Сириус уже прочитал половину книги, когда понял, что на него кто-то очень пристально и внимательно смотрит. Оторвав взгляд от текста, Сириус встретился с синими глазами Лайона и вновь невольно вздрогнул. Почему эти глаза так странно на него действуют? Больно видеть эти глаза. Физически больно, до дрожи во всем теле. Как-то это странно.

— Ты хоть понимаешь, что именно читаешь? — спросил Лайон, сев нормально в кресле.

— Иногда, — хмыкнул Сириус, снова переводя взгляд на книгу, чтобы не видеть этих синих глаз. — Я не люблю читать. Но заняться совершенно нечем.

— Ты читаешь только когда нечем заняться? — с какой-то странной усмешкой спросил Лайон.

— Или если это необходимо. Перед экзаменами, например, — пробормотал Сириус. — А ты, видимо, не имеешь ничего против, — прибавил он, кивнув на книгу в руках парня.

— Я читаю только утром, — сказал Лайон. — Я всегда рано просыпаюсь, все еще спят. Приходится занимать себя чтением, чтобы никому не мешать. — Он задумчиво посмотрел на книгу. — Гермиона уверена, что я добровольно к книгам никогда не прикасаюсь.

— Вы живете вместе? — нахмурившись, спросил Сириус.

Понять отношения этих двоих было несколько сложно. Ему казалось, что они знают друг друга намного дольше, чем четыре школьных года. Тем более, они с разных факультетов, а потому общение несколько усложнялось этим разделением.

— Этим летом, да, — кивнул Лайон. — В том году мы с ней встретились в Норе, а перед третьим курсом она с родителями была во Франции. — Лайон с секунду внимательно смотрел на мужчину, словно решая, стоит ли говорить дальше. — Мы с детства знакомы. Живем через дом друг от друга.

— Это многое объясняет, — произнес Сириус, переворачивая страницу.

Объясняло это, конечно, многое. Но Сириус заметил, что юноша ни слова не сказал о своей семье, словно избегал этой темы. А может Сириус все это лишь напридумывал сам себе. Интуиция частенько его подводит, а потому лучше на нее не полагаться.

— Ты разбираешься в трансфигурации? — вдруг спросил Лайон.

— Немного, — кивнул Сириус, поднимая на него взгляд. — Но учитель из меня плохой. Объяснить вряд ли что-нибудь смогу.

— Это ответ на мой вопрос: можешь мне помочь? — выгнул бровь Лайон. Брови у него были полностью черными, в отличии от волос, которые не определились с цветом.

— Я могу помочь, но потом не жалуйся, — ухмыльнулся Сириус.

— Слушаюсь, сэр! — вскочив на ноги и отвесив шутовской поклон, произнес Лайон. — Сейчас вернусь!

— Можешь не торопиться, — крикнул ему вслед Сириус. — А еще лучше, забудь о трансфигурации. Этот предмет я слишком хорошо знаю, — тихо прибавил он, когда когтевранец скрылся за дверью.

***

Сириус лениво водил карандашом по бумаге, не совсем понимая, что именно рисует. В последнее время рисование стало единственным способом отвлечься от всего, избавиться от хаоса, царившего в его голове, забыть о том, что он сидит взаперти. Он и раньше рисовал, только на уроках, чтобы не уснуть.

Появление в доме гостей ему не мешало. Наоборот, общение с ними позволяло вспомнить то, что ему уже ничем не поможет. Ему нравилось разговаривать с Лайоном. Мальчик мог поддержать любую беседу, даже если она была полностью лишена смысла. Гермионе же нужен был умный собеседник, с которым можно обсудить науку, недавно прочтенную книгу, или домашнюю работу, в конце концов. А поскольку Римус в доме бывал редко, таким собеседником для нее стал Сириус, которому было весело наблюдать за удивлением в глазах умной девочки, уверенной в том, что он мало чем уступает в умственном развитие Рону.

Но проблема с памятью пока так и не решалась. До субботы надо прожить еще один день, чтобы можно было вспомнить хоть что-нибудь. А общение с Лайоном иногда становилось для него настоящей пыткой, особенно из-за его глаз. В голове все равно было пусто, только в груди все нещадно ныло, да дыхание комом застревало где-то в горле. И когда этот мальчишка интересовался, все ли у него в порядке с головой, Сириус готов был выть от досады, потому что с головой у него точно не все в порядке.

— Привет, дядя! — В комнату вошла Тонкс и чуть не упала на пол, споткнувшись о собственную ногу.

— Привет, малышка! — поздоровался в ответ Сириус, продолжая бездумно водить карандашом по бумаге. — Голодна?

— Нет, я только что была у мамы, — отозвалась Тонкс, поставив стул рядом с ним. — Красивая девушка! — сказала она, взглянув на рисунок.

Сириус нахмурился и сфокусировал взгляд на рисунке. На пергаменте был портрет девушки с короткими волосами, торчащими во все стороны. Ее глаза были широко распахнуты, а на правой щеке был тонкий шрам, который шел почти от самого уха до уголка тонких губ, растянутых в задорной улыбке. И аккуратный носик, кончик которого был немного вздернут.

— Почему ты не говорил, что так потрясающе рисуешь, Сириус? — спросила Тонкс, продолжая разглядывать рисунок.

— Потому что я не рисую, — буркнул Сириус, пытаясь вспомнить, где мог видеть эту девушку.

В том, что он ее где-то видел, Сириус не сомневался. Просто выдумать человека, да еще с такой мелочью, как шрам, он не может. А раз он ее нарисовал, то общался с ней, как минимум, месяц. Себя Сириус знает. Вот только, видимо, именно ее он и не помнит. Точнее, помнит на подсознательном уровне, но не сознательно.

— На Мелоди похожа, — заметила Тонкс. — Помнишь, ты приходил вместе с ней в семьдесят девятом, зимой. Помню, мне ее волосы очень понравились. Такие же белые, как первый снег, только они были длинными. А шрам такой же, как у нее, даже на той же стороне.

Имя было каким-то смутно знакомым. Таким мелодичным, очень знакомым на вкус. Но оно совершенно ничем не помогало. А вот цвет волос. Белый, как первый снег. Теперь он понимает, с чем связан снег. Эту девушку он, безусловно, знал. Даже с Медой познакомил, как утверждает Тонкс. А значит, для него много значила эта девушка. Может, именно она и есть то важное, что он забыл. Жаль, племянница ни слова не сказала о глазах, это бы сильно помогло. Но Сириус отчего-то уверен в том, что эти глаза должны быть синими. Теми самыми синими глазами, которые последнее время не дают ему покоя.

Белые волосы, синие глаза. Кажется, у этой девушки есть сын, у которого проявляются черты его характера. Это же надо было до такого дожить!

“Теперь есть вероятность того, что у меня есть сын. Что еще интересного я узнаю о себе?” - меланхолично подумал Сириус.

— Тебе тогда было шесть, верно? — тихо спросил он.

— Ну, да! — кивнула Тонкс. — А что?

— Ничего, — покачал головой Сириус. — Ты хотела о чем-то поговорить?

— Почему ты так решил? — напряглась Тонкс.

— У тебя глаза черные, — просто ответил Сириус. — Римус тебя избегает, а тебе это не нравится, да? - сразу же перешел к сути проблемы он.

— Почему ты всегда все знаешь? — недовольно насупилась Тонкс.

— Потому что тому, кто наблюдает со стороны, все видно лучше, — улыбнулся Сириус. — Давай, рассказывай, что у вас опять случилось.

***

В комнате было темно, только несколько свечей неровно горели, освещая небольшие участки комнаты. Огонь в камине давно потух, отчего в гостиной было прохладно. На диване лежала рубашка хозяина дома, который, приняв упор лежа, отжимался. Это был уже третий подход. Волосы прилипли к лицу и жутко его раздражали, по спине текли капли пота, а мышцы нещадно ныли от такого издевательства. Он слишком давно забросил физическую подготовку, а потому знал, что на завтра у него все будет болеть намного сильнее, чем сейчас. И почему-то эти мысли вызывали у него лишь улыбку. И когда он успел стать мазохистом?

Услышав знакомый шорох мантии, Сириус перевернулся на спину и тяжело выдохнул, закрыв глаза. В голове все шумело, дышать было нечем. Расслабленные мышцы больше не хотели слушаться хозяина. Сириус как-то запоздало подумал о том, что сейчас он совершенно бессилен перед Снейпом. Что тот сейчас стоит и смотрим на его растянувшееся на полу тело.

— Может, будем работать прямо так? — предложил Сириус, открыв глаза. — Если тебя опять выбросит из моих воспоминаний, то ты успеешь быстрее собраться, пока я буду поднимать с пола.