– Нормальная еда, – безмятежно отозвался Рудольф. – Калории, белки, жиры, углеводы…

– Воняет так, словно все эти ваши углеводы давно померли, – скептически отозвался Николай. – Бесовство!

Йонге почти с умилением посмотрел на бородача. Как бы тот ни хорохорился, ни топорщил бороду, как бы сварливо себя ни вел – сейчас Йонге был в прекрасном настроении. И даже в прекрасном физическом состоянии. Он украдкой поглядел на собственные ладони: чистые и продезинфицированные, а заодно и почти не поврежденные. Кровавые раны не просто затянулись, а даже успели покрыться тоненьким слоем кожи.

И видимо именно из-за такой ускоренной регенерации ему дико захотелось жрать. Будто внезапно разбудили голодного зверя. Особенно, когда Сайнжа достал из биокластера свой шедевр. Гора непонятно чего, залитая неясно чем, источала умопомрачительный запах. Йонге услышал, как Рудольф шумно сглатывает слюну.

– Внимание, строго не рекомендовано использовать синтезированное блюдо виду хомо сапиенс, – тревожно сообщила “Фелиция”.

– Я же говорил! – назидательно поднял палец Николай.

– А мы хомо сапиенс супериор, – ухмыльнулся Йонге и тоже сглотнул слюну.

Сайнжа грохнул на стол поднос, в котором Йонге с легким негодованием определил лист обшивки морозильной камеры. Но зато он был очень большой.

Сайнжа снял с бедра очередной смертельно выглядящий инструмент, тряхнул его, молниеносно пересобрал и превратил в жуткое подобие вилки. Йонге тут же уверился в том, что этой вилкой был прикончен далеко не один трофей.

– Во славу матерей! – возгласил яут.

Йонге лихорадочно заглянул под стол и к своему облегчению убедился, что там есть ящик с необходимым столовым набором. Выдернув оттуда ложку, он перекинул вторую Рудольфу.

– Ничего святого, – с чувством сказал Николай под аккомпанемент дружно зазвучавшего чавканья.

*

Таскать генераторы после еды стало значительно легче. Поскольку установить их на новое место было невозможно, команда общими усилиями раскатила все колонны в виде звезды, и “Фелиция” аккуратно присела сверху. Еще полтора часа ушло на подводку запасных кабелей питания, и наконец стабилизаторы заработали.

– Борт 2.41 к транспортировке груза готов, – отрапортовала “Фелиция”.

– Эту бездушную нумерацию я обязательно уберу, – почти угрожающе сказал Рудольф. – Не смей копаться в архивных блоках, нахватаешься оттуда!

– Трофеи сначала убрать надо, – вздохнул Йонге.

Они стояли в рубке. Ситуация нисколько не изменилась – трупы висели, засохшая кровь отчаянно портила интерьер, а на голографический стол смотреть без содрогания было вообще невозможно. Николай сложил ладони вместе и что-то бормотал на непонятном языке, старательно отводя взгляд в сторону. В подробности его посвящать не стали, но он и не расспрашивал.

Сайнжа прошел к столу и любовно погладил один из черепов когтем.

– Предваряя ваши обычные претензии, я готов забрать только твердую кость.

– Смотри какие слова мы знаем, – восхитился Рудольф. – Йонге, он не крал твой справочник зануды?

– Мозг он твой выкрал.

Рудольф нахмурился, но с подходящим ответом не нашелся и потому деловито принялся обходить висящие тела по кругу, стараясь не приближаться. Словно кто-то из них мог протянуть руки и сцапать механика за голову.

Сайнжа оставил черепа в покое и тоже обошел трупы, но остановился с той стороны, где веревки крепились к полу. Йонге присмотрелся и только сейчас сообразил, что это даже не веревки, а металлический трос. Сайнжа прошелся туда-сюда и неожиданно махнул рукой, активируя лезвия. Йонге даже не успел издать предупреждающий возглас, как тросы оказались перерезаны. Тела грохнулись на пол. Рудольф отпрыгнул на добрых пару метров и налетел на консоль, матерясь, как заправщик.

– Предупреждать же надо! – заорал он в конце.

– Трусость не красит воина, – выразительно сказал яут.

– Сам теперь выноси! – рявкнул механик. – Изгадил всю… эту… как ее, Йонге!

– Дизайн, – подсказал пилот.

Сайнжа всхрапнул, наклонился и рывком намотал поверх наруча все восемь тросов. Двинувшись к выходу, он попер останки за собой, опять вызвав у Йонге ассоциации с тяжелой техникой.

– Да от них же следы по всему коридору останутся, – застонал Рудольф.

– Можешь взять швабру и пойти следом.

– Швабру? Что это за хрень?

– Вы, там у себя на Берлине-3, полные имбецилы, – с удовольствием сказал Йонге. – Тщательно выращенные в стерильных условиях имбецилы. Как известно даже одноклеточному…

Рудольф, угрожающе надвигавшийся на него с того момента, как Йонге произнес первых “имбецилов”, кинулся с места. Йонге отпрыгнул в сторону, перемахнул консоль и издевательски отдал честь двумя пальцами. Рудольф прыгнул за ним, но Йонге повторил маневр, затем обогнул целый ряд консолей и устремился к пилотскому помосту.

Шестым чувством ощутив угрозу в верхнем секторе, он присел, и над ним просвистел обрывок ремня с тяжелой пряжкой. Следом раздался грохот падения и заковыристый мат на берлинском. Притормозив у самой спасительной капсулы, Йонге обернулся. Убедившись, что Рудольф цел, хотя и изгваздался в загустевшей крови, Йонге присел на корточки и снисходительно посмотрел на напарника со своей верхотуры. Рудольф сел и выматерился еще раз.

– Фелиция, здесь есть система промывки? – поинтересовался Йонге в воздух.

– Конечно, первый пилот, – моментально отозвался корабль. – Стандартная в погрузочном доке, локальные в камбузе и коридорах с первого по пятый, точечные…

– Стоп. Рубку можно вымыть?

– Возможно, – после паузы отозвалась “Фелиция”. – Предусмотрен режим “Дезинфекция-4”. Только в массовом режиме. Всему экипажу необходимо покинуть помещение. До окончания процедуры вход строго воспрещен.

– А оборудование? – уточнил Рудольф, по-прежнему сидя на полу. – Ничего не промокнет?

– Используется высококонцентрированная газовая смесь, – торжественно ответила “Фелиция”. – Состав включается в себя…

Выразительная пауза подсказала, что искин ожидает реакции экипажа. Обычно в этом месте кто-то из команды начинал отмахиваться и требовать от искина умолкнуть. Сейчас ни Йонге, ни Рудольф не спешили прервать лекцию о газовых смесях.

“Фелиция” тщательно сымитировала вздох и продолжила:

– Эпихлоргидрокаин, эпибромгидролетин, окись этролена и производные трилицидала. Дополнительно этиленсульфид и его хлорметиловый аналог, а также азотэтиленокаин, его гомологи и прочие. Дополнительно будет повышена температура и влажность. Температура до тридцати семи градусов Цельсия, влажность до девяноста процентов. Необходимая выдержка – сорок пять минут.

– По-моему, со шваброй будет быстрее, – подал голос Николай.

– А оно не воспламенится? – с подозрением уточнил Рудольф.

– Можно использовать плазменный метод, – уклончиво ответила “Фелиция”, демонстрируя полностью восстановившиеся навыки общения с людьми. – Но время выдержки увеличится до трех часов.

– Сгорим или не сгорим? – еще раз озвучил Йонге.

– Не сгорим, – искин скопировал его голос. – Однако экипажу необходимо покинуть корабль, что может быть совмещено с неудобством пребывания на открытой территории.

– Это не страшно. Просто скажи, когда выходить.

“Фелиция” помолчала, еще более успешно имитируя раздумья.

– Сейчас, – сообщила она.

Рудольф со вздохом застегнул куртку и поднялся из лужи.

– Рекомендую оставить загрязненную одежду.

– Еще чего не хватало, я ж замерзну!

– Среди членов экипажа имелся носитель лихорадки паппатачи. Заболевание не является смертельно опасным и вероятность заражения критически мала, однако я рекомендую…

“Фелиция” все еще бормотала, что именно она рекомендует, а Рудольф уже лихорадочно сдирал одежду, меча в Йонге убийственные взгляды. Одновременно он выворачивал карманы, и груда полезных вещей рядом с ним быстро росла. Йонге посмотрел на свой живот, обнаружил там засохшие разводы, оставшиеся еще с того момента, как он ползал на брюхе под выключенными мониторами, и тоже принялся разоблачаться. Его кучка полезных предметов была чуть поменьше.