Рудольф кивнул и повернул налево. Яут потоптался на месте, покрутил пальцем в воздухе, «Фелиция» тут же что-то коротко прошипела, и яут уверенно двинул в сторону дока.

– Почему он шляется тут как у себя дома, – пробормотал Йонге.

«Общие приоритеты для членов экипажа, первый пилот».

Добравшись до камбуза, Йонге вытащил из охладителя ангажированное пиво, устроился на любимом месте, и мгновением позже его отпустило.

«Достигнута геостационарная точка, – сообщил искин. – Выход на буер в пределах пяти часов».

– Ничего себе очередь, а поближе ничего нет?

– Следующий вектор открывается через шесть с половиной часов, - почти недовольно ответила «Фелиция», явно намеренно сделав это вслух.

Полуторная гравитация исчезла. Йонге застонал от счастья и сковырнул крышку. Каждая косточка расправлялась и занимала положенное место. Казалось, даже легкие расправляются и начинают получать больше воздуха. Только сейчас он в полной мере ощутил, что даже при поддержке химии и механики человеческое тело чувствует себя далеко не лучшим образом, когда на него непрерывно давит гравитационный столб.

В коридоре раздался металлический грохот. У Йонге дернулась бровь, и он немедленно вызвал окно активного слежения. Убедившись, что это яут, и он не ломает корабль, а тащит какую-то дрянь вроде церемониального щита, Йонге вздохнул с облегчением и одновременно с досадой. Он старательно пытался не вспоминать, что Сайнжа до предела нагрузил их корабль трофейным барахлом. Вероятно, и сам яут предполагал, что заберет свой груз, как только получит всеобщее признание.

Теперь они были обречены таскаться с этими килограммами.

– Сгрузи их в трюм, – сказал он.

Яут в окне просмотра резко обернулся на звук, и Йонге ухмыльнулся. «Фелиция» без дополнительных требований включила громкую связь. Сайнжа вскинул ладонь и пару раз махнул скрюченными пальцами, полосуя воздух. Затем перехватил щит поудобнее и неторопливо пошел дальше.

Потягивая пиво, Йонге продолжал наблюдать за ним, беззастенчиво пользуясь правами всевидящего командира. Яут унес щит в кают-компанию и уложил на свою варварскую постель. Отойдя на шаг, он начал на пальцах примеряться к стенам. Выглядело так, будто он пытается сделать мгновенный снимок и страшно смешило. Йонге веселился ровно до тех пор, пока Сайнжа не выщелкнул лезвия.

– Ах ты скотина! – ругнулся пилот.

Яут воткнул лезвия в стену чуть выше уровня глаз, резанул и отступил назад, с явным удовлетворением разглядывая причиненный ущерб. Потом подхватил щит, покрутил крепежи на обратной стороне, легко поднял тяжелый даже с виду кусок металла выше головы и одним движением прибил к стене.

Крепления провалились в стену, и щит прилип к ней, будто так и было изначально.

Сайнжа взъерошил дредлоки, отступил на два шага, снова полюбовался и немедленно завалился на постель. Йонге хотел уже вырубить обзор, но тут яут начал потягиваться, и пилот ухмыльнулся, делая очередной глоток. В отсутствие наблюдателей Сайнжа крутился и извивался так, словно пытался составить конкуренцию одной из тех телочек, отплясывающих в «Синем жуке» на второй узловой станции пресловутой Альмангамы.

За дверью раздалось шлепанье босых ног, и Йонге торопливо свернул окно. Если наедине с собой он еще был готов признаться в вуайеризме, то услышать тот же диагноз от Рудольфа категорически не хотел.

– Сидишь? – механик ввалился на камбуз, источая кошмарный запах «Кастель № 5». – Пиво все выжрал? Я так и думал.

– Только начал, – отбился Йонге. – На тебя точно хватит.

Рудольф нырнул в холодильник едва не по пояс и зазвякал.

– Интересно, яуты пьют пиво?

Йонге ответил мычанием. К счастью, напарник не стал предлагать позвать третьего члена экипажа и устроить дружескую вечеринку.

– Вот сейчас я напьюсь… нажрусь… и возьмусь… за эти… сканеры!

Рудольф говорил между крупными глотками и опустошил бутылку вместе с завершением фразы. Йонге молча отсалютовал ему посудиной и тоже допил. Биостекло тут же поползло в пальцах, норовя принять рекомендованную для утилизации форму. Йонге разжал ладонь, зеленая масса шлепнулась на стол, стянулась сама в себя и замерла, скрутившись в компактный шарик. Йонге покатал его, глядя, как от тепла его пальца в глубине вспыхивают искорки. Рудольф со стуком поставил перед ним вторую бутылку – уже коричневую.

– Надо еще чип для этого… навигатора поставить, – наконец сказал пилот. – Думаю, без него мы долго не полетаем. Как минимум колония у них в стороне от спейсштрасс, туда обычными схемами тащиться упаришься.

Теперь мычанием ответил Рудольф.

– Или ты каждый раз предлагаешь делать прыжок через жопу?

Механик фыркнул, загоготал, подавился и долго обстоятельно откашливался. Йонге успел уговорить вторую бутылку и пришел в исключительно благодушное состояние. Даже сомнительная шуточка стала казаться верхом остроумия и изящной словесности.

– Поставим ему, что надо, – наконец, смог заговорить Рудольф. – Но ты уверен, что заработает?

– Кто не рискует…

– Того на Земле не хоронят, – закончил Рудольф известную фразу всех авантюристов и исследователей. – Но нас и на Берлине-три неплохо встречают.

– Опять ты за свое, – лениво сказал Йонге, скатывая второй шарик. – Берлин, Берлин…

– Не просто Берлин, а Берлин-три, – начал Рудольф. – Прекрасная планета с умеренным континентальным климатом…

– Холодная до жопы, – дополнил Йонге в той же тональности.

– Да иди ты.

Йонге встал и пошел. Дошел до холодильника и достал оттуда по третьей. После скудных яутских угощений, от которых уже тревожно шевелилось в животе, родное пиво шло так гладко, что Йонге даже не заметил, как начал терять связность мыслей.

***

Пришел он в себя лишь обнаружив, что стоит перед дверью в кают-компанию, а в руках у него здоровенный нож. Рудольф стоял рядом, и при нем был контейнер с маркировкой биомеханического содержимого. От контейнера валил пар. Вокруг царил полумрак.

– Ты их в холодильнике хранишь, что ли? – изумился Йонге.

– Это как пиво. Надо холодненьким! – убежденно сказал Рудольф.

– А что, я кроме ножа ничего не взял? – испугался Йонге.

Напарник ткнул в него пальцем, Йонге наклонил голову, от усердия чуть не вывернув шею, и тут же увидел у себя в нагрудном кармане радиоскальпель, заряженный одноразовой анестезирующей капсулой. Попытавшись протереть глаза, Йонге обнаружил на себе визор.

Пилот отчаянно попытался взять себя в руки и отменить идиотскую операцию, но вместо этого сдавленно хихикнул, ткнул в панель и на цыпочках прокрался в бесшумно открывшуюся дверь. Рудольф шел за ним совершенно беззвучно. Выдавало его только негромкое сопение. Йонге машинально повертел рукой, пытаясь найти переключатель микрофона, и чуть не побрил себя ножом начисто.

Добравшись до платформы, где безмятежно дрых яут, не подозревающий о скором своем единении с высочайшими человеческими технологиями, Йонге отложил нож, достал свисающие из второго нагрудного кармана тонкие перчатки, заботливо встряхнул их и тщательно натянул на обе руки. Тыльную сторону ладоней обожгло коротким электростатическим уколом.

– Надо его перевернуть, – сиплым шепотом сказал Рудольф. – Может, по башке сначала?

Смерив напарника снисходительным взглядом, Йонге обошел платформу и склонился над растянувшимся во весь рост яутом. Взгляд зацепился за что-то странное. Йонге склонил голову и присмотрелся. Потом дошло - Сайнжа снял несколько колец, формирующих “ошейник”. Йонге страшно обрадовался. Иначе пришлось бы ковырять ножом, а то и обращаться к электричеству.

– Са-айнжа, – почти ласково позвал он.

Яут открыл глаза резко, будто и не спал. Клыки растопырились, из глотки вырвалось предупреждающее шипение. Прижмурясь от ацетонового запаха, Йонге бесстрашно уперся ему пальцем в грудь и погладил вдоль шрама.