Эта концепция воспринималась, как аксиома. Разделял ее и начальник Мосада Цви Замир.

Арабы же на этот раз оказались на высоте. Их печать искусно проводила кампанию по дезинформации Израиля, публикуя материалы о резком охлаждении арабо-советских отношений, об отказе Москвы поставлять Каиру и Дамаску новейшие виды вооружения. И это в то время, когда советские специалисты, не покладая рук, трудились над созданием в Сирии и в Египте самой эффективной системы ракетной противовоздушной обороны.

И не то чтобы Эли Заира не располагал необходимой информацией. Ее было сколько угодно. Агенты Мосада и военной разведки слали донесение за донесением о том, что арабские армии готовятся к войне. Разведка установила, что египтяне создали истребительные противотанковые отряды, оснащенные советскими наплечными ракетами.

Скрыть дислокацию вражеских армий на линиях прекращения огня было невозможно.

А интенсивные военные учения в Сирии?

А маневры на уровне крупных воинских формирований с обязательным форсированием водных преград, проводимые египетской армией?

А новейшие ракеты класса «земля — воздух», лишившие на первом этапе войны израильскую авиацию свободы действий?

Все это не было секретом. И на все это Заира реагировал с удивительной беспечностью. Донесения агентов, противоречащие его концепции, он просто клал под сукно.

«Ерунда, — утверждал начальник военной разведки с присущим ему апломбом, — бряцают оружием и пускают пыль в глаза. Войны не будет».

А она уже приближалась железным шагом.

Лишь один человек, рискуя карьерой и репутацией, слал в высшие инстанции тревожные рапорты. Лишь командующий Северным военным округом Ицхак Хофи не уставал твердить, что эскалация сирийских военных приготовлений — это прелюдия к войне, которая может разразиться в любое время.

«Концепция Заиры не просто ошибочна, — открыто говорил Хофи, — она преступна».

«Ну что он лезет не в свои дела?» — пренебрежительно вопрошал начальник военной разведки. И добавлял: «Хофи — старый служака. Но все ведь знают, что он звезд с неба не хватает».

6 октября в 14 часов 30 минут началась самая тяжелая из всех войн, которые когда-либо приходилось вести Израилю.

На Южном фронте израильские силы, имевшие стратегическое пространство, оправившись от первого шока, перехватили инициативу. На Северном же фронте все висело на волоске в течение первых 48 часов. Конечно, огромны заслуги Рафаэля Эйтана, Януша Бен-Галя, Авигдора Кахалани. Это их танкисты остановили стальную лавину.

Хофи в большей степени штабной офицер, чем полевой командир, не стоял насмерть со своими бойцами на первой линии. Но он, командуя фронтом, схватывал всю картину сражения и успевал вовремя закрывать бреши, пробитые все же сирийским тараном.

И, самое главное: генерал-майор Хофи, то выпрашивая с маниакальной назойливостью, то угрожая отставкой, сумел выбить необходимые средства и успел укрепить оборонные рубежи на Голанах перед самой войной. Прорытый по его приказу противотанковый ров задержал продвижение около 150 сирийских танков, и они не приняли участия в решающей фазе сражения.

Защитники линии Бар-Лева были захвачены врасплох, и она пала в считанные часы. Бойцы укреплений на Голанских высотах встретили врага в полной боевой готовности — и выстояли.

На Голанских высотах каждый солдат знал, что ему нужно делать. Командующий Северным округом позаботился об этом.

Победы в войнах складываются из множества факторов, являются результатом коллективных усилий многих талантливых людей. Но журналисты, этот рупор популистского мнения, не любят распылять своих восторгов. Чаще всего они выбирают одного человека, чтобы превратить его в символ победы.

После Войны Судного дня таким человеком стал Шарон. Газеты раструбили, что его прорыв на тот берег Суэцкого канала стал переломным моментом в ходе военных действий. Более сдержанно, но все же с энтузиазмом хвалила пресса Рафуля за оборонительные бои на Голанах. И почти никто не вспоминал об Ицхаке Хофи. Слишком уж негеройский вид был у командующего.

Об истинной роли Хаки помнили, однако, несколько людей, занимавших ключевые посты в государственном аппарате. Одним из них был Ицхак Рабин, сменивший Голду Меир на посту премьер-министра. И он назначил начальником Мосада единственного человека, пробившего тревогу в канун войны.

Восемь лет, больше, чем кто-либо из его предшественников, занимал Хофи один из самых ответственных в государстве постов. Но вот он возник из недр разведки, как шахтер из-под земли. Началась его третья жизнь.

Хофи стал генеральным директором Электрической компании.

На первый взгляд, это явное понижение по сравнению с теми должностями, которые он уже занимал. Но если вспомнить, что израильская Электрокомпания — это концерн-монополист, обеспечивающий нормальную жизнь всей страны, то от поспешных выводов придется отказаться.

В тот период Электрокомпанию лихорадило из-за непродуктивной работы. Между правлением и советом директоров не было согласия. Устарело оборудование. Отжила свой век административная система.

Хофи приступил к исполнению новых обязанностей, имея самое смутное представление о том, чем ему надлежит заниматься. Он не был ни инженером, ни экономистом, ни администратором. Не имел технического образования. Ему надо было начинать с азов, и он засел за учебники. Через полгода он уже не только был в курсе всех дел, но и поражал специалистов обширными познаниями в самых специфических областях.

Несоответствие внешнего облика Хофи с его внутренней сущностью вначале многих поражало, потом к этому привыкли.

Один из членов правления Электрокомпании вспоминает: «Новый генеральный директор оказался человеком спокойным, даже флегматичным, уравновешенным, немногословным. Вид у него был настолько заурядный, что мы с недоумением спрашивали себя: „Неужели это он разгромил сирийцев и восемь лет возглавлял израильскую разведку?“ Но вскоре мы поняли, что за прозаической внешностью и кажущейся простотой скрываются незаурядные качества. Он умел слушать, но умел и приказывать. Его авторитет рос с каждым днем. И если Электрокомпания работает сегодня эффективно и четко, то это заслуга Хаки. Какой бы пост ни занимал этот человек, он всегда на своем месте».

Ицхак Хофи с женой Эстер, подругой детства, живет в четырехкомнатной квартире в Рамат-Гане, У него двое дочерей. Он ни в чем не изменил своих привычек. Любит книги, музыку, садик возле дома, им же выращенный. Терпеть не может политиков, болтунов и журналистов. Круг его друзей крайне узок, и нет среди них ни одной знаменитости. Воспоминаний, к сожалению, писать не собирается.

Представим на минуту такую картину. Американский генерал в отставке, занимающий общественную должность, в один прекрасный день публично призывает к изгнанию четырех миллионов евреев из Соединенных Штатов под тем предлогом, что Америка уже приняла достаточное количество эмигрантов других национальностей. Не трудно вообразить, что бы произошло. Генерал был бы тотчас уволен, ошельмован и привлечен к судебной ответственности.

А вот в Израиле генерал запаса Рехавам Зеэви (Ганди) не только создал партию Моледет, базирующуюся на идее трансфера арабов, но и приплыл на волнах арабского террора и интифады прямо в кнессет.

Как прореагировал бы Зеэви, если бы, каким-то чудом овладев русским языком, прочитал вышенаписанные строки?

— Американские евреи лояльны по отношению к американскому правительству и государству, — сказал бы он. — В этом разница.

А разве немецкие евреи были нелояльны? Разве не были они преданы Германии всей душой? Остановило это Гитлера?

И вообще осуществимо ли в наше время насильственное перемещение полутора миллионов человек? Или это всего лишь плод больного воображения? Кто их примет? И как отреагирует весь мир на подобное деяние? Ведь живем мы не в вакууме…