— У вас есть варианты? — поинтересовался главный министр не без любопытства.

Молодой глава храма «Утреннего Рассвета» Виллиам явно был ему симпатичен своими идеями и следовало, как-нибудь попозже, когда утрясётся Избрание императора, помочь ему в его дальнейшей карьере.

— Безусловно! Следует проводить утренние раздачи милостыни и пищи, приучая нищих вставать рано и по возможности, пока Солнце освещает нас своим светом и даёт тепло — искать не только милостыню, но и работу. Мягкое влияние на них, что бы избавить от лени и сна до полудня. Небольшая помощь с утра — как надежда на лучшее на весь день, что бы простецы с большим удовольствием искали себе варианты в жизни, а не получив вечером похлёбку или медную монету — шли обожравшись спать, думая как завтра опять отстоять вечернюю очередь…

— Мягко направлять бедноту в нужное русло? — задумчиво пробормотал главный министр. Мысль ему казалась вполне здравой.

— Верно! Выдавая по утрам еду и медную монету, проповедовать потратить время солнцестояния на поиск лучшей доли: птахи поют, утреннее Солнце светит но не палит, цветы и деревья источают ароматы — идеальное время для проповедей, толкающих людей на деяния! Поверьте мне. Мы заряжаем бедняков верой в их собственную способность изменить свою судьбу в лучшую сторону и оптимизмом, даём небольшую помощь для дальнейшего дневного поиска своего места в жизни! Людей проще и безопаснее добротой держать в повиновении, будучи хорошим правителем, чем содержать кучу собак на страже — опасаясь избитых и обворованных тобой бедняков, что могут пырнуть в спину ножом…

— Мммм… Передам обязательно нашим досточнимым кандидатам. Это всё?

— Нет! Я нижайше прошу увеличить раздачи для нищих и основать минимум десяток новых лекарен для них, хотя бы в крупнейшх городах. Эпидемии опасны для всех жителей империи и проще купировать заразу на стадии распространения, среди бедноты, чем давать вымирать до половины населения крупного полиса, включая и богатеев или знатных. Прошу увеличить имперские расходы на бедняков: милостыни, раздачи пищи, лечение, поиск самой империей хоть какой работы для них, устройство на обучение — хотя бы самых способных среди простецов.

— Безусловно — достойнейшие просьбы! — прокомментировал разговор Дезидерий.

Было ясно что у Виллиама больше идеалов в голове, чем личных просьб и спрашивать его о голосовании и предлагать что либо уже сейчас, в обмен на голос, было бы лишним.

Зато можно было использовать его голос против голоса Хорхе и наоборот, намекнув им кто кандидат на императорский престол у конкурента.

Уже через четверть часа мужчины прощались: Виллиам хотел навестить ещё несколько старых друзей жрецов, что проживали в столице, а Дезидерию пора было идти в кабинеты внутри дома для встречи с очередным, тайно прибывшим к нему на свидание, Избирателем.

Виллиам и Хорхе были разными сторонами одной медали — жреческой элиты Солнечной религии, что стала единственной законной в имперской державе, по приказу покойного основателя империи и хотя сам правитель особо никогда не любил массовых казней на кострах и всячески противился их распространению, однако же и запрещать их полностью не стал, считая что подобное устрашение необходимо, обширному и относительно молодому государству.

Главный имперский министр считал что оба жреца Избирателя могут ему пригодится для начала переговоров с прибывающими, в течении ближайшей недели, наследниками: как теми из них кто хочет радикальных карательных методов для управления страной, так и любителям переговоров и компромиссов.

Имея хорошие отношения с храмами «Карающего Жара» и «Утреннего Рассвета» — можно было влиять не только на толпы простого люда из их прихожан, но и на умы набожных старых дев из аристократии или простых рыцарей и провинциальных баронов, что нередко в спорах, в том числе и вооружённых — держали сторону одного из данных храмов.

После проводов Виллиама до кареты и отъезда того прочь, по тихим, почти накрытым ночным мраком улочкам одного из близких к императорскому дворцу кварталов столицы, к Дезидерию подошёл слуга и сообщил, что прибывшего несколько минут назад Арнульфа — расположили в кабинете где до этого хозяин дома принимал главу храма «Карающего Жара» Хорхе и он, попросив воды и фруктов, готов к беседе с Дезидерием.

По словам слуги, прибывший Избиратель был совершенно спокоен и молчалив. Собран. Не суетился и ничего не спрашивал, лишь попросил фруктов и воды. Теперь неспешно ест и рассматривает обстановку кабинета.

«Престолодержатель» поспешил вновь вернуться в помещения своей тайной резиденции, надеясь поскорее приступить к переговорам с «королём в Арии» Арнульфом, ещё одним из восьми Избирателей.

Королём, официально по титулатуре, данный Избиратель действительно считался лишь при собственном дворе — в Арии, некогда важном горном королевстве, захваченном внезапной атакой имперцами и особо так и не сопротивлявшемся им.

В империи лишь внуки покойного императора носили титулы имперских вице-королей, вся остальная высшая знать, гранды, была князьями или герцогами.

«Король в Арии» — был королём у себя в землях и лишь для своих подданых, в остальной империи он именовался Князь Арийский и его во всех документах общеимперского значения вписывали именно как князя.

Внезапность атаки имперцев и полная неготовность к отражению их нападения, дедом нынешнего правителя Арии, как ни странно но позволили сохраниться местной династии, что признала верховенство империи, но при этом выпросила себе ряд привилегий: именоваться королями у себя в землях — дабы не падал в глазах горцев престиж местной власти и они спокойно подчинялись династам и соответственно империи, передавать титул от отца к сыну, а не назначением из столицы, отправлять лишь добровольные воинские контингенты из метателей дротиков и лёгких пехотинцев, вооружённых короткими топориками — для поддержания походов имперцев.

Уже стареющий император попытался несколько раз мягко отстранить нынешнего правителя Арии, даже поговаривали что подсылал убийц с ядами и кинжалами, но всё было напрасным: «король в Арии» правил словно самодержец, лишь иногда навещая столицу империи и участвуя в общих парадах или заседаниях всей высшей имперской знати.

Император основатель так и не захотел вновь ввести войска в его королевство, считая это дурным примером что может привести к частым карательным походам и в дальнейшем — распаду недавно сшитой огромной страны, в результате гражданских войн.

Посему данный «Пятый из королей», как его в шутку называли придворные в столице, намекая на четырёх внуков императора и Арнульфа — всё ещё чувствовал себя уверенно у себя в землях, а сейчас, со смертью великого правителя — видимо как никогда.

Зайдя в кабинет где недавно беседовал с Хорхе, Дезидерий увидел в кресле маленького сухонького человека, с почти полностью лысой головой, в обрамлении короткого «венка» из седых волос.

Человечек был живым вёртким и обладал цепким взглядом, которым тут же молча уставился на пришедшего хозяина помещения.

— Наш уважаемый… — главный министр немного замялся, думая как вернее обозначить титул собеседника, всё же впереди были переговоры и решился наконец. — Дорогой король… в Арии. Рад вас приветствовать у меня, к тому же в столь поздний час и при столь печальных событиях, что произошли недавно у всех нас.

Человечек в дорогущих одеждах и с руками унизанными перстнями с огромными камнями лишь слегка кивнул и продолжил внимательно осматривать говорившего, словно это он был хозяином дома и принимал у себя просителя.

Дезидерий вздохнул и сев в кресло напротив гостя, принялся расспрашивать о дороге и том, когда собеседник узнал о недавней общеимперской трагедии.

Было очевидно что следовало немного раскачать данного старого интригана, прежде чем он сам решится на обсуждение.

После двадцати минут разговоров ни о чём, что очень злило главного министра Дезидерия, король в Арии Арнульф наконец доел последний персик и утерев руки огромным бархатным платком с золотой вышивкой, совершенно спокойным, не изменившимся голосом, сказал: «Что же — приступим к обсуждению голосования за императора, не так ли?»