Орихиме начала яростно размешивать свой клубничный лимонад. Она осушила половину стакана в один присест, надеясь, что это утрамбует всю поглощённую ею пищу. Но никакое количество притворной нормальности не успокоит её друзей, она знала это. Она должна была исправить этот вечер, и единственный способ сделать это — рассказать всем правду. Поэтому она отставила стакан в сторону, глубоко вдохнула и громко рассмеялась, чтобы привлечь всеобщее внимание.

— Простите, ребят! — воскликнула она, сложив руки и подняв их перед лицом. — Я вела себя немного безрассудно, и, наверное, напугала вас! Пожалуйста, простите меня!

— Тебе не надо извиняться перед нами, — сказал Чад.

— Нет, надо. Я не должна была беспокоить вас, когда вы были так добры и помогли мне упаковать мои вещи, в чём я тоже сама виновата, — Орихиме улыбнулась им. — Эм, я ещё об этом не говорила… То есть, я говорила Татсуки-тян и Чизуру-тян, и Исида-кун знает немного… И кое-что я не буду говорить, ведь это личное дело Улькиорры-куна… А! Но ничего плохого. Мы не в ссоре или ещё чего, если вы об этом подумали.

Вообще-то господин Урахара попросил Улькиорру-куна составить ему компанию в поездке за пределами Японии. Разве это не замечательно? Я вот так думаю. Это ему пойдёт на пользу! Единственный минус — он не знает, когда вернётся, и господин Урахара сказал, что в прошлый раз он уезжал больше, чем на год, так что, возможно, я нескоро ещё его увижу, — Орихиме сделала глоток, а затем продолжила. — Они должны были уехать летом, но босс господина Урахары из Сообщества душ захотела, чтобы они отправились поскорее. Через две недели вообще-то, — она увидела четыре пары широко раскрытых глаз. — Это шокировало меня, да я и не ела совсем, пока мы собирали вещи, поэтому мне стало нехорошо, и я так быстро убежала. И опять мне очень жаль, что я всех напугала. Я просто удивилась.

— Через две недели? — выпалила Татсуки, не в силах поверить, что Улькиорра мог на подобное согласиться. — Он не мог отказаться?

— Конечно же, мог! Но я бы этого не хотела! — Орихиме умоляюще взглянула на подругу. — У Улькиорры столько тяжёлых мыслей в голове, с которыми я не могу помочь ему справиться. У него даже температура из-за этого поднялась. Мне было больно смотреть на него в таком состоянии! — в её голосе начали проскальзывать нотки боли, но она всё же продолжила, разве что тише. — Он пришёл ко мне в поисках ответов. Я сделала всё, что могла… Я показала, как быть человеком… Но есть и те вещи, которые он должен понять сам. И он это знает, раз сделал такой выбор, даже если это и значит, что мы будем проводить меньше времени вместе.

Урю закрыл глаза. Чизуру нахмурилась, как и Татсуки. Чад пристально смотрел на свой напиток. Ичиго отклонился назад, почесал голову и откашлялся.

— Понятно, — сказал он, ошеломив всех остальных. — Понимаете, мы с Рукией… проходили через нечто подобное, поэтому я понимаю, о чём ты говоришь, — он вздохнул. — Ты правильно поступаешь. Даже если это и херово.

Никто и не спорил, но Урю знал, что здесь было нечто большее. Ичиго и Рукия никогда не пытались скрывать свои чувства друг от друга. Сообщения, которые они хотели передать словами или как-то иначе, всегда могли увидеть и услышать другие: достаточно было ударить Ичиго по голове, чтобы излечить его от депрессии после восстановления сил.

У Орихиме и Улькиорры был похожий способ понимать друг друга. Но почему-то каналы взаимодействия был перекрыты. Никто из них не позволял другому увидеть, что им было больно, и всё, что находилось между желанием Орихиме порадоваться за него и подавленными эмоциями Улькиорры, озвучено не было.

— Ну… Так обстоят дела, — заключила Орихиме, к ней снова вернулась радость. — Скоро мы попрощаемся и расстанемся, так что надеюсь, что мы вместе хорошенько повеселимся напоследок! А, на этой неделе я планирую разбирать вещи, но раз уж мне не надо пока возвращать ключи от квартиры, то я смогу провести здесь ещё некоторое время!

— Разве ты не должна готовиться к занятиям? — Чад через силу улыбнулся.

— Разве ты не должен готовиться к поездке в Мексику? — парировал Ичиго.

— Что вообще нужно в Сообществе душ?

— Я что одна, кто здесь остаётся? — спросила Татсуки, скрестив руки.

— Не переживай. Это означает, что у нас всех будет причина возвращаться сюда и ходить к тебе в гости.

— Да идите вы! Я тоже свалю!

Орихиме рассмеялась вместе со своими друзьями, расслабившись, ведь теперь их внимание сместилось на другую тему. Она не хотела пугать их. Она не хотела показывать им ту часть себя, которая молила о том, чтобы они не уходили, потому что она знала, что это эгоистичное желание. Все они переживали это в той или иной мере: Татсуки ворчала, что они бросают её в городе Каракура, Ичиго пригласил их на ужин, Исида пошёл со всеми вместе, хотя он был занят своим собственным переездом. Всё это было вполне естественно. И хотеть, чтобы Улькиорра остался, тоже было естественным. Они же вместе, да?

Но было и что-то странное в её чувствах: были некоторые противоречия, которые она не могла уловить. Она всегда так боялась? За весь выпускной год она хотя бы раз переживала, что не сможет справиться без друзей? Нет… Она была практически уверена, что нет, пока…

— Думаете, Шиффер разозлится, если мы устроим ему прощальную вечеринку?

— Лучше не надо, — сказал Урю. — Он один раз воспринял мою помощь как попытку избавиться от него.

— Что ты сделал? Смахнул жука с него, выстрелив в него стрелой Квинси?

Чад, который мог с лёгкостью себе это представить, так прыснул от смеха, что напиток полился у него из носа. Татсуки и Ичиго истерично рассмеялись. Урю попытался оправдаться сквозь шум, но всё было тщетно. Тем временем, Чизуру воспользовалась возможностью, чтобы пододвинуть стул поближе к Орихиме.

— Эй, — сказала она, кладя свою руку поверх руки Орихиме, — вот серьёзно, ты же знаешь, что я люблю тебя?

— Конечно, — сказала Орихиме, улыбаясь.

— Так что если тебе будет одиноко и ты захочешь поговорить или просто погулять по магазинам и поделать всякие девчачьи делишки, то не стесняйся и звони мне, хорошо? Я всё брошу и примчусь первым же поездом. Я даже буду держать руки при себе, если только ты не захочешь побаловаться с девочками. Пожалуйста, скажи мне, если когда-нибудь захочешь побаловаться с девочками.

— Эм, спасибо, Чизуру-тян.

В течение оставшейся половины вечера Орихиме смогла подавить некоторые свои страхи. Неважно, если они не будут вместе: они все семья. Они рисковали своими жизнями ради друг друга, разделяли воспоминания и приключения, которые раньше и представить себе не могли.

И неважно, как сильно разойдутся их пути, их сердца всегда будут биться, как одно.

Комментарий к Тавола

Тавола - за обеденным столом

========== Подготовка к разлуке ==========

Когда грузчики подъехали к дому Иноуэ, они поняли, что перевозить надо будет не так уж и много. Молодым девушкам, живущим самим по себе и обладавшим небольшим количеством мебели, обычно требовался небольшой грузовик, в который можно было сгрузить все вещи. Пока они работали, Орихиме сидела на диване и поедала целую коробку пончиков, один пончик за другим, и смотрела телевизор, пока они не вынесли его из квартиры, после чего она уставилась на стену. Она говорила, только чтобы ответить на вопросы, и улыбалась, только чтобы добавить словам любезности. «Жутковато», — прошептал один грузчик своему боссу, — «словно говоришь с роботом, чья единственная функция — быть милым и отзывчивым». Как только они подсчитали примерное время доставки и перепроверили место назначения, грузчики уехали, задумавшись, поедет ли она вообще в новый дом, чтобы встретить их.