— Ты точно неловкий. Итак, как вы познакомились с Орихимечкой? Странно, что она исчезла и вернулась с парнем, проведя, ох, я не знаю, год или два вздыхая по как же его там… Ах, не двигайся! Это тебя раздражает или что?

Улькиорра посмотрел на своё отражение. Даже эти ничтожные людишки знали о привязанности женщины к синигами?

— Эй, не волнуйся. Если она с тобой, тогда она, определённо, больше о нём не думает. Хочешь знать моё мнение? Ты намного…. О Господи! Твои волосы! Мицунька, ты прикасалась к этим восхитительным локонам? Нетронутые жаром и химией, просто превосходно!

Улькиорра почувствовал, как рейацу кипит под его кожей. Он должен сдерживать свою злость, должен сдерживать порывы желания убить тупых людей, чтобы у женщины не было проблем. Но этот мужчина ещё раз пристал к его голове…

— Готово! — радостно провозгласил Кацуя. Если бы Улькиорра заметил, как парикмахер подходит к нему с ножницами, то без промедления выстрелил бы в него серо. Но Кацуя был экспертом, он знал, как отвлечь клиента, выполняя свою работу. Цундере обидится, услышав информацию о сопернике, и этот Улькиорра не стал исключением. — Стрижка, да? Не слишком длинно, не слишком коротко.

Эри как раз закончила с Орихиме, и они обе пришли, чтобы посмотреть на результат. Кацуя любовался своим шедевром, которому воспевал оды. Улькиорра строго сидел, его волосы были теперь обычной длины, и на нём было такое выражение лица, словно он давал им десять секунд на побег прежде, чем он разнесёт это место к чертям.

Орихиме расслабленно вздохнула. Никто не умер… пока. Она неожиданно вспомнила мышеловки и испугалась того, что будет ожидать её дома.

***

Двадцать минут спустя они рядом друг с другом шли по улице; волосы Орихиме светились в вечернем солнечном свете, волосы Улькиорры сохли на воздухе, пока они шли. Никто из них не проронил ни слова после того, как они покинули салон. Они дошли до светофора и терпеливо стали ждать, когда он загорится зелёным.

Ох, что бы ей сказать, чтобы смягчить атмосферу? Она пожёвывала нижнюю губу, затем рискнула взглянуть на него. Его лицо снова было бесстрастным, руки — в карманах… Весьма похоже на ночь, когда он привёл её в Лас Ночес. Она не смогла сдержать улыбки, вспомнив, как далеко они продвинулись с тех пор. Улькиорра заметил, как она искоса смотрит на него, и повернул голову в её сторону.

— Что смешного, женщина?

— Ничего, — она потянулась и дотронулась до его коротких и слегка влажных волос. — Хорошо выглядит.

Улькиорра оставался неподвижным, пока она проводила пальцами по прядям. Но затем цвет светофора переменился, и она, убрав руку, ступила на дорогу, всё ещё улыбаясь. Он смотрел на её удаляющуюся спину, естественно развивающиеся волосы, оживлённую походку. Его злость рассеялась в считанные секунды, заменившись горящей болью сдерживаемого желания.

========== Что их волнует ==========

«You are the burning, the flame that is turning my smoldering ash into a bird»

«Ты тот жар и пламень, что мой тлеющий прах в птицу обращает»

— Сначала история, потом математический анализ и английский… — мычала про себя Орихиме, склонившись над книгами, сложенными на кофейном столике в гостиной.

Она сидела там с раннего утра, сконцентрировавшись над учёбой, что едва ли заметила, как Улькиорра пропал на добрую половину дня. Когда он вернулся и увидел, как она сгорбилась над книгой, которую он принёс для неё из библиотеки, то нахмурился. Её поза была напряжённой, глаза — красными и почти не открывались, рука, которой она писала, тряслась. Она что-нибудь ела после того, как он ушёл? Она вообще поняла, что была дома одна?

— Женщина, — обратился он к ней, но она даже не взглянула на него, — ты хоть раз отходила от стола во время моего отсутствия?

— Не могу, — промычала Орихиме, — надо учиться. Мне надо улучшить оценки. Не могу позволить себе дать слабину.

Улькиорра решил не развивать тему и, оставив её наедине с усиленной подготовкой, ушёл в свою комнату. Он скоро сделает ужин. А сейчас надо побеспокоиться о другом. Для начала пиксельный шарик, известный как Сицилия (это было кодовое имя, правда, он не был уверен, зачем оно нужно), попал в беду, и ему надо было сделать выговор. Затем надо было спрятать куда-то последнюю зарплату. Он немного подумал об этом и сунул её в руководство по обращению с виртуальным питомцем.

Покончив с этим, он вернулся в гостиную, где женщина бормотала что-то себе под нос и записывала в тетрадь. Он наблюдал за ней минуту или две, принимая во внимание её измождённый вид. Неужели эти тесты настолько важны, что она готова поступиться своим здоровьем ради хороших оценок? Орихиме заскулила и взяла ластик, проводя им вдоль листа тетради так, словно пыталась развести огонь.

— Неправильно! — прошипела она, снова гневно уставившись на проблематичное место.

Улькиорра подошёл к столу и сел напротив разочарованной девушки. Он мало что понимал в символах и числах на бумаге. Он многое узнал о людях и их мире в Уэко Мундо, но алгебра и математический анализ были за гранью его понимания. Всё это казалось огромной тратой времени для тех, кто не собирался связывать свою жизнь с математикой.

— Женщина, мне казалось, что ты уже знаешь этот материал.

— А? — Орихиме отвлеклась от страницы. У неё было такое же выражение лица, как у блуждающих по пустыне людей с пустой флягой, а на горизонте, окружённом дюнами, не предвиделось и намёка на воду. — О, да. Я просто хотела убедиться, что на самом деле его знаю. Ведь есть ещё парочка сложных мест, и если они попадутся на экзамене, то мне будет несладко, — Улькиорра посмотрел на время на DVD-плеере. Было уже почти восемь.

— Если ты не сделаешь перерыв, то ничего не удержишь в памяти.

— Не могу, — сказала она, качнув головой и начав заново разбираться с проблемой.

— Не вижу на то причины.

— Всё сложно.

— Ты не можешь обратиться за помощью к Квинси? — он склонился над её мобильником.

— Ой, могу, но не хочу беспокоить Исиду. Ему же тоже надо заниматься.

— Ты излишне упряма, — Улькиорра нахмурился. Орихиме лишь улыбнулась.

— Но что хорошего в том, что я не могу справиться со своими собственными проблемами? — она заметила, как слегка расширились его глаза, и стукнула карандашом по тетради. — Знаешь, до того, как я пошла с тобой в Лас Ночес, я пообещала себе, что стану сильнее и не буду обременять Куросаки. В конечном итоге, я подвела саму себя…— она засмеялась. — Я никому об этом не говорила, кроме тебя, но вот что творилось в моём мозгу, когда он навредил тебе с Исидой. «Если бы только я была сильнее. Если бы я сама могла справиться с хогёку». И всё в таком духе.

— И как это связано с твоим экзаменом?

— Это много с чем связано, вообще-то. С хорошей учёбой, с самостоятельной жизнью до того, как ты пришёл. Не так уж и много людей в меня верят. Даже я сама в себя недавно не верила. Но всё в порядке! Если я потружусь, если я буду и дальше стараться, я… я… — Улькиорра перегнулся через стол, когда она неожиданно упала.

— Женщина, — он одной рукой привёл её в привычное положение, а другой дотронулся до её лба, — у тебя температура.

— Я в порядке, — прошептала Орихиме и дотронулась до тетради, притягивая её к себе поближе. Улькиорра смахнул её и другие учебные материалы со стола одним махом. Он гневно посмотрел на испуганное лицо Иноуэ.