«Кто следующий?»

В голове Драко крутились обрывки тех самых заголовков.

«Кто следующий… Это действительно интересный вопрос».

*

С момента возвращения Малфоя в Хогвартс прошло два дня. Драко стал центром внимания многих учеников. Встречаясь с ним взглядом, ученики тут же стыдливо отводили глаза или наоборот глазели на него так, словно он диковинное животное, идущее по коридорам. О загадочной смерти его матери шептались во всех коридорах. Кто-то даже выдвинул безумную версию, что убийца Нарциссы Малфой и чиновников в Министерстве — один и тот же человек.

Многие слизеринцы считали своей обязанностью выразить Драко соболезнования. При этом они долго таращились на Малфоя, затем пулей произносили заранее приготовленные слова и вздыхали с облегчением. И далеко не все искренне сочувствовали его горю. Они наивно полагали, что если выкажут Драко свои соболезнования, то добьются его расположения.

В скором времени Малфою приходилось сдерживаться, чтобы не наорать и не врезать тому, кто подходит к нему со скорбно-трагическим выражением на лице.

Кто-то сочувствовал ему, кто-то испытывал злую жестокую радость. Это случилось не с ними! Это произошло с ненавистным слизеринцем, который всю жизнь смотрел на них, как на грязь. «Справедливость» восторжествовала!

Может, не чувствуй Драко эмоций окружающих, ему было бы легче.

Следующими по расписанию были сдвоенные Зелья. Малфой спустился в подземелья, кутаясь в мантию. Из-за начавшихся снегопадов температура в замке резко понизилась. На уроках ученики сидели в теплых мантиях, шарфах, а часто и в перчатках, хотя писать в них было неудобно. Особенно холодно было в подземельях, в которых и летом не было особо тепло. Ученики не спешили на Зельеварение. Профессор Слизнорт, проводящий большую часть своего времени в подземельях, постоянно чихал и говорил осипшим голосом. Из-за обилия шарфов и мантии с меховой подкладкой он стал еще более круглым.

В кабинете стояла Гермиона Грейнджер, методично раскладывая школьные принадлежности на парте. Остальные ученики задерживались.

Малфой громко швырнул на парту свою сумку. Гермиона обернулась, ее лицо приняло сочувственное выражение.

— Грейнджер, что за щенячьи глазки? — с издевкой спросил Драко, ощущая, как внутри закипает долго сдерживаемая злость. — Иди, жалей кого-нибудь другого. Шрамоголового точно надо пожалеть, сколько он натерпелся! Или Уизли. Бедняга всю жизнь прожил в вонючем свинарнике. Правда, свиньям там и место.

Если постараешься, может, Уизли снова будет тебя лапать!

Гермиона ошеломленно уставилась на Малфоя, не понимая причину такой вспышки ярости. Но вскоре ее удивление сменилось гневом.

— Ты все такая же мерзкая сволочь.

— Ага, — согласился Малфой, ухмыльнувшись. — А чего ты ожидала? Что я вернусь весь такой белый и пушистый, буду плакаться у тебя на плече, говорить, как мне плохо, и просить у всех прощения за свое поведение?

— С чего бы я такое думала? — холодно спросила Гермиона. — Я не дура. Тебя ничего не трогает, не волнуют окружающие, ты бездушен. Твой эгоцентризм достиг пика, хотя большинство преодолевают его в подростковом возрасте. Ты никогда не изменишься. Ты просто не способен на это, точно так же, как ощущать нормальные человеческие эмоции.

— Я не нуждаюсь в нотациях грязнокровки, — сухо парировал Драко. — Ты своим магловским умишком ни черта не понимаешь в том, что происходит. Мнишь себя великой волшебницей? У меня нет оценки ниже Превосходно! — передразнил ее Малфой. — А в реальной жизни ведь ничего не смыслишь.

Ах да, я забыл! Великая Гермиона Грейнджер, героиня войны, целый год скрывалась в палатке, передвигаясь по всей стране, и изредка устраивала вылазки. Многому научилась, сидя в палатке с Поттером и Уизли? Твое перекошенное лицо не дает мне ответа.

Да, тут Пэнси давно один вопрос волнует. Ты целоваться по книгам училась?

Фу… Целоваться с грязнокровкой, меня мутит. Там Уизли не стошнило? Я просто сомневаюсь, что кроме него кто-нибудь осмелился…

— Заткнись! — Гермиона достала волшебную палочку, направив ее в грудь Малфоя.

— Хочется мне врезать, да? Что же я тогда тебе сказал, уже и не помню… Что повешу голову какого-нибудь животного у себя в гостиной? Уизли, например?

Прозвенел звонок, Слизнорт в сопровождении Гарри, Рона и Эрни вкатился в класс. За его широкой спиной маячили когтевранцы и слизеринцы.

— Все по местам. Мисс Грейнджер, уберите палочку от мистера Малфоя! Скорее, Макмиллан, потом наговоритесь с Уизли! — Слизнорт оглушительно чихнул и продолжил: — Сегодня мы продолжаем готовить оборотное зелье. Если вы все делали правильно с самого начала, то цвет зелья должен быть…

Малфой почувствовал, что успокоился. Ярость испарилась, словно ее и не было. Он сам не понимал, почему сорвался именно на Гермионе, с другими ведь сдерживал себя.

Малфой видел, с какой ненавистью Гермиона швыряет ингредиенты в кипящий котел. Одна капля попала Поттеру на мантию, расползаясь по ткани ярко-оранжевым пятном.

Грейнджер ненавидела Малфоя еще сильнее, чем прежде. Не надо быть Гримом, чтобы понять это. Только удовольствия Малфою это не принесло. Внутри поселилось едкое разочарование. Еще один человек, ненавидящий Драко Малфоя до глубины души. Таких собралось немало. Одних он оскорблял, других пытал, третьих убивал. Занимательный послужной список в восемнадцать лет.

От этой мысли внутри на душе стало еще гаже. Захотелось наорать на Слизнорта, объясняющего, сколько пиявок класть в кипящую воду, или послать парочку Круцио в сторону несносных когтевранцев. Показать бы всю силу Грима, почувствовать, как страх и ужас наполняют подземелья своим холодом, насладиться властью над судьбами ничтожных людишек.

Малфой тряхнул головой, видения испарились.

«Мерлин тебя за ногу!» — беззвучно выругался Малфой.

Ногти правой руки превратились в желтые загнутые когти, ладонь покрывала черная густая шерсть. Драко поспешно спрятал руку под парту.

Он мысленно сосредоточился: черная шерсть втянулась, когти трансформировались. Бледная кожа, аккуратно подстриженные ногти, немного вздувшиеся вены — обыкновенная человеческая рука.

Малфой оглянулся. Никто, включая сидящего рядом Забини, не заметил. Все слишком заняты спорышом и пиявками. Грейнджер как всегда справилась быстрее всех и уже помешивала зелье до определенной консистенции. Драко долго смотрел на Гермиону, пока та не заметила. Ее взгляд обжег ледяной ненавистью. Слизеринец ответил на него издевательской улыбочкой, хотя в душе его совсем не тянуло улыбаться.

«Я теряю контроль над собой».

Надо было что-то делать. Драко не понимал, что с ним творится. Он не прекращал падать в бездну горя, отчаяния, жалости, а может, и собственного безумия.

В конце урока Малфой подошел к Слизнорту, чтобы справиться о своей работе. Драко пропустил несколько основных стадии приготовления зелья, теперь оно стало непригодным.

— Оценка за оборотное зелье определяет семестровую оценку. Вы неплохой зельевар, мистер Малфой. Мне бы не хотелось ставить вам Отвратительно. Поэтому вам придется снова варить зелье. Начнете на следующей неделе. К концу семестра вы должны успеть сдать мне работу.

— Да, профессор.

— Что, Малфой, недоволен? — рассмеялся Рон, подслушавший его разговор со Слизнортом. — Это не Снейп, который ограничил бы тебя рефератом. А так придется начинать все заново.

— Эванеско! — произнес Малфой. Зелье в котле Уизли исчезло. — И тебе придется начать заново.

— Да ты… что ты сделал?! — заорал Рон, меняясь в лице. — Профессор, Малфой уничтожил мое зелье!

Драко быстро покинул кабинет, не намереваясь слушать вопли гриффиндорцев. Блез нагнал его около входа в Большой зал и одобряюще хлопнул по плечу. Слизеринцы довольно захохотали.

— МАЛФОЙ!

Драко оглянулся и тут же согнулся от боли. Уизли ударил его кулаком в живот, затем еще раз. Малфой упал на пол.