Дальше в списке приоритетов стоял список повреждений, базовый ремонт, где-то посередке болтались еда и пиво, и уже совсем в хвосте — переводчик для яута.

Придерживаясь за стену Йонге прикинул, насколько сместилась центровка. Грузовозы старались делать предельно универсальными для посадки и неожиданных сюрпризов, подстерегающих в атмосфере. Даже наполовину опрокинувшись, корабль оставался пригоден для передвижения внутри него. Отличная разработка новейшего времени – независимая внутренняя часть. Блоки внутренних секций проворачивались и относительно сохраняли пространственную ориентацию.

Йонге не мог оторваться от приятно-шероховатой теплой стены. Легкое дуновение из вентиляционных решеток шевелило волосы. Йонге бездумно подставлял лицо успокаивающему прикосновению, пока до него не начало доходить, что передвижение воздушных масс на корабле вообще-то не является делом обычным.

Он неохотно натянул респиратор, до сих пор болтавшийся на шее. Спустя пару минут выяснил, что сделал это не зря: наглухо закрытые шлюзовые створки и мигающая над ними тревожная полоса показывали, что на мостик лезть без нужды не стоит – атмосфера там отвратительная, то есть местная.

Ворча в респиратор, Йонге вручную набрал команду разблокировки, а потом ему пришлось еще и поработать руками. Наконец, дверь сдалась перед приматом человека. Йонге переступил через порог и тут же поскользнулся.

Ухватившись за створку, он не удержался от ругани – рука влипла во что-то крайне неприятное. Оторвавшись от двери и от пола, Йонге с одинаковой гадливостью осмотрел оба пострадавших места. И на подошве, и на ладони красовалась густая слизь. Белесая, тягучая и мерзкая. Йонге скривился, вытер ладонь о стену и гневно оглянулся, выискивая, откуда на его любимый мостик могла плюхнуться эта хрень.

Ответ пришел быстро: часть обшивки пробило. Сквозь длинный тоннель, проходящий напрямую через несколько секций, виднелся электрический туман. Система саморемонта уже отработала насколько могла, и туннель перекрывали сформировавшиеся тяжи, медленно обрастающие наплавом, но все-таки он был достаточно свободным, чтобы какие-нибудь мелкие формы жизни…

Йонге инстинктивно присел и завертел головой. В мыслях со щелчком совместились картины: тревога яута, нападение мелкой твари, тоннель и склизкий привет на полу.

Оглядываясь почти на триста шестьдесят градусов, пилот бочком двинулся к главному креслу. Под защитой купола он мог управлять кораблем, беспрепятственно заглядывая в каждый угол и зная все о каждой мельчайшей шестеренке. Сейчас остро подходила возможность управлять бортовым комплексом вооружения.

Йонге осмотрел кресло, не нашел ничего подозрительного и с облегчением плюхнулся в мягкие пластиковые объятия. Стукнув кулаком по кнопке герметизации, он дождался, когда прозрачные полусферы поднимутся из пола и сомкнутся над ним, образовывая маленький, хорошо защищенный мирок. Пальцы сами легли на податливые кнопки, приласкали их, и «Фелиция» задрожала в ответ.

Йонге расслабился, позволяя кораблю ощутить себя, а затем привычно напрягся от вторжения в сознание.

Конечно, они звали свой корабль малышкой и крошкой, дали ему женское имя и всячески подчеркивали гендерное различие. Но ломился к нему искин с нетерпеливостью отсидевшего и порядком озверевшего мужика.

Ерзая, Йонге привычно отбивал лишние поползновения, традиционно вздыхая над проблемой, благодаря которой еще не все население Земли превратилось в пилотов и разлетелось по необитаемой Вселенной. Мало кому понравится, когда искусственная хрень трогает тебя как будто изнутри.

Йонге невольно вспомнил наставления инструктора полетных курсов: «Не давайте выебать себя на первом же свидании, господа!» – и фыркнул. Корабль одобрительно погладил его вновь. Йонге непроизвольно глубоко вздохнул. Искин вновь настойчиво попытался овладеть пилотом, но Йонге назидательно побарабанил по кнопкам, выдавая команду отторжения. Искин обиженно отшатнулся, но тут же вернулся снова. Уже не с такими явными намерениями. Йонге вздохнул и мысленно погладил огромную тушу планетолета.

Сквозь радость от возвращения медленно сочилась неясная тревога. Йонге поморщился. Он не любил полуинтуитивную работу с механизмами, предпочитая полагаться на четкие и конкретные данные вида «запрос-ответ». Поэтому просто принял беспокойство корабля к сведению и запустил полное сканирование.

«Активных биологических форм жизни – 3»

Йонге облегченно вздохнул. Через две минуты перед ним развернулась полная картина, где он привычным взглядом вычленял повреждения и нестабильную работу. Частично испорчена связь, выведено из строя несколько помещений, но кольца генератора на месте, и стабилизаторы исправны. Все исправимо, только надо хорошенько потрудиться. А потом можно как следует отряхнуться, скинуть со шкуры стеклянную корку — и лететь куда подальше.

Неотступно грызла досада: и руды не нашли, и инопланетный корабль оказался бесполезным.

Вытащив кривую синхронизации, Йонге запустил по ней сразу две независимых системы сглаживания, и попробовал прикинуть, в каком разделе справочника «Самые жадные копатели Галактики» следует поискать актуальные суммы вознаграждения за спасение официальных представителей Фузии и их доставку в лоно цивилизации.

Поглядывая на график, Йонге неловко повернулся в кресле, заскрежетал зубами от боли и решил, что ему тоже пора о себе позаботиться. Полная чистка организма, обновление и частичная молекулярная перестройка – все согласно заветам поучения Ка Шпира, набравшего в последнее время дикую популярность.

– Внимание, посторонний объект.

«Фелиция» прозвучала озадаченной. Йонге успел заметить движение, отразившееся в куполе — из-под кресла выскользнул плоский силуэт, — и бледное тело взметнулось из-за консоли.

На этот раз Йонге не успел среагировать. Тварь приземлилась прямо на лицо. Респиратор заскрежетал мокрой резиной, хвост обвился вокруг горла и стиснулся. Жесткие лапы сдавили затылок. Йонге захрипел, хватаясь за твердые жесткие кольца. Гортань сплющивало, и порождаемый этим надсадный кашель разрывал легкие, не в силах вырваться чрез пережатую трахею.

Йонге уперся в пол, пытаясь отодрать гадину. Хвост медленно начал закручиваться. В глазах потемнело, белесые складки брюшка расплылись в кровавые волны. У него не было даже пяти минут: скотина пыталась сломать ему шею.

– Внимание, экипаж… Экипаж подвергается опасности…

Бормотание «Фелиции» сливалось в мерный рокот. Скатившись на пол, Йонге с новой силой вцепился в жгуты, но пальцы соскользнули. Электричества у него не осталось совсем.

«Помоги!»

– Необходимо определить источник угрозы, – почти растерянно ответил искин.

«Он на мне! Биологический!»

«Биологическая опасность отсутствует, – искин тоже перешел на глейтер. – Необходимо уточнить!»

Сквозь боль и удушье Йонге почти слышал механическое отчаяние. «Фелиция» тянулась к нему, регистрируя, что ее пилот вот-вот умрет, но не видела, что происходит.

«Скан… все что лишнее… убей…»

***

Очнувшись, Йонге первым делом схватился за горло. Болело оно адски.

Никто не прибежал его спасать, и только «Фелиция» немедленно принялась докладывать, как ею был изучен объект воздействия, определена его составляющая и как было применено уникальное, немедленно синтезированное вещество. Давясь слюной и корчась, Йонге все же поблагодарил корабль, заодно позволив мысленно облапать себя – по крайней мере, это было куда приятнее, чем раздирающая боль в глотке.

Горя желанием помочь, «Фелиция» выпустила в атмосферу под куполом еще чуть-чуть неведомых соединений, и Йонге немедленно сделалось легче. Мотнув головой, он отключился от бормотания, в котором перечислялись составляющие и этого уникального решения.