Юань Шао с большой свитой встретил его в тридцати ли от города Ецзюня и сердечно приветствовал. Лю Бэй в свою очередь поклонился ему.

– Из-за болезни сына я не мог прийти вам на помощь, – сказал Юань Шао. – Но я рад вас видеть у себя. Я мечтал об этом всю жизнь!

– Я давно хотел приехать к вам, но не представлялось случая, – ответил Лю Бэй. – И вот теперь, подвергшись нападению Цао Цао и потеряв семью, я, не скрывая своего стыда, пришел к вам. Я был уверен, что встречу хороший прием, и клянусь достойно отблагодарить за него!

Юань Шао был доволен и поселил гостя у себя в Цзичжоу.

На этом мы оставим Лю Бэя и вернемся к Цао Цао. Захватив в ту ночь Сяопэй, он двинул войска против Сюйчжоу. Ми Чжу и Цзянь Юн удержаться не смогли и вынуждены были бежать. Чэнь Дэн сдал Сюйчжоу, и войска Цао Цао вступили в город. Успокоив народ, Цао Цао созвал советников, чтобы обсудить, как поскорей взять Сяпи.

– Гуань Юй охраняет семью Лю Бэя и будет драться до последнего, – сказал Сюнь Юй. – А если мы не возьмем город быстро, его захватит Юань Шао.

Цао Цао призадумался.

– Я всегда любил Гуань Юя за военные способности и ум, – после долгого молчания заговорил он, – мне хотелось бы использовать его в своих интересах. Нельзя ли уговорить его покориться?

– Гуань Юй – человек долга, – возразил Го Цзя. – Сдаться он не захочет. Боюсь, что тому, кто станет его уговаривать, плохо придется.

– Я лично дружу с Гуань Юем и могу попытаться уговорить его, – вызвался один из стоявших у шатра. Взоры всех присутствующих обратились на него. Это был Чжан Ляо.

– Я хорошо знаю Гуань Юя, – сказал Чэн Юй. – Словами его не уговорить. У меня есть план: поставим его прежде в безвыходное положение, а потом начнем с ним переговоры. Можете быть уверены, господин чэн-сян, что тогда он сам перейдет к вам!

Вот уж поистине говорится:

Каков был план Чэн Юя, вам раскроет следующая глава.

– Один Гуань Юй стоит десяти тысяч врагов, – сказал Чэн Юй, предлагая свой план. – Только хитростью можно его победить. Пошлите пленных воинов Лю Бэя в Сяпи к Гуань Юю, и пусть они скажут, что им удалось бежать. Они укроются в городе и станут нашими лазутчиками. Потом мы вызовем Гуань Юя на бой, завлечем его подальше, отрежем путь к отступлению и предложим сдаться.

Цао Цао так и поступил. А Гуань Юй принял вернувшихся воинов, ничего не заподозрив.

На другой же день Сяхоу Дунь во главе пятитысячного войска подступил к городским стенам Сяпи и после длительной перебранки заставил Гуань Юя выйти на бой. Десять схваток, и Сяхоу Дунь обратился в бегство. Гуань Юй погнался за ним. Сяхоу Дунь то сражался, то опять отступал. Гуань Юй прошел так около двадцати ли, но, боясь потерять Сяпи, созвал своих воинов и двинулся обратно.

Вдруг затрещали хлопушки: слева Сюй Хуан, справа Сюй Чу с двумя отрядами преградили ему дорогу. Гуань Юю удалось прорваться, но тут из засады на него словно саранча посыпались стрелы. Он повернул свой отряд и успешно отразил нападение Сюй Хуана и Сюй Чу. Однако путь на Сяпи уже отрезал Сяхоу Дунь. Гуань Юй сражался до самого заката солнца и, не имея иного выхода, поднялся на гору, где разрешил воинам немного отдохнуть.

Войска Цао Цао окружили гору. Гуань Юй с высоты видел, как в Сяпи вспыхнуло пламя и поднялось к небу. Это перебежчики предательски открыли ворота, и Цао Цао, с огромной армией ворвавшись в город, приказал зажечь огонь, чтобы смутить сердце Гуань Юя.

Гуань Юй потерял присутствие духа. Ночью он несколько раз пытался прорваться, но всякий раз его останавливали тучи стрел. На рассвете он заметил всадника, подымавшегося на гору, и узнал в нем Чжан Ляо.

– Вы желаете сразиться со мной? – издали крикнул ему Гуань Юй.

– Нет, я приехал повидаться, вспомнив нашу старую дружбу.

Чжан Ляо соскочил с коня, отбросил клинок и приветствовал Гуань Юя. Они уселись на вершине горы, и Гуань Юй спросил:

– Значит, вы прибыли уговаривать меня сдаться?

– Нет, нет! Просто я хочу спасти вас, как вы когда-то спасли меня.

– Так вы намерены помочь мне?

– Тоже нет.

– Тогда зачем вы приехали?

– Неизвестно, жив ли Лю Бэй, или погиб; судьба Чжан Фэя тоже никому неведома, – начал Чжан Ляо. – Прошлой ночью Цао Цао завладел Сяпи. Правда, он не причинил вреда ни воинам, ни народу, даже распорядился охранять семью Лю Бэя. Беспокоиться вам не о чем. Об этом я и хотел вам сообщить.

– А все же вы решили уговаривать меня! – гневно воскликнул Гуань Юй. – Из этого ничего не выйдет! Пусть я отрезан – смерти я не боюсь! Я смотрю на нее как на возвращение домой. Поживей убирайтесь отсюда! Я иду в бой!

– Над вашими словами будет смеяться вся Поднебесная, – расхохотался Чжан Ляо.

– Кто будет смеяться, если я умру во имя долга и справедливости?

– Если вы погибнете, будете виноваты втройне!

– В чем?

– Лю Бэй, вступая с вами в союз, поклялся жить и умереть вместе с назваными братьями. Он только что потерпел поражение, а вы вступаете в смертельную схватку. Возможно, Лю Бэй жив, и ему еще потребуется ваша помощь, а вы ее не сможете оказать! Вот вам первое нарушение клятвы. Затем Лю Бэй поручил вам охранять свою семью. Погибнете вы, и обе его жены останутся беззащитными. Отступление от долга, возложенного на вас старшим братом, – вторая вина. И, наконец, вы обладаете необыкновенными военными способностями, которые достойны войти в историю. Вы же отказываетесь спасти Ханьский дом и предпочитаете броситься в кипяток или прыгнуть в огонь – такое деяние недостойно благородного мужа! В этом ваша третья вина.

Гуань Юй погрузился в размышления.

– Чего же вы хотите от меня? – проговорил он.

– Вы окружены войсками Цао Цао, – сказал Чжан Ляо. – В бессмысленной смерти нет никакой пользы. Послушайтесь меня, сдавайтесь Цао Цао, а потом уйдете, когда узнаете, где Лю Бэй. Вы спасете жизнь двум женщинам, не нарушите клятву, данную в Персиковом саду, и сохраните свою жизнь, которая еще принесет пользу. Вот об этих трех выгодах вам и следует подумать.

– На ваши три довода у меня есть три условия, – сказал Гуань Юй. – Если чэн-сян их примет, я снимаю латы, если нет – я беру все три вины на себя.

– Чэн-сян щедр и великодушен, – заверил Чжан Ляо, – он согласится на все. Я хотел бы знать ваши условия.

– Во-первых, мы с Лю Бэем поклялись поддерживать Ханьский дом, и потому я покоряюсь ханьскому императору, а не Цао Цао. Во-вторых, прошу снабдить жен моего старшего брата деньгами и продовольствием и распорядиться, чтобы ни высокопоставленные лица, ни люди низкого происхождения не смели приближаться к их дверям. И в-третьих, мне должны разрешить уйти к Лю Бэю, как только я узнаю, где он, будь то хоть в десяти тысячах ли отсюда. Если одно из трех этих условий не будет принято, я не сдаюсь. Надеюсь, что вы все передадите чэн-сяну?

Чжан Ляо известил Цао Цао, что Гуань Юй согласен покориться только ханьскому императору.

– Я ханьский чэн-сян, – с самодовольной улыбкой заявил Цао Цао, – Хань – это я! Следовательно, можно принять его первое условие.

Выслушав второе требование Гуань Юя, Цао Цао воскликнул:

– Да я дам вдвое больше, чем полагается женам императорского родственника! А что касается запрета входить в покои женщин, так это закон каждого дома. Кто тут может его нарушить!

Только третье условие вызвало у Цао Цао некоторые сомнения. Он покачал головой и произнес:

– Значит, его придется кормить даром? Какая же мне от этого польза? Нет, на это согласиться я не могу.