Люциус говорил какие-то слова о Нарциссе, но они не доходили до сознания Драко.

«Прощай, мама! Мне жаль. Впервые в жизни жаль по-настоящему. Жаль, что тебя не стало так рано. Я столько тебе не рассказал. Сейчас уже поздно.

Я ведь тоже умер и возродился. Стал Гримом. Я убиваю зло, ищу демонов и членов какого-то Ордена. И уже не понимаю, зачем. Часто я ненавижу того, кем стал. Спасает мысль, что осталось недолго. Тебя не стало, и эта мысль стала преследовать меня чаще. Наверное, она помогает мне не совершить самоубийство. Сегодня ночью я опять летал. Летел до самой земли с закрытыми глазами. И остановился, когда до земли остался какой-то метр. Понял — еще рано. Если кто-то дал возможность пожить еще год, надо жить…

Я знаю, что ты не одобрила бы мою месть. Но я должен был. Не из-за Грима. Ради себя. Их бы оправдали, по-тихому закрыли это дело, они бы не страдали в Азкабане. Пусть это звучит моим оправданием. Пусть. Мне уже давно все равно.

Чувство, что я до сих пор стремительно падаю, осталось. Оно не исчезло. Тьма везде, даже внутри меня. Хоть бы кто-то меня остановил. Но никому это не под силу.

Мам, я люблю тебя. Прости, что говорил это редко. Знай, я чувствовал это всегда. Каждый миг своей жизни. Надеюсь, ты знала об этом.

Я люблю тебя».

Больше всего Драко сейчас хотелось уйти от этих людей, взлететь в небо, подставляя мокрое от слез лицо ветру. Раствориться в небе. И не думать, не думать.

Когда гости разъехались, Малфой помог отцу добраться домой. Люциус был совсем плох. От переживаний его болезнь снова обострилась. Он безостановочно кашлял, под вечер у него кровь пошла горлом. Драко насильно заставил отца продолжить лечение и вернуться в Китай.

— Я не хочу потерять еще и тебя, — сказал отцу Драко.

Малфой остался в доме один, чувствуя, как на него волнами обрушивается отчаяние. Он отомстил, но не чувствовал облегчения. Стало только хуже. Драко открыл первую бутылку огневиски. Жидкость обжигала горло, но он пил, задыхался, но пил. Лишь бы отчаяние утихло, а боль притупилась.

«Ты ошибся, Дамблдор. Наверное, первый раз в жизни. Я — убийца».

Малфой яростно ударил кулаком по стене, оставляя там глубокую вмятину.

Тьма всегда жила в его душе. Но никогда раньше он не позволял ей взять верх над его разумом. Внутри существовал некий барьер, через который он сознательно не переступал. Всегда была граница дозволенных действий, поступков, слов. Это внутренняя граница помешала ему прикончить Дамблдора самостоятельно. Слать отравленное вино, ожерелье, но не убивать своими руками.

Вчера Драко сознательно уничтожил эту границу. Он хотел убить, хотел отомстить. Сделанного не вернуть, не оживить мертвых, не собрать воедино свою душу.

Драко помнил охватившие его чувства, когда кровь Гавейна Робардса заливала его лицо. Он боялся ту часть себя, которая так чувствовала. Он понимал, что теперь ему не остановиться. Сущность Грима — темная сторона его души — не даст ему покоя.

Он будет убивать.

Он не сможет сопротивляться самому себе.

*

Кровь… Липкая, горячая, с привкусом ржавчины… Она течет по лицу, по рукам… Лихорадочное возбуждение в каждой клеточке тела, словно доза героина в венах…

*

Драко открыл глаза, медленно осознавая, где находится. В висках пульсировала боль, голова разрывалась от малейшего звука.

Малфой лежал на кровати в своей комнате. Вокруг на полу валялись пустые бутылки, сломанная мебель, порванные книги.

Драко потянулся за очередной бутылкой, пытаясь найти хоть одну не пустую. Его поиски увенчались успехом. На дне одной из бутылок плескалась темно-красная жидкость. Малфой осушил ее одним глотком.

Алкоголь уже не приносил облегчения как в первые дни. Воспоминания не исчезали за алкогольной дымкой, боль больше не притуплялась, оставаясь шрамом на душе.

Драко не помнил, какое сегодня число. Он даже не помнил, какой сейчас месяц, точнее, не знал. Взгляд долго не фокусировался на календаре, цифры которого постоянно расплывались и никак не хотели собраться воедино. Сегодня было тринадцатое ноября.

Нарцисса была убита девять дней назад, Драко убил девять дней назад.

Малфой попытался встать, но тут же, пошатнувшись, рухнул на кровать. Голова кружилась, ноги отказывались подчиняться, его било в ознобе как от лихорадки. Драко не помнил, когда в последний раз ел, менял одежду, расчесывался. Сальные волосы неприятной массой падали на лицо, смятая одежда еще с похорон была грязной и несвежей.

— Дринки, нет… Винки? — заплетающемся языком произнес Драко. — Тинки?

Перед ним появился эльф.

— Да, мой господин.

— Принеси от похмелья. Живей!

Малфой жадно глотал зелье. С каждой его каплей жизнь приобретала краски. Головная боль проходила, руки и ноги переставали трястись, а печень — ныть.

Драко подошел к зеркалу, пытаясь узнать в отражении себя. Его глаза не были человеческими. Две узкие щелки, как у животного, отражающие его сущность. Зверь.

Малфой изо всей силы ударил по зеркалу. Осколки больно резанули по лицу и руке. Кровь струйкой текла по лицу…

Нет, это не он. Малфой не может быть этим жалким, ничтожным человеком в отражении.

И не будет.

========== 15 глава. Brand New Day ==========

Dream

Send me a sign

Turn back the clock

Give me some time

I need to break out

And make a new name

Let’s open our eyes

To the brand new day

It’s the brand new day

It’s the brand new day

I know it’s the brand new day

Come on to the brand new day

I know it’s the brand new day

Мечта,

Пошли мне знак,

Поверни время вспять,

Дай мне немного времени,

Мне нужно передохнуть…

И выдумать новое имя

Давай откроем глаза

Совершенно новому дню!

Это совершенно новый день!..

Это совершенно новый день,

Я знаю — это совершенно новый день!

Вперед, навстречу совершенно новому дню,

Я знаю — это совершенно новый день!

Ryan Star — Brand New Day

Драко быстрым шагом спускался по лестнице, следом за ним эльф, пыхтя, волочил дорожную сумку. Взгляд Малфоя бесцельно блуждал по коридорам, комнатам, закоулкам поместья. Стены хранили память о магических войнах, когда замок разграбила французская армия; торжественных приемах, на которых присутствовало все высшее общество Англии; детском смехе тех, чьи имена давно стерлись на надгробных плитах.

Многие называли Малфой-менор музеем. Роскошные картины, мебель, инкрустированная полудрагоценными камнями, мраморные барельефы, древнейшие магические свитки, оружие гоблинской работы. В поместье нашли себе пристанище многие произведения искусства, навсегда исчезнув с демонстраций и выставок музеев мира.

А Малфою собственный дом казался затхлым каменным склепом. Кругом роскошь. И пустота, от которой хочется выть на весь свет.

Драко зашел в камин, приняв из рук эльфа дорожную сумку и щепотку летучего пороха.

— Хогвартс!

Последним, что увидел Малфой перед тем, как изумрудно-зеленое пламя поглотило его, была гостиная, тонущая в лучах заходящего солнца, и грустный эльф, утирающий нос рваной замызганной тряпкой.

Драко закружило, в горле запершило от дыма, перед глазами стремительно проносились жилища волшебников, каминные решетки и, наконец, кабинет директора Хогварста.

Малфой вышел из камина в облаке пыли и пепла.

— Добрый вечер, мистер Малфой! Попрошу вас не сыпать пепел на мой ковер, — раздался строгий голос профессора МакГонагалл.

— Извините, профессор, — откашлявшись, произнес Малфой. Он успел отвыкнуть от перемещения по сети летучего пороха.