– А ты слеп как червяк.

Ругнувшись, напарник внял справедливому, хоть и оскорбительному замечанию. Йонге не нужно было оглядываться, чтобы понять, что Рудольф отпущен и застыл на месте: шею наконец-то перестала сдавливать виртуальная хватка яутской лапы.

По стеклу заскрежетали когти, и яут встал у Йонге за спиной. Постучал по лайнеру, но Йонге мотнул головой: слишком мелкая дичь, чтобы грамотно поджарить ее, не испарив заодно пару кубометров песка.

Двигавшееся под стеклом пятно притормозило. Йонге переступил на месте.

Пятно ринулось вперед и раздвоилось. Йонге сообразил, что кроме лайнера у него оружия нет. Пятна двигались так стремительно, что глаз не успевал рассмотреть. Оставалась пара метров, Йонге сделал еще шаг, и стекло лопнуло.

Вырвавшись на свободу, маленькие и плоские копии многоногов синхронно ударили хвостами. Бледные тела упруго взлетели, растопыривая ножки. Йонге четко увидел, как брюшки раздвигаются, выпуская хоботки.

Ступор отпустил его, когда сбоку в поле зрения сверкнуло сдвоенное лезвие. Первая тварь летела прямо на выставленный металл, а вторая – в лицо Йонге. Хвост мотнулся членистым хлыстом, бледные лапки хищно подогнулись, словно уже вцеплялись в добычу.

Йонге поймал прыгуна раскрытой ладонью. Суставчатый хвост обернулся вокруг запястья и сжался с такой силой, что кость едва не хрустнула – Йонге в последний момент успел напрячь мышцы. И одновременно отскочил в сторону.

В отличие от гигантских собратьев, эти твари могли издавать звуки – насадившаяся на лезвия дрянь визжала и хлестала хвостом, разбрызгивая желтую жижу. Там, куда попадали кипящие капли, стекломасса плавилась, исторгая вонючий пар.

– Парни?

– Назад!

Рудольф попятился, потерял равновесие и хлопнулся на стекло. Под приглушенный мат берлинца Йонге попытался сбросить тварь. Руку сжало как клещами. Йонге выхватил скальпель, до сих пор бережно несомый на поясе, и уже собирался подцепить многонога тупым концом. Боль в запястье усиливалась. Йонге развернул скальпель лезвием вперед.

– Харр!

Его ударили по плечу. Снова отскочив и автоматически выставив немудреное оружие, Йонге увидел, как Сайнжа отчаянно мотает башкой. Тварь все еще болталась на лезвии. Йонге машинально удивился, как блестит металл, словно коррозия на него не действует – и тут же отшвырнул скальпель. Кислота!

В ладонь тыкалось омерзительно влажное, настойчиво билось, словно хотело пробуравить дыру. Йонге сжал немеющие пальцы, сдавливая упругое жесткое тело. Ох, и не хотелось раньше времени показывать Сайнже весь арсенал, но…

Йонге сцепил зубы и напрямую обратился к глейтеру. Защитный протокол немедленно среагировал. Тонкие иголочки кольнули в позвоночнике, а затем Йонге почувствовал, как срабатывает его секрет.

Электрическую бурю внутри себя.

Накопленные в тумане заряды текли по нервам, вонзались в волоски, заставляя каждый из них вставать дыбом, сжимали сердце и крутились в легких… И, наконец, Йонге собрал их все и швырнул в руку.

Многоног тонко, противно заверещал. А может и не он, а горела и трескалась толстая кожа и каркас, сдерживающие кислотную кровь. Длинные ножки бесновато мотались, раскрутившийся хвост хлестал во все стороны, но Йонге не отпускал.

Последний заряд втянулся в сморщившееся тельце, и лапы безжизненно повисли, стремительно чернея.

Йонге разжал пальцы, медленно повернул руку, и обгоревший кусок инопланетной пакости шлепнулся на стекло.

– Парни, может, вы мне объясните, что происходит, и стоит ли ссаться в штаны? – жалобно спросил Рудольф.

***

Получить доступ к «Фелиции» удалось далеко не сразу.

Рудольф из-за сообщенных новостей даже частично восстановил зрение – в экране появился пробел, и сквозь него Рудольф изо всех сил щурился на окружающий мир и ненаглядную «Фелицию».

– Лучше бы я так ничего и не видел, – с горечью сказал он. – Следующие четыре года мы будем пахать на ремонт!

– Может быть, только два, – с наигранной бодростью ответил Йонге. – Подумаешь, корочкой покрылась.

На ходу Рудольф прижал обе руки к лицу, делая себе обзорный сектор.

– Корочкой? Вход где?!

Йонге проскользил по наплыву, присел, и выкатился под самую опору.

– Здесь, – уверенно сказал он.

Рудольф невнятно матерился — Сайнжа опять ухватил его за шкирку. По-прежнему вонзаясь когтями в стекло, охотник со скрежетом прошествовал к опоре.

– Оцени мою экономность, – торжественно сказал Йонге, кося взглядом на лайнер. – Теперь эти десять процентов понадобятся нам, чтобы аварийно освободить аварийный шлюз.

Рудольф почти нежно погладил приклад и уверенно опустил лайнер на выдвинувшийся упор. Сайнжа заворчал и прикрыл глаза. Этому Йонге откровенно обрадовался, поскольку последние пару минут читал в неподвижном взгляде желтых плошек страстный патологоанатомический интерес.

Чтобы все-таки пробиться внутрь потребовалось много скверных выражений дуэтом, слаженная хирургическая работа лайнером, а также весь набор лезвий, которыми был обвешан Сайнжа.

Шлюз тяжело раскрылся и медленно опустил пандус.

– Добро-о пожалова-ать на бо-орт, экипаж.

Голосовой модуль сбоил, вытягивая басы.

– Фелиция! – страстно возопил механик. – Как ты?

– Основные фу-ункции в норме-е, первый меха-аник.

– Мы тебя вылечим, – Рудольф карабкался по пандусу, грохоча собранным лайнером. – Я уже иду!

– Со спи-иском основны-ых поврежде-ений вы сможете ознако-омиться…

«Фелиция» бубнила, начитывая данные по ущербу. В служебном режиме они скользили с краю сознания, не вызывая алертов срочной надобности, и Йонге с облегчением вздохнул.

– Фелиция, снимай защиту. У нас гость, раса — яут.

Бормотание прекратилось.

– Приня-ято, первый пило-от.

Рудольф, матерясь, шумно возился за порогом.

Йонге достал маркер, снял с пояса переговорную табличку и торжественно вывел строгие глифы.

«Добро пожаловать на борт»

Сайнжа кивнул и ударил себя кулаком по плечу.

Уже внутри, не стесняясь присутствующих, Йонге расцеловал обшивку, сел на пол, вытянул ноги и блаженно закрыл глаза.

– Нормальный воздух! Жратва! Душ! Йезус Мария!

Рудольф прислонил лайнер, похлопал по стене и решительно направился в медотсек. На ходу громко оповещая всех, как именно он будет снимать сканер и что потом сделает с тем, кто изобрел синхронизацию между устройствами.

– Про общий модуль не забудь! – крикнул вслед Йонге.

– Дай себя подлатать!

На корабле ощущения усиливались – неправильно работающий передатчик был совсем рядом.

Сайнжа беспокойно вертел башкой, норовя заглянуть в каждый темный угол.

Йонге снисходительно наблюдал за ним – на «Фелиции» стояла защита, добросовестно включенная перед отбытием. В первую очередь посторонним потребовалось бы прорваться сквозь броню. Во вторую — столкнуться с бортовыми. Рудольф настроил протокол без затей: любой биологический организм, не имеющий метки слияния, либо гостевого статуса, будет немедленно аннигилирован наиболее оптимальным для конкретного вида способом.

Сайнжа не выдержал и полез отнимать маркер.

«Одному покалеченному нельзя!»

– Ну так иди за ним, – благодушно ответил Йонге и, наткнувшись на непонимающий взгляд, повторил предложение уже в пантомиме.

Яут кивнул, прихватил маркер и устремился в сторону медчасти.

Йонге еще немного посидел, размышляя, почему это одному Рудольфу идти нельзя, а вот одному Йонге вполне сидеть можно, а затем, неподдельно кряхтя и наслаждаясь каждым звуком, начал подниматься.

Теперь он мог хвататься за поясницу, сгибаться в три погибели, охать и стонать как угодно.

Он был дома.

Пострадав в свое удовольствие, Йонге принял мужественное решение направиться на мостик и попробовать расправиться с синхронизацией самостоятельно. Шестое чувство подсказывало, что модуль пострадал физически, но до момента, пока Рудольф не начнет видеть, нужно было как-то подстраховаться.