“Ну а что еще остается? Завизжать как девчонка, увидевшая мышь, и грохнуться в обморок? Или перемахнуть через пару столов, вцепиться Флинту в лицо ногтями и орать о поруганной чести на весь зал?” — представленная картина была настолько яркой, что Вуд повернул голову, натыкаясь взглядом на Маркуса, смотрящего на него сейчас, и фыркнул.

Маркус почувствовал, что если сейчас же не уберется из Большого зала, то непременно в очередной раз сорвется и кинется на Оливера. “Какого лысого боггарта он такой довольный?” Нет, он, конечно, не ждал, что Вуд будет демонстрировать всем, что его отымели, но это! Неужели он так превосходно владеет собой?! Да гриффиндорцы никогда не умели скрывать своих эмоций!

Роджер расслабленно выдохнул. Беспокойство за состояние друга испарилось так же быстро, как и появилось. Если он заговорил о своей любимой стратегии даже в такой ситуации, как поход в бар, то с ним точно было все в полном порядке.

— Меня больше привлекает второй вариант, — шутя, Роджер тощей рукой едва ощутимо обхватил Оливера за плечи и, вытянув другую вперед, насмешливо протянул. — Был бы девчонкой, я бы сказал, что я тебя обожаю, но, пожалуй, обойдемся без розовых соплей.

Они переглянулись и громко расхохотались.

Маркус с силой сжал зубы, поднимаясь из-за стола, но тут Роджер приобнял Оливера за плечи, и он и сам не понял, когда успел буквально пролететь разделяющее столы расстояние и вздернуть Оливера за шиворот со скамейки, буквально вытряхивая из-за стола. Внутри словно проснулось чудовище, которые, рыча и расправляя когти, жаждало крови и яростно шипело: «Мое!».

Через пару мгновений Оливер смотрел в полные ярости почти черные глаза Маркуса. Он решил держаться до последнего, правда, голос предательски срывался и чуть ли не давал петуха:

— В чем дело, Флинт? Съел все со стола Слизерина и решил пройтись по другим факультетам? Так я не мешаю…

В глазах Флинта горела такая ярость, что, нервно сглотнув, Оливер все-таки дернулся назад, зажмуриваясь и ожидая удара. К сожалению, отстраниться на приличное расстояние не получилось — Флинт по-прежнему крепко удерживал его на месте.

Заметив смятение Вуда, Маркус ухмыльнулся и с размаху впечатал кулак в его скулу, отчего Оливер покачнулся и упал. Маркус подлетел к нему и, склонившись над самым его лицом, зашипел:

— Что, шлюшка, развлекаешься? Понравилось, когда тебя трахают?! Решил найти себе постоянного ёбаря?! Быстро ты, однако, сообразил! — еще один удар. Но тут Маркуса ухватили за плечи, с трудом оттаскивая от распростертого на полу тела. Кто-то — похоже, это был Дэвис — плеснул из палочки ледяной водой в его лицо, и с глаз Маркуса словно спала кроваво-красная пелена.

— Отпусти меня! — рыкнул он на одного из удерживающих его парней. — Живо! Я не буду его больше бить!

Парни недоверчиво переглянулись, но все-таки поспешили выпустить Маркуса — для того, чтобы его удержать, требовалось слишком много сил и смелости. А кому хочется незаслуженно получить хук справа? Маркус кинул еще один уничижительный взгляд на Вуда, развернулся и вылетел из зала.

Флинта уже и след простыл, а мощный удар — «Уже который, блять, раз. Тварь! Сука! Мразь!» — до сих пор отдавался звоном в ушах.

“Что он сейчас орал? Или не орал? Вот прямо тут? В Большом Зале? С таким же успехом можно было бы скинуть воспоминания в мыслеслив и пригласить всех желающих на бесплатный порно-сеанс, где Флинт трахает проклятого всем на свете Вуда!” — Оливер тяжело поднялся с пола и сел обратно на скамью, уставившись себе под ноги. Он прижал ладонь к скуле там, где скоро обещал расплыться внушительный синяк. Слов, чтобы попытаться как-то оправдаться, не было. Роджер, снова сев рядом с Оливером, повернул его лицо к себе, оценивая серьезность удара.

— Что на него нашло? — спросил он, рассматривая ярко-красный след.

Оливер едва не отшатнулся — он был уверен, что Роджер слышал слова Флинта. Однако тому, похоже, все-таки хватило мозгов не вытаскивать всю грязь их “отношений” наружу. Оливер поднял дрожащую руку, коснулся губы и уставился на кончики пальцев, покрытых кровью.

“Живого места, сука, не оставил”

— Ему причина не нужна. Он с первого курса так или иначе убить меня пытается. Слушай, к Дамблдоровой бабушке любые занятия. Пошли напьемся, а?

*

Ноги принесли Маркуса во внутренний двор. Трясущимися от ярости руками он достал из пачки сигарету. Прикурить получилось только с пятого раза. Внезапно в нос ударил резкий запах крови, и Маркус посмотрел на свою правую руку — костяшки пальцев были испачканы в крови Вуда. Кажется, он разбил тому губу. Резко отдернув руку, Маркус затянулся, разом выкуривая сигарету до середины. Он не понимал, что с ним творится, и готов был рвать на себе волосы от злости и негодования.

— Маркус, — раздался за спиной взволнованный голос Элайн, — что произошло?

— Что произошло?! — он повернулся к девушке, едва сдерживаясь, чтобы не послать ее куда подальше трехэтажным матом. — Врезал Вуду, что тут, блять, непонятного?! — в данную секунду Маркусу было все равно, что перед ним лучшая подруга — злость отчаянно жаждала выхода.

Эл отшатнулась от разъяренного друга — таким тоном он с ней никогда не разговаривал. Она поджала губы и прищурилась.

— Все абсолютно понятно, мистер-дохуя-хулиган! Незачем на меня так орать! Прости, что побеспокоилась о тебе, Флинт! — выкрикнула она в ответ и, резко развернувшись, направилась обратно в замок.

— Ну и пошла ты! Я не просил обо мне беспокоиться! — крикнул Маркус ей в спину.

“Как будто я сам знаю, что произошло. Без тебя тошно…”

*

Казалось, что всю дорогу до “Кабаньей головы” Оливер кипел от гнева. Заговорить с ним Роджер не решался, слишком уж явственно чувствовалось напряжение, исходившее от друга. Казалось, что стоит вытянуть руку вперед, и ты ощутишь его металлическое покалывание на ладони. Наконец, добравшись до захудалого трактира, Роджер вошел в полутемное помещение вслед за Оливером. Тот, слегка нахмурив лоб, уверенной походкой направился прямиком к ближайшему к ним свободному столику. В пабе было почти пусто, и в целом заведение представляло собой картину недавнего ночного кутежа: липкий от пролитого алкоголя пол, опрокинутые стулья, запах табака, пота и дешевого одеколона. Похоже, владельцу было элементарно лень наложить простейшие очищающие чары. В другое время Оливер бы побрезговал оставаться здесь, но сейчас не было никаких сил выискивать место поприличней. Усевшись на хлипкий стул, он покосился на неряшливого вида ведьмочку-официантку, ленивой походкой подошедшую к ним.

— Огневиски мне, а моему другу… — буркнул Оливер и вопросительно уставился на Роджера.

— Мне тоже огневиски, пожалуйста, — повторил тот заказ Вуда и, как только волшебница удалилась к стойке бара, поморщился.— Ну и местечко… Тут пахнет так, будто кто-то помер.

— Эм… Ну да. Запах специфический. Но нам особо выбирать не приходится. В “Трех метлах” нам только сливочное пиво подали бы.

Повисло неловкое молчание. Оливер с преувеличенным интересом продолжал рассматривать окружающую обстановку, а Роджер кидал на него выжидательные взгляды — собирается ли он что-то объяснять или нет? Наконец вернулась официантка и расставила перед ними выпивку. Оливер взял в руки стакан и задумчиво покрутил — мутное стекло, янтарный блеск алкоголя, резкий терпкий запах. Покосившись на Роджера, он махом опрокинул в себя содержимое. Горло будто опалило, и в первое мгновение Оливеру показалось, что его сейчас вырвет от мерзкого запаха и крепкого градуса напитка. С трудом сдержав порывы желудка, он просипел:

— Вкус, откровенно говоря, отвратителен, но… Еще по одной?

Очередной заказ, очередной стакан, и так по кругу. Дальше все происходило, как в тумане. На определенном моменте проблеск сознания зацепил скопившиеся на столе многочисленные пустые стаканы. Голова кружилась, в глазах двоилось, оценка обстановки повысилась до “ничего так, уютненько”. Внимательные понимающие глаза друга расфокусированно смотрели на него, и Оливеру хотелось поделиться с Роджером, рассказать все, что его мучило: