— Если с той девчонкой не получится, захочешь еще раз увидеться, приходи, — официантка, женщина лет тридцати с размазанной губной помадой на губах, смачно поцеловала его в губы и сунула в карман салфетку с написанным адресом.
— С какой девчонкой?
— Именем которой ты меня называл, — официантка подмигнула и скрылась в одной из комнат для персонала.
Эйфория, вызванная бутылкой виски и хорошим сексом, испарилась. Он вернулся к своему столу. Аарон улыбнулся ему и протянул стакан.
— Хороша? — деловито попыхивая сигарой, спросил Аарон.
— Да, — лаконично ответил он, делая один большой глоток.
— Тогда и я счастья попытаю.
— Давай, — произнес он, наливая себе новую порцию.
Аарон потушил о стол сигарету и нетвердой походкой отправился в сторону официанток.
— Эй, Аарон! — крикнул он, увидев, как из кармана у друга вывалилась какая-то бумажка. — У тебя из кармана…
Но Аарон его не слышал, скрывшись в веселящейся толпе. Мальчишник был в разгаре.
— Мерлин его подери, — произнес вслух он. — Что мне делать с этой магловской штукой?
Он повертел в руках маленькую пластиковую карточку, которая называлась «Водительское удостоверение», и сунул ее в карман.
Паршивый подпольный бар, дрянное пиво и закуски, официантки, спокойно терпящие увесистые хлопки ниже спины или липкие ладони подвыпивших клиентов, стали наводить на него тоску. Виски не спасало. И несколько приятных минут, проведенных с одной из таких официанток в кладовой, не изменили его мнение. Этот подпольный бар пользовался большой популярностью среди мужской половины жителей Вэст-Оринджа. Здесь можно было отдохнуть от собственных жен, пропагандирующих благопристойность, граничащую с полным воздержанием от простых человеческих утех; найти девушку на одну ночь или насладиться созерцанием запретных танцев; либо надраться до невменяемого состояния, благо широкий ассортимент бара давал возможность развернуться.
Для него же знаменитый в особых кругах бар был обыкновенной забегаловкой. Одной из худших, где ему доводилось бывать.
— Аарон! Аарон!
Он почувствовал, как воспоминание тает, растворяясь в зыбкой дымке горячего воздуха. Солнце слепило глаза, а голова была странно тяжелой.
— Ты сознание потерял? — спросил Радж, встряхнув его за плечи.
— Идем в тень, а не то впридачу к амнезии я получу солнечный удар.
На ужине Аарон мужественно заставил себя проглотить слипшиеся вчерашние макароны и котлету с привкусом резины, уговаривая бунтующий желудок, что ненавистный морковный суп во стократ неприятнее. После вечерней кормежки («ужином» назвать язык не поворачивался) они вернулись в раскаленную за день камеру. Солнечные лучи проникали сквозь маленькое зарешеченное окно, играли бликами на серых простынях, обклеенных старыми газетными вырезками стенах, ведре, использующемся для телесных нужд.
Фрэнк лежал на верхнем ярусе кровати и лениво листал затертый журнал с обнаженными женщинами, Радж, устроившись на единственном табурете, разговаривал с Аароном, точнее, говорил он, а собеседник вставлял иногда незначительные междометия.
— Аарон, ты меня слушаешь?
— Слушаю. Ты рассказывал про непостижимый трюк того актера в фильме, так это слово произносится?
— Нет, я рассказывал тебе про свою сестру, которая осталась с родителями и не вышла замуж…
— А где живут твои родители, Радж?
— В деревне Сургуджа центрального штата Чхаттисгарх.
— Я вряд ли запомню, — усмехнулся Аарон. — Они знают, что ты в тюрьме?
— Нет, конечно. Иначе мама бы уже скончалась от горя, а отец повесился из-за позора, который я навлек на нашу семью. Он всегда предупреждал, что открытое выражение политических взглядов не доведет меня до добра. Старшие мудрее нас.
— Как же тебя занесло так далеко от родины?
— Ветром любви, — нараспев произнес Радж, но продолжать тему не стал.
— А я думал, в Сабаньенту сажают лишь убийц.
— Для меня сделали исключение, — тихо проговорил Радж. Его обычная словоохотливость пропала вместе с добродушной улыбкой. — Но на самом деле, сюда ссылают всех «неугодных».
— Что это означает?
Радж выругался и забрался на свою полку.
— Я спросил что-то не то?
— Ты сказал достаточно, — ответил ему Фрэнк. — Не трогай его. Для него больная тема — собственный арест и заключение. Для каждого из нас. Лучше посмотри, какие девочки! Они стоили той непомерной платы, что затребовал Аркас. Черт с два я уже забыл, как выглядят настоящие женщины, каково ощущать их под… Эх… Ты, наверное, еще недавно кувыркался с какой-нибудь кралей в богом забытом мотеле на краю света. Как я когда-то…
— Ничего он не помнит, дурья твоя башка! — заметил Радж, не забывая внимательно прислушиваться к каждому их слову.
— С официанткой в кладовой, — вдруг произнес Аарон.
Радж удивленно и одновременно завистливо присвистнул.
— Мать родную не помнит, но случайный перепихон не забыл.
Фрэнк и Радж дружно загоготали.
— Да ну вас, — обиженно произнес Аарон, отвернулся к стенке и притворился спящим.
Сокамерникам скоро наскучило обсуждать причуды его памяти, и они заговорили о новом надзирателе. Под однообразные звуки их голосов Аарон не заметил, как погрузился в сон, а значит, в дебри своего прошлого.
— Ты почему такой хмурый? — он почувствовал, как на плечи легли чьи-то тяжелый руки. — Сейчас оторвемся на мальчишнике! Мы приготовили для Хью такой подарок! Лучшая стриптизерша Хьюстона приехала.
— Я счастлив, Аарон.
— Твоя кислая мина на меня тоску навевает. С сестрой разругался сильно?
— Откуда знаешь?
— Вы постоянно ссоритесь. Не надо быть пророком, чтобы догадаться. Но девушка она хорошая, ты не против, если я за ней приударю на свадьбе? Что за дикий взгляд! Всегда знал, что тяжело, когда у красивой девушки такие братья, как ты. Если всех так будешь распугивать, она ж в девках засидится.
— Это не твоя забота.
— Ты посмотри на Хью! Сюрприз ему явно понравился. Последняя ночь холостяком, как-никак.
— Видела б его Анабель. Но это Мерлин не приведи, — добавил он тихо, сделал глоток из кружки и поперхнулся. — Что за дрянь здесь называют пивом?
— Нормальное пиво, — пожал плечами Аарон, наблюдая за каждым движением танцовщицы. — Не нравится — закажи виски. Здесь оно лучшее во всей округе, спроси любого — он подтвердит.
Он поймал заинтересованный взгляд пухленькой официантки и жестом позвал ее. Виски оказалось отменное. Жгучая жидкость разливалась по телу горячей хмельной волной. Аарон усердно подливал ему в стакан, провозглашал тосты, комментировал происходящее. Голоса, музыка слились в единый шум, от сигаретного дыма слезились глаза, официантка улыбалась маняще и многозначительно — пьянящее забытье раскрыло свои объятия.
Хмельной поцелуй, мягкое податливое тело, блестящие от желания глаза. Он оказался в темном узком помещении, заваленном картонными коробками.
— Подожди, резинку забыл… Без этого никак.
— Что за «резинка»?
— С какой ты планеты? — рассмеялась официантка.
А потом он просто позволил собственному сознанию раствориться в ощущениях…
Сигнал к подъему разбудил Аарона. Фрэнк хмуро глядел на него с соседней койки, будто хотел что-то сказать, но не решался. Резкий прерывистый крик отвлек его внимание. Охранники суетились и не спешили вести заключенных на завтрак.
— Кто-то покончил с собой, — предположил Радж, прижавшись к решетке и пытаясь разглядеть, что творится снаружи.
— Тогда можно еще поспать. Пока не уберут, нас не выпустят, — грубовато добавил он и снова забрался в кровать.
— Здесь самоубийства — обычное дело, — сообщил Радж, последовав примеру Фрэнка.
Аарон стоял лицом к фасаду главного здания Сабаньенты — монументальному сооружению из гигантских грязно-серых каменных блоков с редкими темными квадратами окошек. Воплощение нерушимости: ничто и никто не сломит ее. Тот молодой парень, тело которого сейчас закапывали на просторном заднем дворе, не выдержал ее подавляющей мощи. Сабаньента выплюнула его из своего прожорливого чрева подобно обычному мусору.