Не в силах унять исследовательский зуд, он приподнялся – слава упражнениям Марцева на развитие силы спины – и потянулся к шлему. Вместо сплошного материала он внезапно наткнулся на ворох странных кожаных шнуров и удивленно нахмурился. Шнуры будто бы пошевелились под пальцами, Арчи рассеянно за них потянул, и рука тут же сжалась сильнее. В спину кольнуло.

– Понял-понял! – торопливо сказал Арчи, выпуская шнуры.

Ладонь разжалась, лезвия убрались.

Свесившись обратно, Арчи умудрился сложить руки на груди и в такой позе серьезно задумался о том, как можно использовать столь странное решение. Во-первых, конечно, такие штуки смягчают удар. Если их сердцевина содержит жидкий амортизирующий материал, то выгода несомненна. Вероятно, их же можно использовать для прямого подключения к интерфейсу управления боевой техникой. Например, разместить на самых кончиках универсальные штекеры, и все это связать с нейроуправляющим модулем. Функцию энергонакопления тоже стоило рассмотреть поподробнее.

Но ведь с таким же успехом можно делать и шлемы, которые совершенно точно не имеют риска зацепиться за что угодно. Например, за ветви. Неужели в основу этого изобретения легла еще и мысль о декоративности?

Арчи не удержался и громко фыркнул, осознавая нелепость подобного допущения.

Мгновением позже военный остановился. Арчи инстинктивно обернулся, пытаясь рассмотреть лицо или шлем добровольного носильщика, но, разумеется, ничего не увидел. В следующий миг рука на его заднице разжалась, вторая обхватила колени, и ученого мощно толкнули вверх и назад.

С плеча военного он полетел головой вниз.

Успев в последний момент кое-как изобразить полукувырок, Арчи рухнул на спину. Почва была мягкой, но от неожиданности у него все равно вышибло дух.

– Что такое? – взвыл он. – Я же ничего не делал!

Очки исправно показали движение воздуха: военный перешагнул его и низко склонился над ученым.

– Я бы сам слез, – недовольно продолжил Арчи. – Понимаю, что вам тут совершенно не нужны гражданские, но можно же как-то вести диалог!

Внимательно слушавший его военный дождался, пока последняя возмущенная нота растает в воздухе, а затем тряхнул своим диковинным шлемом, и контур его руки со щелчком удлинился двумя острыми лезвиями.

– Помогите, – шепотом сказал Арчи.

Лезвия медленно, словно через воду, начали опускаться к его груди, и Арчи, в ужасе вспомнив наставления Марцева, принялся спасать себя сам.

Выбросив обе руки вперед, он вцепился в предплечье военного и одновременно ударил нападавшего ногой в живот.

Марцев был совершенно неумолим в вопросах обмундирования всего персонала базы, поэтому каждый занюханный лаборант утром с проклятьями шнуровал на себе рифленые ботинки с обшитыми суперпрочным пластиком носами.

Теперь Арчи был готов признать гений командира – пресловутый пластиковый носок врезался поддых бронированному маньяку, сам Арчи рванул захваченную руку на себя, одновременно уклоняясь от удара лезвий, и…

Он ожидал, что военный перелетит через него, но тот даже не двинулся с места. А еще он заревел. Вырвав руку из хватки Арчи, он размахнулся и ударил снова – теперь уже мгновенным, безжалостным движением. Арчи медленно повернул голову, уставился на два куска пустоты, пробивших его плечо, и немедленно потерял сознание.

*

Любимым временем суток у Арчи было утро. Прекрасное состояние, когда ты просыпаешься и понимаешь – впереди еще один новый день, наполненный удивительными открытиями. А если не открытиями – то все равно отличный день, просто потому что светит солнце, постель, как обычно, удобна и свежа, а за окном орет Марцев, гоняя подчиненных в хвост и гриву.

Нынешнее утро Арчи категорически не нравилось. Было больно и неудобно. Дергало в плече, где собралась основная боль, и оттуда по всему телу расползались тонкие раскаленные ниточки.

Он пошевелил руками и застонал. Боль мгновенно усилилась. Арчи попробовал разлепить глаза, но веки набухли и зудели.

– Сестра! – позвал он.

Голос был таким хриплым и слабым, что Арчи ужаснулся. Скорее, это вообще нельзя было называть голосом. Так, карканье умирающего симфура.

Арчи затряс головой. Видимо, он выглядел достаточно жалко, потому что сестра все же подошла. Он почувствовал прикосновение холодной мокрой ткани к глазам, и зуд сразу же ослаб.

– Спасибо, – почти прошептал он.

Медсестра схватила его за голову когтистыми руками и с силой разлепила один глаз, едва не содрав кожу. Арчи сфокусировал взгляд перед собой и немедленно заорал.

Пустота, совмещенная с грубыми прикосновениями, тут же напомнила ему, что произошло, и он забарахтался, вслепую ударяя ногами. Очки куда-то подевались, а руку сразу пронзила такая боль, что он просто взвыл в голос и утратил всякую волю к сопротивлению.

До сих пор скрытый под невидимостью военный попробовал ухватить его за волосы, но Арчи стригся коротко (хотя и не по понятиям Марцева), и поэтому у военного, одетого в перчатки, ничего не вышло. Раздраженно заворчав, он ухватил Арчи за ворот рубашки и рванул. Ткань разошлась с громким треском, а вот собственная кожа Арчи порвалась совершенно беззвучно. На груди набухли толстые царапины, тут же пролившиеся кровью. Военный хлопнул Арчи по груди и растер кровь, что-то пробормотав при этом.

«Съехавший», – с холодной обреченностью понял ученый.

Он читал, что некоторые разработки так и остались разработками, не найдя широкого применения, поскольку человеческая психика выдерживала далеко не все. Например, лекарство от смерти так и осталось яркими рекламными обещаниями. Пересадка мозга, осуществляемая безупречно с точки зрения хирургической техники, не выдерживала никакой проверки на практике. Все добровольцы, принявшие участие в экспериментах по искусственному омоложению, закончили одинаково: сначала в психушке, а потом в морге.

Вероятно, бионическая броня тоже стала одним из «объектов Z», а вот примеривший ее военный… Да он мог просто двинуться мозгами, сбежать с базы и теперь шлялся по джунглям, выискивая таких идиотов, как сам Арчи!

– Помогите, – еще раз сказал Арчи, даже не повышая голос. – Кто-нибудь, помогите.

Судя по хрусту листвы и сучьев, военный поднялся. Арчи сощурился, пытаясь разглядеть движение воздуха, и неожиданно почувствовал, что у него на голове что-то есть. А вот на правом ухе больше не чувствовалась дужка парсера. Только сейчас до Арчи дошло, что за все это время он хотя бы раз мог попытаться связаться с базой. Но теперь было поздно кусать локти.

Энергично замотав головой, Арчи убедился, что не ошибся в ощущениях, а потом на кончик носа ему свалились собственные очки. Арчи отчаянно зашевелил носом, пытаясь усадить их на место. Как он уже выяснил, руки у него были связаны, под спиной ощущалась прохладная древесная кора, а под задом – прелые листья, да еще и неудобно впивавшийся в копчик то ли сук, то ли корень. Но перед болью в руке все эти мелочи просто меркли.

Теперь Арчи смог разглядеть маньяка. Высокая фигура маячила в двух шагах, и, судя по медленным поворотам головы, военный стоял к нему спиной. Что именно он высматривал, Арчи знать совершенно не хотел.

Однако Ламия позаботилась о том, чтобы он не слишком долго наслаждался неведением.

Глухой рев прорезал джунгли. Над головой Арчи судорожно заметались птицы, и он инстинктивно зажмурился. Первое, чему учились на Ламии – под птичьими стоянками не ходить. Обосрут.

Впрочем, птичье дерьмо было самой меньшей неприятностью из тех, что вырисовывались на горизонте. Рев повторился. Арчи отчаянно попытался убедить себя, что это травоядный мегалотерий, но последовал уже третий вопль, и в нем отчетливо различались характерные клокочущие ноты. Такими вокальными данными обладал только тирекс.