И он не собирался отвергать её.

***

— Ой, так страшно! — прокричала с балкона своей квартиры Орихиме, пока ветер кружил дождевые капли вокруг здания. Последний раз такой сильный тайфун она видела в детстве, и она наслаждалась им, находясь как можно ближе к дверям, хотя воющая буря могла сдуть её с балкона, подбросив в воздух.

Улькиорра сидел за столом Орихиме, переписывая последние результаты эксперимента в лаборатории. Он не думал, что это хорошая идея для Орихиме — находиться на балконе, но кто он такой, чтобы красть её развлечение? Если она поранится, то винить будет только…

— Ааааааай!

Он встал так быстро, что опрокинул стул, но Орихиме уже пробиралась обратно в спальню, не в силах дышать из-за смеха. Она захлопнула дверь, закрыла её на замок, задёрнула занавески и обернулась. Она вся промокла.

— Ветер изменил направление, — Улькиорра грозно смотрел на неё. — Извини, я тебя напугала? — он вздохнул, затем отошёл в сторону, чтобы поднять стул.

— Простудишься, — сказал он.

— Оно того стоило! — она встала в триумфальную позу. — Так волнующе!

Улькиорра подошёл к ней и обнял её за талию. Должно быть, лило очень сильно, раз она промокла за пару секунд. Она посмотрела на него, её взгляд был полон радости и любви.

— Что теперь? — спросил Улькиорра. Орихиме услышала шум грома и подошла ближе к нему, тыкаясь носом в его шею.

— Не знаю, — солгала она, сердце бешено колотилось, и она подняла голову в то время, как он свою опустил.

Их губы встретились в таком волнительном поцелуе, как и стычка Орихиме со штормом. Он был сладким, нежным; такой поцелуй, который отражал всю глубину их чувств друг к другу. Он погладил её щёку и пригладил её мокрые волосы, отстранился, чтобы заглянуть в эти глаза, которые произносили каждое слово, каждое чувство, заключённое в её сердце.

Они поцеловались, и их языки встретились, когда он прижал её к себе сильнее, одну руку держа на задней стороне её шеи, а другую двигая к нижнему краю её футболки. Она тут же разорвала поцелуй, чтобы самой избавиться от футболки, трясясь из-за того, что мокрую кожу обдувал прохладный ветерок. Улькиорра потёр её плечи, чтобы согреть её. Это был наипростейший в мире жест, но он расслабил Орихиме, потому что рядом с ней был мужчина, который любил её так сильно, что его беспокоила даже слабая дрожь в её теле.

Был уже почти что вечер, и на улице с каждой минутой темнело всё больше. Ураган становился всё сильнее, когда Улькиорра положил Орихиме на кровать и начал целовать сначала её шею, затем грудь, продвигаясь к животу и останавливаясь у пупка. Она выпрыгнула из своих штанов, когда он потянул их, и начала дергать его футболку, пока он не снял её через голову и она не смогла проводить руками по верхней части его тела.

Орихиме вскоре поняла, что ей нравится смотреть на взлохмаченного Улькиорру. Это так сильно отличалось от него аккуратного, сдержанного, и она испытывала гордость за то, что была единственной, кто мог привести его в такой вид. Когда его рот склонился над её, она запустила пальцы ему в волосы, услышав этот редкий тихий стон и ощутив толчок бёдрами. Она застонала, трясь о грубую ткань джинсов. Его рука обогнула её спину, и он поцеловал кожу над её трепещущим сердцем, с отпрактикованной лёгкостью расстёгивая лифчик.

Её тело было неидеально, она до сих пор переживала из-за огромного размера своей груди и думала, что не вышла в других местах. Но Улькиорра относился к её телу, словно оно было произведением искусства, единственным в своём роде, прекрасным, достойным того, чтобы относиться к нему со всей заботой. Он губами провёл по её шее, куснул её за плечо, его рука двинулась вверх с талии, чтобы уделить внимание её груди. Орихиме вздохнула и выдала тихие стоны, потерявшиеся в рёве дождя. Неугомонное ноющее чувство между ног снова появлялось, и вскоре она начала двигать бёдрами с ещё большим рвением.

Губы Улькиорры искали её, и она томно целовала его, скользя руками по его плечам и спине, вжимаясь в кожу ногтями. Он тяжело выдохнул ей в рот, хватая одну из её ног и закладывая её себе за талию. Редкие вздохи Орихиме сменились стонами, трение разжигало огонь в её венах. Жар бушевал в животе, и Улькиорра использовал свой язык там, где его руки недавно заставляли неконтролированно двигаться нижнюю часть её тела. Он отодвинул в сторону вторую ногу, чтобы опуститься между ними, и когда сильнее прижался к ней, она выдохнула его имя таким томным голосом, что он просто не мог не повторить это.

Орихиме потянулась вперёд и нащупала застёжку молнии на его джинсах, потянув её вниз. Она отказывалась быть единственной тут в нижнем белье. Улькиорра заметил, что она начинала трястись, поэтому остановился, чтобы накинуть поверх них одеяло, а потом решил помочь ей. Как только они расправились с этим, она поняла лучше, чем когда-либо, какой эффект производила на него, и в своём любопытстве она положила обе ноги ему на бёдра, подтягивая его ближе и двигая бёдрами. Её наградой был очередной стон, громче и сильнее предыдущего.

Она до сих пор не верила в то, на что было способно её тело, но он быстро ей напомнил, воссоздавая это непонятное ощущение легче, чем в первый раз. Она инстинктивно извивалась, успокоившись, лишь когда движения его руки причиняли меньше боли и больше желанного наслаждения. Он довёл её прямо до края утёса, оставляя её там, подрагивающую под ним: тело просило освобождения.

И затем он снял последний слой одежды, стоящий между ними, и смелость покинула её.

В комнате совсем потемнело, но их глаза уже достаточно освоились, чтобы они могли различать друг друга в оставшемся свете. Она стала трястись ещё сильнее и смотрела на него, как напуганная лань. Улькиорра поцеловал её в лоб, затем в губы так нежно, словно бы никогда этого не делал.

— Орихиме, — произнёс он низким голосом, — ты боишься меня? — Орихиме подняла голову и тоже поцеловала его.

— Нет, — она боялась изменений. Она боялась того, что может испытать. Но она уже столько раз спрыгивала с утёсов вместе с ним, начиная с того, что доверилась ему, когда их обоих могли казнить, и кончая тем, что сильно и страстно полюбила его. Что изменит ещё один прыжок? Они двигались в такт, резко вздыхая из-за жара и ощущения друг друга, и она развела свои подрагивающие ноги.

Затем снова началась борьба с неприятными ощущениями, и она мысленно прокляла своё тело за то, что оно продолжало сопротивляться. Но было не так сильно больно, как она думала, и через минуту или две она уже не думала о боли. Это было удивительное необычное чувство; такое, которое она никогда не сможет описать, потому что для неё оно значило намного больше, чем просто сплетение тел. Это их сердца, сами их души встречались и сходились друг с другом. Она никогда раньше не была так близка с другим человеком. Улькиорра дотронулся своим лбом до её, и пару мгновений они просто дышали, слушая дождь, ветер и собственные сердцебиения. Было хорошо просто находиться в такой близости, запоминая это чувство завершённости.

Но вместе с ним вернулось и ноющее чувство; он почувствовал его, резко выдыхая воздух, когда его тело отреагировало на него. Он был медленен, зная, что ей, может быть, всё ещё больно. Орихиме закрыла глаза, желая расслабиться. Она вспомнила, что поцелуи помогли, и утянула Улькиорру в поцелуй, поглощающий огонь их обоих. Когда последняя капля напряжения была стёрта, её прекратило заботить абсолютно всё на свете.