— Орихиме-тян?

…но сначала ей придётся представить его Касуми.

========== Безмятежные деньки ==========

Ясно как день: если одна из подруг выясняет, что таинственный парень Орихиме находится в Японии, другие тоже вскоре захотят с ним познакомиться. Вкратце, позже этим вечером Орихиме и Улькиорра оказались в квартире вместе с Касуми, Эйко и Микой.

В отличие от того, как он обычно вёл себя, Улькиорра был довольно тихим и не излучал ту самую несчастную ауру, от которой можно было подумать, что ему вырывают зуб, а не то, что он страдает в гостях у подруг Орихиме. Он отвечал на каждый вопрос, обращённый к нему, словами, а не «хм» и не перекладывал ответственность на Орихиме.

У девушек ушло не много времени на то, чтобы выяснить, что парень Орихиме очень, очень сильно отличался от неё. Если она была весёлой и лёгкой на подъём, он был серьёзным и тихим. Если можно сказать, она олицетворяла пляж и всё, что с ним было связано, он же был сосновым бором или снежной горой: холодный и полный скрытых опасностей, но по-своему интересный. Девушки не понимали, как Орихиме умудрилась выбрать этого парня среди всех тех привлекательных и весёлых ребят, которые искали её одобрения.

Но она была счастлива. Нервничала и волновалась, да, но всё же она была счастлива. Они увидели, что Орихиме улыбается так, как не улыбалась никогда за всё время их знакомства. И Улькиорра при всей его мрачности, похоже, был так же сильно увлечён ею. Когда они ушли, подружки в один голос решили, что он не какой-то там стрёмный типчик, который подцепил старшеклассницу ради забавы и заставлял её ждать здесь, пока сам развлекался с пустышками во всех странах, в которых был.

Затем они угрюмо предрекли, что Орихиме в течение года выйдет замуж, и всплакнули над её удачей.

***

Орихиме сохранила у себя дневник путешествий Улькиорры и пролистывала его, пока не нашла кое-что, что смутило её настолько сильно, что ей потребовались разъяснения. А там была куча путанных вещей: алхимические символы, взятые из воздуха измерения на каждой второй странице, наброски вещей, поразивших его, и целые блоки текста, написанного по-английски. Также там была карта Уэко Мундо, которое она узнала только из-за того, что там был помечен Лас Ночес.

— Улькиорра-кун, ты правда так много узнал об Уэко Мундо? —спросила как-то она его, когда они сидели на пляже. Она проснулась и захотела пойти на пляж, и Улькиорра не стал спорить: он всё ещё не оправился от бесконечных переездов. Поэтому они поехали на поезде к побережью и нашли каменистое место подальше от песка и шумных прохожих, где Орихиме могла насладиться брызгами океана, когда волны разбивались неподалёку.

— Да, хотя, скорее, это была бесцельная прогулка, нежели исследование, — он указал на тёмное пятно, которое выглядело, как бездна, для Орихиме. — Начиная отсюда, — сказал он, затем лениво повёл пальцем по карте в неопределённом порядке, пока не дошёл до чего-то поменьше Лас Ночес, — и кончая этим.

— Ты всё это помнишь?

— Отрывочно. Я помню ориентиры, так что сопоставить вместе всё остальное было легко.

Улькиорра рассказал Орихиме о годах, проведённых в скитаниях по пескам Уэко Мундо, как держался подальше от конфликтов, когда ощущал их, избегая Лас Ночес и армий, которые собирал Барагган Луизенбарн. Он рассказал ей о компаньонах, которые попытались поглотить его, о существовании мира, который он не мог услышать, попробовать на вкус, унюхать или потрогать. Как ему было одиноко. Как он начал думать, что уж лучше ничего не иметь, чем иметь что-то, что можно потерять.

Орихиме слушала его с глубочайшим сожалением. Она никогда раньше не спрашивала его о прошлом, но то, как он противоречил сам себе в Уэко Мундо: держал её на расстоянии, а затем засыпал в её комнате — предполагало некое самоотречение. Но он заверил её, что больше так не думал.

— Есть то, ради чего можно рискнуть болью, — рассеянно произнёс он. Она взглянула на него.

— Д-да? — они были одни. Это её шанс? Ближайшие люди на пляже были достаточно далеко, чтобы их силуэты были не различимы, как и те на улице позади них. Да! Именно так! Она могла бы сказать ему о своих чувствах, и они бы поцеловались, и всё было бы в…

Её живот заурчал. Громко. Он заурчал так громко, что перебил звук бьющихся волн, а это похоронило все её попытки скрыть грызущее чувство в животе. Улькиорра удивлённо уставился на неё.

— Эм… похоже, я проголодалась, — сказала она, её румянец был заметен даже на руках. Улькиорра встал, затем помог ей подняться с ног.

— Купим что-нибудь поесть, — сказал он, хотя и не мог отделаться от некоего разочарования. Его зоркий глаз уловил ненормальное покачивание её тела и дрожь в ногах. — Ты в порядке?

— Ногу свело, — она с тревогой взглянула на камни, по которым придётся пройти, — мы можем подождать пару… ай! — пискнула она, когда к ней подошёл Улькиорра и подхватил её за колени, поднимая с земли. Её руки взлетели к его шее. —Улькиорра-кун!

— Не волнуйся, — сказал он, — ты нетяжёлая.

Она не из-за этого волновалась… Ладно, из-за этого она тоже волновалась, но это была не главная её забота. Он нёс её, как невесту! Куросаки-кун перекидывал её через плечо, как мешок с рисом.

Улькиорра лавировал по каменистому лабиринту к ровной тропинке, которая вела к улице, и там осторожно поставил Орихиме на землю. Она поморщилась из-за булавок и иголок, пронзавших её ноги. Её взгляд проследовал за Улькиоррой, который пошёл обратно, чтобы принести её вещи, и она вздохнула, думая, что если эти возвышенные чувства и были временными, то они явно задержались дольше, чем следовало.

***

Жизнь с Улькиоррой теперь лишь слегка отличалась от той до того, как он уехал. Она вставала позже него. Он готовил или приносил завтрак, затем уезжал в город Каракура. Она училась, шла на занятия по рукоделию в университете или выполняла домашние обязанности. Он возвращался примерно к ужину. За едой они говорили о том, как прошёл день. Затем они садились смотреть телевизор в приятной тишине. Ванна. Кровать. Повтор. Были ещё вариации, когда ему требовалось уйти на более продолжительный период времени и когда он вообще не работал.

Прошло две или полторы недели с момента его возвращения, когда уверенность Орихиме начала таять. Улькиорра не делал ничего, что она с уверенностью могла назвать романтичным. Может, они и держались за руки, но это вроде как их фишечка. Он сидел рядом с ней на диване, но не было никаких попыток к физическому контакту. Он нежно говорил, как она важна для него, но никогда не повторял того преувеличенного признания, которое обескуражило её.

Могло ли это означать, что те изменения, через которые они прошли, сработали не в её пользу? Что он выполнял некую обязанность и через некоторое время найдёт способ уйти от неё навсегда? Был ли он здесь из жалости к ней?

Нет! Она нахмурилась, переворачивая страницу блокнота, к концу которого она была близка. Пессимизм не пойдёт ей на пользу. Она прошла долгий путь от вечной неуверенности в себе, и она не собиралась пугать себя мыслями о том, что чувства Улькиорры к ней ослабли или вообще исчезают. Её глаза скользнули по исписанной странице, исследовавшей, влияют ли тенденции глобального потепления и похолодания на Сообщество душ и Уэко Мундо. Затем письмена обрывались без предупреждения. Слово было написано катаканой*: а-ре-кку-са. Он написал его три раза. Кто-то другой написал его пять раз, знаки были не совсем верными, но исправлялись с каждым разом.