До Нового года оставалось полчаса.

«Еще полчаса, и я смогу с чистым сердцем сказать, что умру в этом году», — подумал Драко, тарабаня пальцами по столешнице.

Малфой резко открыл глаза и повернулся вправо. Гермиона стояла в метре от него и смотрела на его руку со смесью ужаса и иронии на лице.

— Грейнджер, что с тобой? Призрака увидела?

— Почти, Малфой, почти.

Она была на грани истерики.

— Мне надо поговорить с тобой.

— Можешь говорить, я разрешаю. — Драко попытался придать своему голосу оттенок глумливости, отрешенно замечая, что даже с затаенной грустью и усталостью в глазах Гермиона была красива.

Как же трудно играть свою роль.

— Не здесь, — девушка покачала головой. — Пригласи меня танцевать.

Драко посмотрел на Гермиону сквозь призму хрустального бокала и рассмеялся.

— Серьезно? Твои дружки не убьют меня за попытку дотронуться до тебя?

Гермиона, не ответив, взяла Драко за руку и повела к танцполу. Окружающие провожали их пару удивленными взглядами, а некоторые — тихими нелицеприятными комментариями в адрес слизеринца. Враждебность к Малфою росла пропорционально громкости перешептываний за его спиной.

Тяжело существовать в мире, где ты проигравший. Многие считают своим священным долгом напоминать об этом каждый миг твоего существования.

С приближением к танцполу музыка становилась громче. «Ведуньи», по просьбам гостей, исполняли свои и другие мировые хиты.

— Мы будем перекрикивать музыку? — спросил Драко, но ответа не последовало.

Как только они вошли в круг танцующих, словно повеяло холодом: поверхность озера покрылась ледяной коркой.

— Не надо кричать, — произнесла Гермиона, ее тихий голос отчетливо слышался сквозь музыку. — Здесь нас не смогут подслушать.

Драко кивнул и положил руку на талию гриффиндорки. Гермиона дернулась и отступила на шаг.

— Грейнджер, ты привела меня сюда, и это не означает, что мы должны стоять как два истукана. Я не причиню тебе боли.

Грусть.

«Да что с ней такое?»

— Теперь я знаю, Малфой.

Сердце пропустило удар. О чем она?

Ведуньи закончили очередную песню, шум аплодисментов на миг отвлек Драко.

— Я вспомнила… ту ночь.

Заиграла музыка, наполняя пространство ноткой отчаяния и безысходности. Гермиона с удивлением узнала песню из нового магловского мюзикла. Кто-то из волшебников был поклонником магловского мюзикла «Нотр-Дам де Пари».

Река безумной страсти

В моих бушует венах —

На лице Малфоя появилась ироничная улыбка. Слова песни совпали по теме с их разговором.

— Мы оба понимаем, что это было только действием артефакта, — безапелляционно произнесла Гермиона.

Причина всех несчастий,

невзгод и поражений.

— Естественно.

— А чем руководствовался ты ранее?

В нее я погружаюсь,

Никто мне не поможет

— О чем ты?

Тону я и не каюсь,

А совесть сердце гложет.

Кольцо на правой руке Гермионы засветилось ровным молочным светом. Малфою не надо было смотреть, чтобы увидеть, как из его кармана льется тот же мутно-белый свет.

— Поняла, значит.

— Да.

Ты губишь душу мне,

Ты губишь душу мне.

И я кляну тебя,

но все равно тянусь к тебе.

— Чем я себя выдал?

— Тогда ты переместился из библиотеки в свою комнату, а в Хогвартсе нельзя трансгрессировать.

Так буднично, обычно, без крика и слез. Но Грим знал, что творится в ее душе.

Ты губишь душу мне,

Ты губишь душу мне.

И я горю в огне

любви, как будто

грешник на костре.

— Зачем ты сделал это? Просто ответь мне.

Она так близко, она дрожит, успокоить бы ее, обнять, сказать, как раньше: «Все хорошо. Я с тобой».

Увидев, как танцуешь

Ты в легком светлом платье,

Я тут же представляю

Тебя в своих объятьях.

Но былого доверия между ними уже нет.

— Я не знаю, зачем.

— Это какой-то изощренный план? Или ты хотел мною поиграться?

— Я никогда не играл тобою.

Ты губишь душу мне

Ты губишь душу мне

И я кляну тебя,

но все равно тянусь к тебе.

— Я ненавижу тебя.

— Я люблю тебя.

Я думал, что от пламя

Я огражден стеною,

Но сам того не чая,

Сгораю пред тобою.

Гермиона вырвала свою руку и быстрым шагом направилась прочь от танцующих и моментально затерялась в толпе гостей. Малфой закрыл глаза, пытаясь ощутить ее ненависть среди веселья сотни волшебников.

Грим трансгрессировал — морозный ветер ударил в лицо.

— Я не солгал тебе.

— Скажешь, это — правда? — произнесла Гермиона, пытаясь перекричать бушевавший ветер. — Я не верю тебе, ни единому слову. Видеть тебя не могу. Никогда больше не подходи, не касайся, не говори со мной.

Она стянула с пальца кольцо и кинула Драко в лицо.

— Ненавижу тебя, всей душей ненавижу. Проклинаю тебя.

Кольцо скользнуло по щеке и упало в снег, навсегда оставшись в этом поле. Послышался хлопок — Гермиона трансгрессировала.

Малфой закрыл глаза. Он не знал, сколько стоял вот так, обдуваемый свирепым зимним ветром, ничего не слыша, не видя, не ощущая. Драко забыл, что он человек, что он Грим, что он…

— Я знаю, кто ты, Грим, — произнес вкрадчивый голос у самого уха.

Стальной клинок вошел Малфою между лопаток. Тело окаменело, Драко не мог двигаться. Лишь понял, что падает лицом в снег, и сознание отключилось. На дорогом пиджаке расползалось темное пятно.

Драко Малфой умер.

*

Гермиона трансгрессировала в квартале от собственного дома. Захотелось немного пройтись по улице, подышать свежим ночным воздухом, оттянуть время до возвращения в пустой дом. Родители должны были вернуться лишь утром.

Я люблю тебя.

Гермиона не хотела плакать, но по-другому не получалось.

В домах горел свет, звучала музыка. Люди вокруг были счастливы. Они встречали Новый год с надеждой на лучшую жизнь. Наступало время для перемен и великих свершений — последний год уходящего тысячелетия.

Счастье витало в воздухе. Гермиона почти видела его, но не чувствовала, первый раз в жизни не чувствовала. Она ощущала лишь холод улицы и своей души.

— Мяу!

Гермиона глянула вниз. Живоглот терся о ее ногу и громко мяукал.

— Идем домой, мой хороший.

Кот страшно зашипел и стал перед ней, словно не пуская пройти сквозь калитку, ведущую в дом Грейнджеров. Живоглот вел себя более чем странно: бегал вокруг хозяйки и надрывно мяукал, словно пытался что-то втолковать ей.

«Волшебные коты очень чувствительны к опасности, угрожающей их хозяевам…» — всплыла из памяти строка из учебника по Уходу за Магическими Существами.

Гермиона попыталась сделать шаг, но Живоглот сердито зашипел.

«Может, в дом забрались воры? В Новый год ведь легко что-то украсть, хозяева часто в гостях, а соседи слишком заняты собственным праздником».

— Гоменум Ревелио!

Зрачки Гермионы расширились от ужаса, а секундой спустя взрывной волной девушку отбросило назад на дорогу.

Вой автомобильных сигнализаций слился с песней «Jingle Bells», раздающейся в соседнем доме.

*

Гарри смотрел на танцующих Малфоя и Гермиону и пытался понять мотивы последней. Зачем ей надо было приглашать слизеринца на танец? Она же терпеть не может Малфоя. В этом году их обоюдная неприязнь достигла апогея. В то время как между Гарри и Малфоем установились нейтральные отношения, без прежних глупых выходок и издевок.