- Ну, и зачем всё это представление?

- Да вот, хотел пообщаться с лучшим другом своего младшего братишки. Ты давно Рона видел?

- Две недели назад в Хогвардс-Экспрессе. А после этого меня Сириус как домового эльфа запряг, даже в сторону чихнуть было некогда. Я писал Рону, но он мне вчера прислал какое-то странное письмо, что, дескать «всё в порядке, я счастлив, чего и тебе желаю и бла-бла-бла». Мне даже показалось, что это не Рональд писал, но чары подтвердили, что это его почерк. Хотел сегодня у Сириуса отпросится, да он ни в какую… А что случилось?

- Значит, про свадьбу ты ничего не знаешь?

- Какую свадьбу?! Они же с Герми собирались через три года пожениться, когда мы Академию закончим, а она на младшего Мастера сдаст. Что за спешка? О-о, ты хочешь сказать… не-ет… Герми помешана на безопасности, она бы не допустила…

- А она тут и ни при чём. Полюбуйся, – рыжий вытащил из потайного кармана и протянул юноше немного потрёпанный экземпляр «ЕП».

Гарри, привыкший, что сия газетёнка ничего хорошего написать не может в принципе, развернул её с большой опаской и едва сдержал рвущиеся с языка непечатные комментарии, увидев ядовито-красный заголовок: «Соратник Мальчика-Который-Выжил, вместе с ним сражавшийся с оборотнями в подземельях Хогвардса, наконец-то нашёл свою истинную пару – чистокровную ведьму Пенелопу Паркинсон…»

А дальше взгляд в шоке выхватывал отдельные слова и фразы «свадьба через две недели»… «счастливые родители»… «влюблённая пара»… «будущий аврор»:

- Нет, он не мог. Только не Рон! А как же Герми? Да что там происходит?! – неприятное предчувствие поднималось из глубины души: «Это объясняет, почему Сириус любыми путями старался удержать меня в особняке и уничтожил всю прессу в доме».

- Не знаю я, что там происходит. Но мама с отцом на седьмом небе от счастья, всё воркуют: «Ах, какая удача! Молодые так хорошо будут смотреться вместе… У Ронни будет собственный дом… После окончания школы ему не придётся работать, как волу, чтобы содержать семью…»

- А он что? Вот не поверю, что твоего брата настолько зацепила перспектива безбедной жизни с этой слизеринской тихушницей, чтобы он мог добровольно предать Гермиону.

- Не знаю, кто там кого предал! Твоя отличница тоже не без греха. Прислала Рону какую-то писульку, что мол: «Извини, дорогой Рон. Я была неправа, принимая свои чувства к тебе за любовь. Давай, останемся друзьями».

- Что-то в этих словах есть до боли знакомое… Не пойму только, что. А Рон что, вот так взял и поверил?

- Джинни говорит, что он первые дни раз по сто бегал в соседнюю деревню, пытался дозвониться Гермионе по телефону, но она даже к аппарату подходить не хотела, хотя родители её и звали. В конце концов, им это надоело, и они поведали моему братцу, что их дочь собирается замуж за Теодора Нотта и просили их больше не беспокоить.

- А Рон?

- А что Рон? Рвался в Лондон поговорить с ней, да Дамблдор, которого мама срочно вызвала на подмогу, провёл с ним душеспасительную беседу, и…

- Достаточно. Какие БЕСЕДЫ умеет проводить профессор Дамблдор, я хорошо знаю. К концу разговора потом с трудом вспоминаешь, чего хотел до него.

- Вот-вот…

- И что Рон?

- Ходит, словно пришибленный. На свою собственную тень стал похож. Пробовал я его расшевелить, так он даже на такие подначки, из-за которых раньше на стену готов был лезть, не реагирует. Взгляд замороженный такой… пустой. Зомби, а не мой жизнерадостный братишка. И знаешь что? Отец с матерью этого даже замечать не хотят, что бы я ни говорил.

- А остальные?

- А кто? Билл с Флёр во Франции. Близнецов опять куда-то чёрт унёс. А Джинни… Наша сестрёнка лелеет обиду на тебя. Как узнала, что я на Гриммо отправляюсь, мне столько наказов дала, – Чарли прищурился, пытливо вглядываясь в лицо своего собеседника. – Скажи честно, Гарри, а то я за эти дни всякого-разного дерьма уже наслушался, как ты относишься к моей сестре?

- Джинни – сестра моего лучшего друга. Твои родители мне как… семья что ли. Так что она мне названная сестра. Никаких других чувств у меня к ней нет и быть не может.

- Вот как? А как же ваши свидания в Хогвардсе после Дня Святого Валентина, Джин в каждом письме их с таким восторгом расписывала?

Гарри не знал, насколько посвящён во всё произошедшее в школе рыжий драконолог, но тот был членом Ордена Феникса, да и юноше никогда не нравилось устраивать из истории возрождения Воландеморта «тайны Мадридского двора». Поэтому он тяжело вздохнул, готовясь к неприятному разговору, и… выложил всё, что знал о встречах Риддла в теле Гарри Поттера с Джиневрой Уизли.

Чарли слушал его, не перебивая, и только изредка покусывал нижнюю губу, а после рассказа помолчал с минуту и задумчиво протянул:

- Ну что ж, это всё объясняет. Боюсь, тебе придётся всё рассказать Джин, хоть её это и расстроит. Мне кажется, то, что задумал Дамблдор, нечестно по отношению к моей сестре. Она не заслуживает… навязанного счастья. Это сейчас Джинни ослеплена своими чувствами к тебе, но пройдёт время, и она поймёт, что её использовали, и вот тогда… помоги нам всем Мерлин. Моя сестрёнка бывает страшна в гневе.

- Обязательно поговорю, а сейчас… Чарли, ты бы не мог прикрыть меня перед Сириусом и фениксовцами, если сюда кто-нибудь сунется? Хочу проведать Герми и разобраться, что за хрень происходит.

- О чём разговор, конечно. Думаю, Сириус достаточно за последние недели вымотался, да и выпил немало, так что до утра тебя не хватится, – рыжий парень очень осторожно, даже нежно, отвёл длинную прядь волос, упавшую на глаза уснувшего прямо за столом мужчины. – Ну, а если и проснётся… я найду, чем его отвлечь.

Гарри хотел было что-то посоветовать, но замер на полуслове с открытым ртом: уж очень… интимным было выражение лица Чарли, когда тот смотрел на его крёстного. Этих двоих явно что-то связывало, и это «что-то» отнюдь не было простым товариществом.

Кивнув на прощание старшему брату друга, юноша выскользнул из столовой, быстро переоделся в своей комнате в магловскую одежду, спрятал в специальные крепления на руке волшебную палочку и, в последний момент прихватив на всякий случай мантию-невидимку, выскочил из особняка, впервые за две недели вдохнув живой, незастоявшийся уличный воздух. Было восемь пополудни, и в его распоряжении оставались целых двенадцать часов, чтобы разобраться во всей этой клейкой паутине, которую, разумеется, во имя великой цели, сплёл Великий Манипулятор Дамблдор. В том, что тут не обошлось без обожаемого директора, он не сомневался: уж больно знакомые фразы «пели» его друзья после устроенного им промывания мозгов.

Адрес Гермионы Гарри знал хорошо – прошлым летом пару раз аппарировал в расположенный неподалёку сквер и однажды даже бывал в доме её родителей. Вот только в этот раз заявляться с официальным визитом он не стал, что-то упорно подсказывало парню, что этого не стоит делать. Впору было порадоваться, что его предусмотрительность заставила взять с собой мантию-невидимку.

Небольшой, но уютный двухэтажный коттедж встретил парня приглушённым вечерним светом, тихим мурлыканьем телевизора в гостиной и оживлённой болтовнёй миссис Грейнджер по телефону… Вот только его обычно раскованной и весёлой подруги слышно не было. Обследовав небольшой кабинет-библиотеку и спальни наверху, юноша бесшумно спускался на первый этаж, собираясь с помощью своего ещё не до конца изученного ментального дара, бывшего чем-то сродни легиллименции, осторожно выведать, куда делась Гермиона, когда обнаружил стеклянную дверь, полускрытую портьерой, которая вывела его на большую крытую террасу, где и нашлась гриффиндрская красавица. Точнее… бывшая красавица… Узнать в этой бледной тени обычно уверенную в себе, открыто радовавшуюся или огорчавшуюся различным событиям девушку было просто невозможно. Герми похудела. Обычно ровно ложившийся летний загар словно не приставал теперь к её коже. Юная ведьма сидела в плетёном кресле с раскрытым на коленях древним магическим фолиантом, но… её глаза, вместо того, чтобы радостно блестеть, предвкушая новые знания, безразлично смотрели вдаль, следя за опускавшимся за верхушки домов солнцем.