Портал Драко должен был дезактивироваться через полтора часа. Этого времени хватит, чтобы министерские чиновники заметили молодого Малфоя и намекнули, что весьма поощряют крупные денежные вложения в благотворительные фонды для помощи пострадавшим в войне.

Драко глубоко вздохнул: предчувствие беды не оставляло его. Он сжал в руке вспыхнувшее ровным голубым свечением приглашение, почувствовал, как острый край бумаги режет ладонь — золотые буквы имени Драко Малфоя окропило кровью — и стены комнаты исчезли. Из темноты вырастали очертания высокой серебряной арки, монументально возвышающейся посреди бескрайнего белого поля.

Пространство перестало вращаться, и Драко, наконец, обрел землю под ногами. Поморщившись, выбросил приглашение. Оно упало ненужной испачканной кровью бумажкой в снег. Мрачное предчувствие усилилось.

«Не ходи, Драко», — отчаянно прошептал ветер.

Но поздно — Малфой вошел в арку.

Тишина полей сменилась на громкую музыку и шум людских голосов, зимний пронизывающий ветер — на обволакивающее тепло помещения, ночь — на игру мелькающих разноцветных огней. Лишь потолок остался далеким звездным небом.

На сцене, сотканной из серебристой туманной дымки, играла знаменитая группа «Ведуньи». Скандально известные эпатажными выходками и разгульными вечеринками исполнители были в черных строгих смокингах, как того требовал этикет, и в кедах — плевок в сторону всех приличий. Своеобразная дань молодости, независимости и бескомпромиссности. Ребята исполняли хиты из свого нового альбома «Stranger». Слова песен смущали некоторых пожилых и консервативных гостей, не привыкших, что мысли обо все сторонах жизни человека выражались так откровенно. Любовь, политика, нация — «Ведуньи» не боялись поднимать острые запретные темы, за что были проклинаемы некоторыми политиками и общественными организациями, зато горячо любимы молодежью.

На танцполе, выполненном в виде огромного озера, было негде яблоку упасть. Вода, подчиняясь ритму музыки, вздымалась волнами, приподнимая на гребнях танцующих, либо закрывая влюбленные парочки струящейся полупрозрачной завесой. Заиграла медленная музыка — и поверхность озера превратилась в черное сверкающее зеркало, отражающее блеск софитов и драгоценных украшений присутствующих дам. Возле танцпола, благодушно смеясь, стоял Министр Магии в окружении именитых мракоборцев и высших чинов министерства. Кингсли предложил руку миссис Бруствер и с удовольствием повел ее танцевать. Несколько почтенных министров последовали его примеру, а часть направилась в бар, пропустить стаканчик, а то и другой, за успех и процветание магической Великобритании в будущем году.

Барная стойка, шкафы с выпивкой, стулья и столы представляли собой фигуры из прозрачного льда, внутри которых слабо трепетали лепестки живого разноцветного огня. В зависимости от настроения близ стоящего человека они принимали всевозможные оттенки: золотистое веселье, алая страсть, оранжевая радость, иссиня-черная злоба, нежно-голубая грусть.

— Мистер Малфой, — произнес его имя маленький тучный мужчина.

— Мистер Добсон. — Драко пожал руку Рэю и улыбнулся.

— Не ожидал тебя здесь увидеть.

— Я себя тоже. А тебя как занесло в царство официоза и коррупции? Ты же не входишь в элиту министерских работников или благодушных слезливых «меценатов» вроде меня.

— Как видишь, в круг небожителей допустили нас, простых смертных. Разреши представиться: лучший целитель года.

— Мои искренние поздравления!

— Так, не надо подлизываться! — шутливо отозвался Рэй. — А это случайно не та девушка, которую ты заставил меня лечить посреди ночи?

Малфой проследил в направлении его взгляда и увидел Гермиону, танцующую медленный танец с Роном Уизли.

— Разве она не твоя девушка?

— Она никогда ею не была, — бесстрастно произнес Драко. — Я в бар, ты со мной?

— А ты думаешь, зачем я к тебе подошел? Пить в одиночку — первый признак алкоголизма. Мне необходимо напиться.

— С чего такая резкая необходимость? — спросил Малфой, неотрывно следя за Гермионой.

— Меня бросила девушка. Не выдержала моих постоянных ночных отлучек в Мунго; многочасовых операций, после которых я засыпаю, не успев раздеться; выходных, проводимых в больнице или морге.

— Два огневиски, пожалуйста, — не глядя на бармена, произнес Драко и сел на один из ледяных стульев. Вопреки ожиданиям, они не были холодными и скользкими. — В таком случае, я бы сам от тебя ушел.

— Я бы сам от себя ушел, — горько произнес Рэй и одним глотком осушил стакан.

— Ты любишь свою бывшую девушку?

— Да, — сказал целитель, но, подумав, добавил: — Но работу больше.

Драко подал знак бармену, чтобы тот снова наполнил бокалы.

— Двойной?

Малфой повернулся к бармену, оказавшемуся симпатичной блондинкой с ярко-синими глазами и любезной улыбочкой на очаровательном лице.

— Да, мисс… Оссорио.

— Можно просто Розали.

— Спасибо, Розали. Этот бокал в твою честь! — мило улыбнувшись, произнес Драко.

Странно, но он не чувствовал никаких эмоций со стороны девушки: ни радости, грусти, задумчивости — ничего.

К стойке не спеша приближалась гриффиндорская четвертка: Гарри Поттер, Джинни и Рон Уизли, Гермиона Грейнджер — раскрасневшиеся после танцев. Девушки в длинных черных платьях, с высокими прическами и неброским макияжем; Поттер и Уизли — в смокингах, у первого съехала бабочка, у второго дорогой пиджак контрастировал с дешевой рубашкой.

Увидев Малфоя, четвертка остановилась. Драко усмехнулся: один его вид приводил гриффиндорцев в неизменное замешательство. Он поднял стакан в знак приветствия. Один лишь Поттер дружелюбно кивнул в ответ и продолжил путь до барной стойки. Остальные проигнорировали слизеринца.

Раздражение рыжих Уизли.

Веселье Поттера.

Страх Гермионы.

Малфой отвернулся от гриффиндорцев и попытался сосредоточиться на том, что рассказывал ему Рэй.

Страх.

Волны ее страха ударяли Драко в спину, холодом обволакивали душу, парализуя разум. Она боялась его.

— Хреново выглядишь, Малфой, — раздался рядом голос Рона.

— Взаимно, — не оборачиваясь, ответил Драко и отхлебнул еще виски.

— И чего тебя, Пожирателя, пустили сюда? Этот факт не только меня, многих присутствующих удивляет.

А вот здесь Уизли оказался прав. Враждебность окружающих по отношению к Малфою-младшему висела в воздухе наравне с общим весельем.

— Не поверишь, я сам удивляюсь. Может, убить кого-то надо, вот меня и позвали.

— Шут, — фыркнула девчонка Уизли.

— Рон, не мешай человеку отдыхать, — устало произнес Поттер, и в его словах прозвучал едва различимый приказ.

— Это мы должны отдыхать за то, что победили такую мразь! — с вызовом произнес Рон.

Гарри и девушки ощутимо напряглись, ожидая реакции слизеринца. Раньше Драко бы кинулся на Уизли с кулаками, но сейчас он понимал много больше, и для того чтобы спровоцировать его на драку, требовалось совсем другое.

— Вы не победили мразь, Уизли, — устало произнес Драко. — Зла в мире осталось слишком много, и оно прибавляется с каждым днем.

Рон отвернулся и сел на свое место. Барменша наполнила стаканы, радуясь, что драки удалось избежать.

Мир снова приобретал оттенок золотистого веселья.

Гриффиндорцы негромко переговаривались между собой, изредка оглядываясь на слизеринца, хотя Малфой и не думал вслушиваться в их разговор. Он сидел, прикрыв глаза ладонью, слушал веселые байки из жизни целителей больницы Святого Мунго, смеялся над ними, медленно потягивал виски и старался не обращать, совсем не обращать внимания на растущую в душе тревогу.

Рэя пригласила танцевать симпатичная брюнетка, и Драко остался один. Барменша в который раз наполнила его стакан.

— А вы знаете, что в последнюю минуту уходящего года звезды на потолке сложатся в огромные волшебные часы, отсчитывающие секунды до Нового года?

— Теперь знаю, Розали, — произнес Малфой и посмотрел на свои наручные часы.