— Небось, хорошо будет с бабой под боком, или не под боком, — задорно хохотнув, заметил Кристиан. — Сегодня моя очередь дежурить. Хоть в собор они не пройдут, но на всякий случай мы каждую ночь выставляем охрану. Да и огонь надо поддерживать, спичек давно не осталось… Захочешь, приходи вниз, заодно и расскажешь, что там в мире еще произошло.

— Я приду.

Малфой подождал, пока Кристиан скроется за поворотом, и вошел в келью.

— Холодно здесь, — произнесла Гермиона. Она сидела на кровати, обхватив себя руками, словно пытаясь защититься от чего-то.

— Холод — недостаток больших каменных замков. Уж поверь мне.

Малфой не чувствовал ее эмоций, но был уверен, что Гермиона напугана. Очень напугана.

— Тебе не кажется, что мы слишком часто спим вместе? — грустно улыбнувшись, произнесла она.

— Я думаю, недостаточно часто, — серьезным голосом заявил Драко.

И снова непонятно, что она чувствует. Как же сильно не хватает способностей Грима.

— Я хочу попробовать поговорить с Кристианом об Ордене. Кстати, как он тебе?

— Пока непонятно. Но, увидев его, я поняла, что отныне мне нравятся только блондины.

— Даже так?

— А какого цвета твоя шевелюра, Грим? Или ты скрываешь под капюшоном лысину?

Драко рассмеялся.

— Ты раскрыла мой секрет, — театрально всплеснув руками, произнес он. — Пойдешь со мной к Кристиану?

— Думаю, ты и без меня все ему объяснишь. А я пока почитаю, может, хоть это меня отвлечет.

— О чем она? — Драко выхватил из ее рук книгу.

Гермиона попыталась отобрать ее, но Грим даже без магии был намного сильнее гриффиндорки.

— Золотая классика мировой литературы! «Гордость и предубеждение» — роман, неподвластный времени. Поразительный по глубине и психологизму, написанный легким прозрачным языком, он повествует о судьбе молодой женщины и ее любви — нелегкой, полной неуверенности, ошибок и сомнений, — прочитал Малфой аннотацию. — Любовный роман? Грейнджер, ты становишься похожа на сорокалетнюю девственницу, увлекающуюся подобным чтивом.

— Ты ничего не понимаешь в магловской классике! Это не какая-нибудь макулатура, в которой увидел — сразу вспыхнула неземная страсть, затем продолжительный бурный роман и свадьба, — с обидой в голосе произнесла Гермиона.

— Так просвети меня, — с усмешкой парировал Малфой.

— Книга «Гордость и Предубеждение» рассказывает о заблуждениях молодой девушки Элизабет Беннет и молодого мужчины мистера Дарси в отношении друг друга.

Элизабет практически ненавидела мистера Дарси, видя в нем лишь напыщенного аристократа, заносчивого гордеца, а после (из-за несправедливого обвинения) подлеца и негодяя. Дарси же считал общество, в котором вращалась Элизабет, пустым и провинциальным, ее мать и сестер — необразованными и вульгарными.

Постепенно главные герои преодолевают свою гордыню и предубеждение, избавляются от ложных взглядов друг на друга и тем самым находят настоящую любовь.

— И ты веришь в такую любовь? Нет, не так: ты веришь, что такая любовь в принципе возможна?

— Почему нет?

— А ты бы смогла? Изменить мнение о каком-то человеке, которого ты, возможно, ненавидела, и влюбиться в него?

— Нет. Обычно мое первое впечатление о человеке является верным, и я крайне редко изменяю его. Я даже не знаю, что могло бы заставить меня поменять сложившееся за долгое время мнение, тем более о человеке, который мне неприятен.

Влюбиться в человека, которого ненавижу — это не про меня. Наверное, я слишком консервативна. А ты бы смог?

Драко подошел к двери, взялся за дверную ручку и произнес:

— Я уже давно смог.

Дверь бесшумно затворилась за Гримом. С его уходом в комнате сразу стало как-то холодно и неуютно. Исчезло ощущение безопасности, которое Гермиона чувствовала, находясь рядом с Гримом. Он своей непоколебимой уверенностью вселял в нее веру, что ничто не способно сломить его. И даже проклятому городу это не под силу.

Незаметно для себя она задремала. Внезапно жуткий душераздирающий вопль, многократно отражаясь, раздался в стенах собора. Гермиона вскочила на ноги, мгновенно сбрасывая с себя оковы сна. Где-то наверху горестно заголосили, кто-то крикнул: «Западная башня!»

Гермиона выскочила из комнаты, быстро пересекла темный коридор и столкнулась с Кристианом, который, не говоря ни слова, взял ее за руку и потащил вверх по каменной лестнице. Факел в его руке вспыхивал и чадил, дрожащее пламя выхватывало мрачные картины на потолке и стенах, статуи святых с необъяснимой печалью в неживых глазах и лицах, арки, за которыми начинались другие коридоры и ответвления, пугающие своей темнотой.

Наконец, Кристиан остановился, достигнув верхней площадки башни. Под ногами захрустели мелкие осколки. Возле разбитого окна стоял Френсис, отрешенно глядящий в темнеющую бездну, Майкл успокаивал истерично голосящую Монику.

— Хосе выбросился из окна, — пояснил Френсис и обратился еле слышно к самому себе: — Как же хочется выпить.

Кристиан до боли стиснул руку Гермионы. Девушка беспомощно огляделась на Грима, который стоял позади нее, но он молчал, то ли пораженный услышанной новостью, то ли чем-то иным.

— Почему он выбросился? — спросила Гермиона.

— Откуда нам знать, что творится в головах самоубийц? — покачав головой, произнес Майкл. — Хосе серьезно болел, он пережил поистине ужасную смерть жены, и видеть ее по ночам было для него невыносимо… Бедный, он сходил с ума.

— Надо как можно скорее забрать тело, — вздохнув, произнес Кристиан, — и сжечь. Кто со мной?

Френсис отвернулся к окну, сделав вид, что не услышал. Майкл повел Монику в ее покои.

— Кристиан, я пойду с тобой, даже если ты отпустишь мою руку, — заметила Гермиона.

— Ох, извини, — Крис галантно поцеловал ее руку. — Джон, может, ты мне поможешь?

— Конечно.

Снаружи была настоящая снежная буря. Ветер нещадно прижимал деревья к земле, ломал ветки, черепицу на крышах домов, оставшиеся еще целыми стекла в домах.

Сквозь шум ветра отчетливо раздался другой звук. Дрожала земля.

— Что это? — спросил Малфой.

— Поздно. — Кристиан замер на нижней ступени, так и не ступив за пределы храма.

Белоснежная равнина покрывалась трещинами на их глазах: трескалась земля, лопался асфальт. Из недр медленно вылезали существа. Сначала на поверхности появлялись белые, с синеватым оттенком, руки, страшные лица с бессмысленно-тупыми взглядами красных заплывших глаз, а затем и тела — белые, раздувшиеся, с налипшей грязью на груди и ногах и следами разложения.

Гермиона почувствовала, как страх окутывает ее своей липкой холодной сетью. Инферналы вылезали из земли и, покачиваясь от ветра, брели к храму. Из снежной темноты возникали новые и новые силуэты.

Гермиона отчаянно закричала и на негнущихся ногах побежала внутрь собора, подальше от кошмара, воплотившегося наяву. Кристиан и Драко последовали за ней.

— Не успел? — равнодушно спросил Френсис.

Кристиан отрицательно покачал головой.

— Ну что ж, завтра, возможно, увидим его, — произнес Майкл.

— Они появляются каждую ночь? — спросил Драко.

— Да. С полуночи и до рассвета наступает их время. И не приведи вас Мерлин выйти за пределы собора. Иначе вы будете разорваны на части.

— Почему они не могут войти в храм?

— Это святое место, — ответила Моника и поцеловала висящий на ее шее крестик. — В церкви нет и не может быть зла.

— И завтра вы собираетесь пройти сквозь заслоны озлобленных, готовых разорвать вас на части инферналов? — не веря в то, что говорит, спросил Малфой.

— Совершенно верно, молодой человек. В полночь открывается путь через мост — а это единственная возможность покинуть Тарбет. И мы не отступимся от нашей затеи. Но обо всем завтра. Нам всем необходимо хорошо выспаться. Никто не против, если я возьму одеяло Хосе?

Дружное молчание было ему ответом.

— Ты как, нормально? — спросил Драко, подойдя к Гермионе.

— Нет, не нормально! — воскликнула Гермиона. — Как я могу чувствовать себя нормально, зная, что город кишит ожившими трупами? Я до смерти боюсь их с тех пор, как мертвое чучело чуть не убило меня из-за трубки!