Одновременно эта боль прогнала скованность. Йонге вцепился в ножку трона, заскреб ногами и медленно начал подниматься. Сначала на локтях, потом на четвереньках, а потом ему удалось подняться на колени.

– Твою мать!

Собственный голос помог справиться с остатками паралича, и Йонге упрямо продолжил подниматься. Пол вновь качнулся под ногами и слегка уменьшил крен. Скорее всего, Рудольф был прав насчет резервных генераторов, которые сейчас должны были отчаянно вытягивать рушащийся колосс.

Размахивая руками в попытке удержать равновесие, Йонге решительно устремился к цели. Он отчаянно надеялся, что Гарухе не пришло в голову перепрятывать навигатора. Оставались еще варианты, при которых от сотрясения Сайнжу выпотрошило, но эти предположения Йонге прогонял особенно тщательно.

Отчаянный низкий гул рушащихся конструкций пронзил весь дворец и отдался у Йонге в затылке. Выровнявшийся было пол резко перекосился, Йонге не удержался и в который уже раз упал. Со свистом пролетев оставшиеся несколько десятков метров, он тормознул об стену и еле успел уклониться от несущейся следом за ним глыбы с торчащим куском стекла. Каменюга врезалась в стену, и Йонге с тупым удивлением опознал в ней часть крыши и круглого оконного проема.

Еще один увесистый обломок прорвался сквозь водопад мелких собратьев, и на этот раз Йонге увернуться не успел – только повернулся боком, выставляя бедро. От удара сами собой посыпались матюги, закончившиеся длинным стоном.

– Я тебе это припомню! – пообещал Йонге, сам не зная кому, и забарахтался, вновь пытаясь встать.

Справившись с задачей, он двинулся по стене, обтирая ее явно доживавшей последние мгновения курткой. Уже сам себе не веря, он все-таки добрался до поляризованного стекла. Затемнение было выставлено наглухо, и Йонге на мгновение страстно пожалел, что рядом нет Рудольфа. Тот уж точно разобрался бы в механизме управления.

– Да ну нахуй, – вслух резюмировал он, и ткнул стволом кроссера в нижний угол.

Кроссер тоже мог работать как ударное оружие с кинетическим зарядом, чем Йонге и воспользовался. Отдачей его почти подбросило на месте: в плечо словно врезался глайдер, а в стекле образовался огромный пролом.

Содержимое аквариума хлынуло наружу. Йонге вцепился в края пролома, радуясь, что стекло было слишком толстым, да и не стеклом вовсе, а пластиком – можно было держаться, не опасаясь остаться без пальцев.

Вытекающий кисель был жутко холодным. Йонге оскалился, выставляя еще один нолик в счете к Гарухе. Помимо того, что этот мудак шантажировал их, помимо того, что он и так вытворил с их навигатором, он еще и позаботился о создании дополнительных совершенно невыносимых условий на грани анабиоза для того самого навигатора.

Подсветка в сраной камере пыток не работала, поэтому Йонге опять вооружился кроссером, настроил максимально рассеянный сектор наведения и сунул пушку в кисель. Пирамида вновь содрогнулась и опять пошла назад, пытаясь выровняться. Засиявший от подзарядки кисель хлынул наружу еще сильнее.

Торопясь завершить дело до того, как все станет с ног на голову, Йонге перемахнул пролом и оказался в аквариуме. Клацая зубами от холода, он с усилием прошел несколько шагов по бедро в вязкой жиже и остановился. Сайнжа почти опустился ко дну – тянувшиеся с потолка нити едва не звенели от напряжения. Йонге закинул кроссер за спину, стащил с пояса рассекатель, которым его заботливо одарил Рудольф, и на пробу резанул одну нить. Лезвие скрежетнуло, на белом материале появилась отчетливая выщербина, и нить все же разорвалась.

Йонге сжал губы и принялся методично резать оставшиеся одну за другой. Он старался не торопиться, но быстро убывающая жижа и все сильнее натягивающиеся крепления подгоняли.

Киселя осталось по колено, а он едва расправился с двумя третями паутины. Сайнжа опустился на пол, вцепился в него когтями, выгнулся и неуклюже опирался на одну руку, пытаясь держать себя в подобии мостика. Йонге заспешил, тут же задел нить и зашипел от боли – верхний слой кожи срезало начисто.

– Чтоб ты провалился! – вырвалось у него вместо ругани.

И тут же синхрон с навигатором, до сих пор абсолютно мертвый, раскрылся так мощно, что Йонге почувствовал, как дико задеревенело все тело, как холод пробрался в каждую клеточку и как тонкие нити снова и снова режут изнутри.

– Я сожалею, – проскрипел Сайнжа, начиная опускаться. Нити потянулись, зеленая кровь присоединилась к красной.

– Заткнись! Заткнись и держись!

Йонге сунул рассекатель за пояс и поднял дуговик. Он не был уверен, что это сработает, но вовремя перерезать всю ловушку он все равно не успевал. Зарядники дуговика послушно сложились в “клюв”, на нем вспыхнула неестественно-синяя искра, и Йонге повел стволом, одновременно нажимая спуск.

Пронзительный звон лопающихся нитей потонул в гуле, идущем из-под ног.

Сайнжа с грохотом рухнул на пол и повторил недавний путь Йонге – заскользил по вновь накренившемуся полу к дальней стене. Йонге отшвырнул дуговик, инстинктивно попытался вцепиться в пол, но захлебнулся остатками ледяного киселя и кувыркнулся следом за Сайнжей.

Мгновенный ужас перед очередным ударом погас, когда Йонге успешно вошел в контакт с чем-то относительно мягким.

– Поймал, – прохрипел яут, сжимая руки.

Йонге малодушно позволил себе целых несколько секунд наслаждаться этим ощущением. Потом ответственность пересилила. План, предложенный Рудольфом, в целом был невероятно успешен, но побочные эффекты пока мешали праздновать победу.

– Встаем, – неохотно сказал Йонге. – Надо выбираться – еще по всему дворцу переть.

Сайнжа согласно заворчал и остался сидеть. Синхрон все еще работал неестественно четко, щедро снабжая Йонге всеми ощущениями яута, поэтому пилоту пришлось собрать все силы в кулак, чтобы начать двигаться самому. Он ощупал себя руками и обнаружил, что кроссер тоже куда-то подевался. В недрах пирамиды вновь загрохотало, одна из стен аквариума треснула, и из нее вывалились блестящие черные шланги. Несколько штук лопнули, и наружу повалил светящийся нестерпимым розовым пар. Йонге втянул воздух и почувствовал, как жжет легкие.

– Вставай, – повторил Йонге, силком разжимая объятие. – Вставай, сын навозной мухи! Шевелись, отрыжка слизня!

– Н-не оскорбляй…

– Твоя мать – трусливая калипа, пожирательница дерьма и блевоты!

Сайнжа заревел. Мышцы под толстой шкурой резко сократились, яут дернулся и рванулся. Йонге мешком свалился на пол. Леденящая жижа выпивала из него все силы, и он искренне позавидовал тому, насколько силен чертов инопланетчик. Почти замороженный, нашпигованный железом – и все-таки неукротимый.

Сайнжа наклонился, сгреб Йонге за воротник и выпрямился. По шкуре непрерывно сочилась зелень, но скалился он совершенно как обычно.

– Не оскорбляй, умансоо!

– Есть концепция лжи во спасение, – медленно проговорил Йонге, закрывая глаза. – А есть такая. Намеренное оскорбление, чтобы… пробудить ярость… движущую силу.

Последнее слово он уже пробормотал, роняя голову. Сонливость накатывала со страшной силой. Стимуляторы перекорежили всю высшую нервную деятельность. Он даже не стал возражать, когда яут одной рукой прижал его к себе. Окончательно уснуть ему не давала зудящая мысль: где же Рудольф? Беспилотники не стали бы перевозить человека с опасным оружием, но у Рудольфа было всего три заряда, поэтому он давно уже должен был очутиться здесь…

И открутить голову напарнику за утерянный огнестрельный дуэт. Мысль взбодрила пилота, похлеще любого стимулятора.

Под ноги попадались злонамеренные камни, о которые Йонге исправно спотыкался, но благодаря яуту все-таки не падал. Затем он совсем перестал следить, что происходит, доверившись навигатору. В конце концов, кто, как не навигатор, должен знать все пути…