В руке оказалось нечто жесткое, но при этом гибкое и подвижное. Словно Арчи взялся за оживший корень. Ступор, охвативший ученого, был далек от исследовательского зуда. Арчи отстраненно задумался, как бы повели себя его коллеги, доведись им попасть в такой переплет. Шах заворчал и двинул бедрами. Арчи инстинктивно сжал пальцы, и член скользнул в его руке вперед-назад. Неожиданно мягкие и скользкие лепестки венчика оказались прямо у него в кулаке. Шах застыл на месте, раскрыв челюсти и мелко-мелко подергивая клыками. Арчи мстительно сжал кулак, но тут же отпустил. Потом и вовсе разжал руку, но прежде чем Шах успел разозлиться, провел пальцем по всему раскрытому венчику. Лепестки охотно сминались и снова поднимались под его пальцем. В центре «соцветия» находилась… Арчи так и не смог избавиться от ботанических сравнений – ему казалось, что в центре находится завязь. Набухшая и сочащаяся блестящей влагой. Он осторожно потер это соцветие указательным пальцем, ощущая, как напрягается Шах.

Чужерасец уже обеими руками упирался в стену за головой Арчи. Краем глаза ученый видел, как вздуваются мускулы под толстой шкурой. Но в основном перед глазами маячил напрягшийся хуй. Арчи тоже уперся в плечо Шаха и продолжил ознакомление с чужой половой системой, тщетно пытаясь убедить себя, что сейчас проводит не что иное, как эксперимент.

Шах ворчал и хрипел, под задницей Арчи напрягались широкие бедра, и в пещере все сильнее начинало вонять мускусом. Хренов инорасец смердел, как бомбочки, которые в ассортименте изготавливали шутники из группы биоатаки. Арчи уже почти со злобой надрачивал дергающийся в его руке хрен, желая, чтобы все это закончилось как можно скорее. Шах начал хрипеть еще громче, отрывисто втягивая воздух. Арчи невольно начал считать движения собственной руки – вверх-вниз, еще раз, три, четыре, пять…

Шах заревел, напугав Арчи до полного паралича. Ученый застыл на месте, пальцы его конвульсивно сжались, и набухший член оказался в крепкой ловушке. Шах заревел еще громче, член содрогнулся, а лепестки на нем резко сомкнулись. Арчи остолбенело смотрел, как раздувается этот бутон, судорожно вздрагивает, а затем….

Затем Шах кончил. Произошло это так быстро, что Арчи не смог уклониться и струя мутной жижи угодила прямо ему в очки.

Вопль ярости так и не вырвался из перехваченного горла, поскольку Арчи немедленно сообразил, что стоит открыть рот – и он наглотается чужой спермы по самое не балуйся.

Зажмурившись и пытаясь промычать: «Ах ты сукин сын!», не открывая рта, Арчи отдернул руку, судорожно схватился за воротник, рванул и без того измочаленную рубашку и с остервенением начал утираться. На удивление, у него почти не болело плечо.

На его счастье, одежда отлично справилась с задачей, и уже через несколько секунд Арчи смог от души выматериться, наконец-то перейдя и эту границу «взросления» по Марцеву.

– …говна кусок! – закончил он тираду на одном дыхании и притормозил, переводя дух.

Шах оторвал одну руку от стены, пошевелил перед носом ученого когтистыми пальцами и тоже схватил его за воротник. Последовавший рывок окончательно превратил стандартный комплект в лохмотья. Рубашка держалась на честном слове и полутора рукавах. Удовлетворенно осмотрев добычу, Шах тщательно повозил тканью по лицу ученого. Пародия на заботу была столь ужасающей, что Арчи чуть не взвыл вслух.

Напоследок Шах небрежно вытер его между ног, затем пару раз провел по собственному брюху и запихал тряпку под зад ученого, моментально нервно сжавшегося от прикосновения.

Арчи все равно казалось, что он весь липкий.

Шах, как ему показалось, довольно заворчал, вновь обхватил ученого обеими руками, прижал к себе и устроил нижнюю челюсть прямиком у того на макушке. Голова была тяжелой. Плечо вновь дало о себе знать. Арчи, прижатый щекой к твердой груди, протестующе дернулся. Чужерасец не обратил на это никакого внимания и, судя по замедляющемуся ритму сердцебиения, вновь уснул.

Потрясенный таким хладнокровием Арчи напрягся и смог высвободить здоровую руку. Схватив инорасца за нижний клык, он потянул. Шах недовольно заворчал, и по спине Арчи прошлись когти. Легко, но очень выразительно. Ситуация была совершенно отчаянной. Арчи еще пару раз матюгнулся, попробовал оттолкнуться от широкой грудной клетки, потерпел неудачу и обреченно утих.

Единственным положительным моментом, который он отчаянно выкопал из пучины безнадеги, было тепло, излучаемое Шахом. Откровенно говоря, чужерасец шпарил, как промышленный обогреватель. Хотя бы за воспаление легких и яичек Арчи мог не волноваться.

И, несмотря на то, что теперь он совершенно точно хотел есть, это могло потерпеть.

*

Все-таки Марцев не был совсем уже бессердечной скотиной.

Правда, в сложившихся обстоятельствах Арчи просто мечтал, чтобы его никогда не нашли. Но генерал не поленился отправить спасательную группу на поиски, да еще и принял в этом деятельное личное участие.

Рев вертушек над джунглями разбудил Арчи с эффективностью самого лучшего в мире будильника. Фактически, Арчи подскочил на месте и, если бы не чужерасец, наверняка поздоровался бы головой с потолком пещеры. Вместо этого он поздоровался с нижней челюстью Шаха. И заодно с возмущением обнаружил, что крепко дрыхнувший чужерасец успел напустить на него слюней. Арчи надеялся, что это именно слюна и что она не ядовита.

– Шах, это за мной!

Он машинально толкнул чужерасца обеими руками и тут же содрогнулся, готовясь к боли в плече. Но она была слабой, едва заметной. Арчи покосился на место ранения и обнаружил, что прозрачный гель почти полностью отслоился. Стоило слегка потянуть – и лепешка совсем отошла. Короста под ней была твердой и выглядела так, будто ранению уже неделя, не меньше. В этом Арчи не сильно разбирался.

– Доктор Роджерс! Мы наблюдаем активность вашего маяка!

Ор генерала, усиленный современными средствами связи, прокатился над джунглями, закономерно распугав птиц. Под их галдеж и рокот винтов Арчи завозился на месте, отчаянно демонстрируя Шаху, что ему срочно надо идти. Одновременно его обуревала самая настоящая паника – ведь предстояло не просто встретиться с генералом, а еще и объяснить ему, почему ученый выглядит так, будто его драли тулирапторы. Особенно прицельно – в районе штанов.

– Господи, за что мне все это, – простонал Арчи, изо всех сил отпихивая чужерасца.

– Доктор Роджерс! Если вы не в состоянии выйти на контакт, мы отправим группу поиска! Оставайтесь на месте!

Арчи подавил инстинктивный вопль: «Я здесь!» Собравшись с мыслями, он начал жестами изображать, что прибыли именно за ним, поочередно тыкая в сторону выхода, в себя, в очки и, наконец, стараясь изобразить, что Шах снаружи категорически не нужен.

Внимательно проследив за его пантомимой, Шах универсальным жестом приложил палец к сомкнутым жвалам, и одновременно толстая пластина на его руке поднялась, формируя экран. На небольшом дисплее замелькало, и Арчи невольно прикипел взглядом к картинкам. Лес, снова лес, пейзаж неба, о, синхроплан… падающий синхроплан… Он сам, Арчи, висящий на дереве!

– Так ты наблюдал?

Между тем картинки быстро менялись, показывая сцену столкновения, потом привязанного к дереву ученого, труп тирекса – о, несколько горделивых фото на фоне трупа в самой что ни на есть охотничьей позе…

И, наконец, на экране изобразился диптих. В одной его части молодой интеллигентный ученый Арчибальд Роджерс обоссывался с размахом библейского потопа, а на другой – получал в физиономию спермой чужерасца.

Арчи беззвучно разинул рот, утратив способность даже хрипеть или сипеть.

Шах ткнул пальцем в картинку, потом в Арчи, и снова прижал палец к сомкнутым клыкам. Шантаж был настолько очевидным, что Арчи дико закивал, едва не сломав себе шею от усердия. Одновременно с этим он мысленно благодарил свою удачу, что чужерасец всего лишь шантажировал его. А мог бы прирезать, бросить в пещере и скрыться, натянув свою маскировку. Даже если потом его отыскали бы, мертвый Арчи вряд ли бы радовался торжеству справедливости.