– У меня восемь фрагов!! Ещё идут!!! – крик Димки сорвался на визг.

– Флешку кидай! Быстрее!!

– Кончились!

Вот так всегда! Когда надо, всё сразу заканчивается. Они нас вынесут! Как ламеров вынесут!..

Мелькнула ослепительно яркая вспышка синего света. Перед глазами заплясали звёздочки. Тёмка очнулся на диване под вытертым пледом, в старой дедушкиной квартире. В тёмной комнате мерцал телевизор. По экрану плыла рябь.

– Тьфу! Вот учудил! На ходу засыпаю, – он потёр глаза. Сон окончательно рассеялся. – Пора завязывать с ночными бдениями. Всю ночь с Димкой по скайпу рубились – теперь реальность глючит.

За окном темнело. Поздние солнечные блики ползли по старомодным обоям, по портрету прадеда, по старинным часам с кукушкой.

– Ух, ты! Время! Димка в сети ждёт! Уже, наверное, мышь издёргал. И мама потеряла. Послала цветы полить, а я тут вырубился.

Телевизор никак не выключался. Рябь упорно бороздила экран.

– Что за ерунда!

Дед всегда рассказывал, что этот дом необычный, в нем много тайн и секретов, здесь часто происходят необъяснимые события. Каждая вещь тут живёт собственной жизнью и часто преподносит сюрпризы.

Тёмка в чудеса не верил. Он верил в торжество науки и разума.

Но вот сейчас, – когда из телевизора вылезла костлявая рука и, схватив за шиворот, потянула его за собой, – торжествующий обычно разум впал в ступор и объяснений не нашёл.

Мальчика поволокло, будто сквозь узкое горлышко бутылки, он отчётливо чувствовал, как его тело сжимается и разжимается, подвластное неведомым силам, вытягивается и переплетается, как бельевая верёвка, – дальше сознание отключилось. Тьма.

– Что-то он мелковат для героя, – хихикнул звонкий голос. – Не впечатляет! Может, ещё поищешь?

– В тусторонних пространствах, поди, не в горшке шарить! – скрипуче проворчали в ответ.

Тёмка осторожно открыл глаза, потёр затылок (точно шишка будет!). Над ним склонились два лица и внимательно его разглядывали. Одно – старое, морщинистое, с крючковатым носом и внимательными чёрными глазками. Второе – веснушчатое и румяное, с зелёными, как трава, глазами и курносым носом, в обрамлении рыжих волос.

– А вы кто?

– Яга я, – представилась старуха, старательно изображая радушие. – Баба-яга.

Артёмка икнул. Бабка действительно походила на персонаж из сказки.

– Учтите, каннибализм противозаконен в государстве, гражданином которого я являюсь!

– Чаво-чаво?

– Не ешьте меня, я невкусный!

– И неумный! – захохотала рыжая. – Не годится он. Ну точно, не годится. Сама я управлюсь…

– Цыц! – топнула бабка ногой и угрожающе зыркнула на девчонку. – Внучка моя, Веснушка. – представила она девчонку.

Рыжая презрительно сморщила носик.

Яга повернулась в сторону Тёмки, широко улыбнулась, обнажив все зубы. Все два.

– Да не бойся ты, я людей уже лет триста не ем. Старею… Ой, до сих пор помню, как меня загибало в приступе изжоги от последнего Ивана-царевича. Да ну их… Тут, милок, такое дело… Как тебя величать-то? – заворковала бабуля самым ласковым, на какой только была способна, голосом, сгребая мальчика с пола и усаживая за стол.

– Артём.

– Ага.

По кружевной скатерти тут же заплясали блюдца и чашки. Тяжело плюхнулись миски и тарелки, нагруженные румяными пирожками, ароматными блинами и бубликами. Пыхтя и булькая, на стол вскарабкался блестящий самовар.

Тёмка насторожённо оглядел просторную светёлку с белёной печкой, плетёными половиками и цветастыми занавесками на окнах. Хотелось протереть глаза, ну или ущипнуть себя. В происходящее не верилось.

– Дык вот. Нас тут чудища несметные и невиданные одолели. Буки! Почитай, герой занадобился, дык я, как положено, в ваш мир и обратилась. Всё как в пророчестве сказано. Честь по чести. Ты к нам и явился. Отчего ты? Не знаю, и не спрашивай.

– Тут свои герои имеются, а всякие побочные всё равно – лезут! – фыркнула внучка.

– А я к вам не лез! Сами притащили! Между прочим, без спроса и согласия, – не выдержал Тёмка. Чего эта рыжая о себе возомнила?!

– Чести много, у кого ни попадя согласия спрашивать. Тоже мне, герой нашёлся!

– Ущемление свободы личности – это нарушение закона, – добавил мальчик, поймав на лету назойливый пирожок, залезающий в рот безо всякого стеснения. Нормальная на вид выпечка, вот только летает. Волшебство? Настоящее?

– Цыц! – рявкнула на внучку Яга, и Веснушка сдержала резкие слова, уже готовые сорваться с языка. – Не знаю никаких законов. Пророчество знаю.

– Что за пророчество?

Хозяйка избушки потешно закатила глаза и нараспев продекламировала:

– И одолеет напасть невиданная да неслыханная, и придёт герой удалой да бесстрашный, и победит он нечисть в подвиге ратном, да овеет себя славой бессмертной.

– И часто заходят? – поинтересовался мальчик, уже догадываясь, что возвращение домой откладывается на неопределённое время.

– Ты лучше спроси, все ли возвращаются? – съехидничала Веснушка.

Бабка не обратила на внучку никакого внимания.

– Ну, захаживают. А то как же. Дык не за развлечением, по необходимости. Раньше на Кощея без устали добры молодцы ходили. Недавно богатырь являлся. С Горынычем – не нашим, залётным – бился: складно получилось. Мрак сизый гонять ушёл тут один храбрец…

– Кстати не вернулся, – как бы между прочим вставила рыжая. – Сгинул. Ага!

– А потом? Потом домой возвращаются? Эти, ваши, герои и храбрецы? – вздохнул Тёмка, тоскливо вспомнив погашенный экран компьютера.

– А то как же! Вот как зло победишь, так сразу и отправишься, – пообещала Яга.

– Ну, бабу-у-ля, – заканючила девчонка, – ты обещала, ты сама говорила. Что с такой умницей-разумницей, как я, никаких героев не надобно-о-о. Тут пока с тобой сидишь, все подвиги кончатся-а-а-а. Я же тоже молода. И бесстрашна, и колдовством к тому же владею.

– Не надо! – гаркнула Яга. – После твоих «владений» у меня до сих пор тыквы на яблоне растут, а колодец только в полночь прилетает.

– Ага, и ещё избушка на курьих ножках заикается, – протяжно промурлыкал кто-то от двери.

Здоровенный чёрный кот в изящных очочках и с книжкой в передних лапах чинно проследовал к столу.

– Она сама виновата! – возмутилась Веснушка. – А не надо было сзади тихо подкрадываться. Я испугалась!

– Знаем мы, чего ты испугалась, – урчал кот, заглядывая поочерёдно во все чашки. – Ты к бабулиным вёдрам пыталась ноги приделать, а избушка тебя застукала!

– И приделала, между прочим, ноги-то!

Перед котом приземлилась пузатенькая крыночка со сметанкой. Тщательно её обнюхав, кот довольно облизнулся и аккуратно полез в крынку лапой. Потом неторопливо продолжил:

– Приделала, только удрапали они от тебя на этих самых ногах, и воду пришлось в лейке таскать.

Кот сладко облизнулся и уставился на Тёмку хитрыми золотыми глазами:

– Мефодий. Кот учёный.

– Артём. – Пожимать пушистую кошачью лапу было приятно. – А я думал коты учёные у Лукоморья на цепи сидят… – как-то не очень уверенно промямлил мальчик.

– На цепи, деточка, собаки сидят. А коты, тем более учёные, по цепи кругом ходят! И то, по желанию и на усмотрение, – мявкнул Мефодий. – Ремонт у меня! Да и дело серьёзное, требует непосредственного присутствия.