МакГонагалл придирчиво осмотрела слизеринца из-под прямоугольных очков.

— Вы уверены, что готовы продолжить занятия?

— Уверен, — лаконично ответил Драко.

— В таком случае, мистер Малфой, несколько слов о вашей учебе. Сядьте.

Драко сел на стул и в свою очередь уставился на МакГонагалл.

— Мне поступило несколько жалоб от учителей. Вы систематически пренебрегаете выполнением домашних заданий, игнорируете обязанности старосты школы. Так не годится. Не могу сказать, что вы все шесть лет были идеальным учеником, но насчет учебы претензий к вам не было.

Мистер Малфой, это ваш последний год в Хогвартсе, не за горами экзамен по Ж.А.Б.А. От того, с какими знаниями вы выйдите из школы, будет зависеть ваше будущее.

Драко с трудом подавил чудовищный зевок.

— Я прекрасно понимаю, что вам сейчас не до этого. Вы пережили страшную трагедию. Но помните, что вы продолжаете жить, существовать в обществе, следовательно, обязаны подчиняться его законам.

Пока, — МакГонагалл сделала акцент на это слово, — я ничего не требую, лишь прошу обратить внимание на некоторые моменты в учебе.

— Мне все ясно, профессор.

— Тогда разговор окончен. Приношу вам мои искренние соболезнования, Драко, — мягко добавила она.

Малфой кивнул. МакГонагалл отвернулась от него, продолжая перебирать бумаги на столе. Драко захлопнул за собой тяжелую дубовую дверь и трансгрессировал.

Его комната ничуть не изменилась. Вещи лежали в том же беспорядке, в котором он их оставил. Стол завален перьями, исписанными свитками, газетами, письмами, листами досье. С фотографий в левом верхнем углу на Драко бесстрастно взирал Сэмюель Стамп, скалился в глупой улыбке Янус Маккинси и хмурил брови Гавейн Робардс.

Драко в некотором оцепенении смотрел на эти фотографии. Они были из той другой жизни, где он сомневался, что же ему делать с его убийцами, где, сам того не желая, понимал мотивы врага.

— Вспыхни!

Огонь мгновенно охватил досье, пламя жадно пожирало листы, пока на столе не осталась лишь горстка серого пепла.

— Эванеско!

Вот так. Чтобы никаких упоминаний о той ночи, только воспоминания, засунутые в самые отдаленные уголки памяти.

Внизу послышался шум, чьи-то голоса, топот ног. Слизеринцы спешили на ужин. Драко дождался, пока все стихнет, и спустился в пустую гостиную. Все на своих местах, как и семь лет назад.

Малфой удобно устроился в кресле возле окна, закинув ноги на стол. За окном падали снежинки, описывая в воздухе незамысловатые фигуры. Так было тысячу лет назад, так есть и сейчас. Ничего не изменилось.

Но почему тогда у него ощущение, что мир перевернули с ног на голову? Такого не было, когда он умер и стал Гримом, когда осваивал свои силы.

Гостиная постепенно наполнялась людьми. Малфоя заметили. Две шестикурсницы шептались в дальнем углу, бросая на Малфоя сочувствующие взгляды и милые улыбочки.

— Драко, — пробасил Гойл над самым ухом. — Я и не ожидал, что ты вернешься так скоро!

— Ну, как видишь, — произнес Драко, пожимая его большую как у тролля руку.

— Мне правда очень жаль Нарциссу, — произнес Гойл смущенно, но искренне. — В общем, ну ты понимаешь…

— Спасибо, Грег.

Повисла неловкая пауза. Гойл не знал, что еще прибавить, а Драко — что отвечать другу.

— Мне тут на отработку пора, не знаю, рассказали ли тебе о заварушке на матче по квиддичу.

— Нет, еще не успели. Я недавно прибыл.

— Ты бы видел, как МакГонагалл плевалась, когда обвиняла нас в подрыве репутации школы!

— Еще бы она не плевалась, ее дорогие гриффиндорцы тоже в этом участвовали. Уизли вон до сих пор разукрашенный ходит, — позади Драко раздался веселый голос Блеза. — Здорово, Малфой!

Они крепко пожали друг другу руки и на мгновение обнялись. Гойл пробормотал что-то о Филче, наказании за опоздание и потопал из гостиной.

— Как ты? — спросил Блез, буквально рухнув в соседнее кресло.

— Нормально.

— А если честно?

— Паршиво, — Малфой криво ухмыльнулся. — Допился до чертиков. Очнулся через неделю после похорон, ноги не держат, вид как у Беллатрисы после Азкабана. По всей комнате валяются пустые бутылки, мебель переломана. Не помню, чем ломал: кулаками или заклинаниями.

И стою я посреди разгромленной комнаты и вдруг понимаю, что хватит, пора брать себя в руки.

— Я что-то подобное и представлял, — угрюмо произнес Блез. — Сначала я обиделся, что ты слинял с моего дня рождения, а потом, когда Пэнси меня носом в газету ткнула…

— А где Пэнс?

— Строчки пишет у Трегера. Она прямо на уроке пустила в Финиганна заклинанием. Ты бы видел его волосатую рожу!

— Вижу, вы не скучали. Так что случилось на стадионе?

Блез в свойственной ему манере начал описывать матч, энергично размахивая руками и строя комичные рожицы.

— Грандиозное побоище на поле для квиддича. Оно достойно отдельной главы в «Истории Хогвартса», которую так усердно цитирует Грейнджер. Кстати, об этой мегере. По словам Пэнс, кричит Грейнджер, как банши. Обвинила слизеринцев в развязывании межфакультетских распрей.

Зарвалась девочка. Не мешало бы преподать ей урок хороших манер.

— Не стоит, — равнодушно произнес Драко. — За нее МакГонагалл оторвет всем головы почище любого василиска. А в моих планах, наконец, окончить седьмой курс.

Но Поттеру и Уизли не мешает прочистить мозги, хотя в наличии у них мозгов я лично сомневаюсь.

— Я тоже, — весело хохотнул Блез. — Чертовы герои! Меня достало, что им поют дифирамбы на каждом углу. Пусть Поттер теперь охотится на этого нового маньяка. Может наш «спаситель мира» спасет нас еще раз!

Ты бы видел, как преподаватели переполошились, когда узнали об убийствах в Министерстве. Трелони (она, кажется, Прорицания преподает) грохнулась в обморок, драматически пропищав перед этим, что предсказала убийства по капусте в ее завтраке!

— Я мельком проглядывал газеты, не до них было. Так что там? — заинтересованно пробормотал Малфой, чувствуя, как по спине пробегает неприятный холодок.

— В газетах не пишут всей правды. Министерство, по сложившейся веками доктрине, не хочет сильно пугать волшебников. Но мне во всех подробностях рассказал об этом отчим.

— Какой по счету?

— Восьмой, — Блез отмахнулся от Драко, чтобы тот не сбивал его с мысли. — Он работает в Отделе международного магического сотрудничества и в тот день вернулся из командировки в Неаполе. Когда он трансгрессировал, в Атриуме уже приличная толпа собралась. Все в шоке. Не знают, что делать, как перепуганное стадо баранов.

Отчим видел, что там было. Зрелище не из приятных: в воздухе висит посиневший труп, на полу валяется еще один мертвец, а рядом кровавая каша из органов. Будешь от чего в шоке.

Позже выяснилось, что один поджарился в прямом смысле слова, второй был со сломанным позвоночником, но умер от смертоносного заклинания, а третьего просто растерзали. Хотя какой тут «просто». Все теряются в догадках, какой маньяк такое сотворил.

При этих словах Малфой нервно дернулся, но тут же взял себя в руки. Блез ничего не заметил, расписывая подробности леденящей кровь истории. В притихшей гостиной его зловещий вибрирующий голос слушали, затаив дыхание, почти все слизеринцы. Драко с раздражением подумал, что Блезу даже не надо учиться на клоуна.

— И это не все! — выдержав драматическую паузу, сказал Блез. — Позже трупы опознали. Один — глава мракоборцев, другой — начальник Отдела обеспечения правопорядка, а третий — работник Мунго. Эти убийства вызвали резонанс по всей магической Европе. Хваленые Министерства наших соседей сильно заволновались. Ты посмотри на заголовки в газетах.

Блез бросил Малфою пару газет. Драко мельком пробежал по заголовкам на первых страницах. Его руки бессознательно сжались на подлокотниках кресла.

«Кровавые реки в Министерстве».

«Это дело рук зверя».

«В Лондоне орудует монстр».

«Кто он: сумасшедший или расчетливый убийца?»

«Министерство выдвигает мнение, что убийства дело рук последователей Того-Кого-Нельзя-Называть».