил сюда Лоран. Глаза стали медленно сканировать фотографию сверху вниз. Перекрёсток с указателями «Хайт-Эшбэри», тот самый, который в шестидесятые был средоточием хипповской жизни Сан-Франциско и где Клиф любил назначать свидания. Прислонённый к столбу ещё новый железный «индеец», пришедший в полную негодность после столкновения с моей машиной в рождественский вечер. Сам Клиф — такой, с каким я только что рассталась. И девушка в тунике, похожей на ту, что подарил мне Клиф…

— Love makes sweet music, yeah, — неслось из динамиков.

— Переверни фотографию, — сказал Лоран, но я не подняла глаз, чтобы взглянуть в его глаза, отражённые в зеркале заднего вида.

— Зачем? — ответила я тихо. — Я уже и так всё поняла.

— У неё почерк красивее твоего.

— Да и выглядит она моложе. Где повязка? — схватилась я за голову. — Унесло в океан?

— Нет, — усмехнулся Лоран. — Клиф перетянул ей отцу руку. Я верну ему её завтра.

— Тебе меня совсем не жалко? — спросила я, когда первая слезинка скатилась по щеке.

Лоран молчал, а из динамиков продолжало литься:

— It makes you wanna run and cry. Makes you wanna run…

Я перевернула фотографию. Перьевой ручкой было выведено: «С любовью, Джанет».

========== Глава 31 ==========

Я с трудом приоткрыла глаза, заслышав лязг гаражной двери, и заметила отсутствие мотоцикла — значит, мы доехали первыми. Загнав «Бьюик» в гараж, Лоран тихо улыбнулся, будто собрался что-то сказать, но лишь достал из кармана телефон и принялся быстро водить по экрану стилусом.

— Я должен вернуться домой, — прокомментировал он свои действия, спустя почти что минуту, не считая нужным встречаться со мной взглядом. — Я вызвал такси. Клиф скоро вернётся, и, поверь мне, можешь чувствовать себя с ним в полной безопасности. Сейчас нас всех хранит тень Габриэля. Там на полке, — Лоран изогнулся, чтобы указать стилусом на стеллаж, тянущийся по правой стороне гаража, — стоит приоткрытая коробка. Брось туда фотографию, чтобы Клиф не догадался, что ты видела её.

— Когда ты успел её взять?

Я вылезла из машины и одёрнула пижаму. Тело ломило, и пришлось долго тянуться, чтобы распрямиться. Старая фотография колыхалась в поднятой руке, словно флаг, в ожидании ответа, с которым Лоран не спешил.

— Ты просто не заметила меня в машине, когда приехала к Клифу. Чтобы не мешать, я остался в гараже, и у меня было достаточно времени на ревизию старого хлама — впрочем, кроме этой самой коробки, ничего, принадлежащего Клифу, здесь не осталось, а, возможно, никогда и не было.

— Это низко, копаться в чужих вещах, — сказала я, наконец совладав с собственной рукой.

— Мне кажется, в сложившейся ситуации стандарты немного сдвинулись, — усмехнулся Лоран, захлопывая дверцу машины. — Коробка вон там, если ты забыла. Не думаю, что Клиф умеет распознавать отпечатки пальцев.

— Я, наверное, должна поблагодарить тебя за информацию, хотя, мне кажется, ты сделал это больше для отца. Он слишком сильно озаботился вопросом влечения Клифа.

— На данный момент тебя должно заботить это намного сильнее. Ты должна понять, о чем будешь просить Габриэля, а ты будешь, иначе я не могу объяснить твоего мёртвого спокойствия. Я знаю, что он предлагал тебе помощь в театре, хотя и не понимаю его мотивов.

— Странное для вампира непонимание, — усмехнулась я, поправляя крышку на коробке с потревоженными воспоминаниями байкера. — Сам сказал, что граф убил меня, и пока меня не воскресили к жизни, я слабо понимаю, какие мысли принадлежат мне, а какие сам знаешь кому… Потому не уверена, что смогу хоть что-то попросить для себя, — и тут я рассмеялась, словно поднявшаяся со стеллажей пыль, содержала в себе смешинки. — Если это называется психоделическим путешествием, то я, кажется, его начала и пока не пугаюсь встреченных по дороге монстров. И всё жду неба в алмазах, так ведь было у Битлов…

— Спросишь у Клифа, их творчество не мой конёк. Мы, французы, не жалуем англичан, если ты вдруг забыла.