* * * (Написано в ожидании отложенного рейса № 2091 от 25.07.73) Ты, отрешившись от забот, Летишь по небу, словно птица, И радуга в окно стучится; Да здравствует Аэрофлот! Мотор стучит? Не первый год. У пассажиров вянут лица. Ого, еще не то случится! Да здравствует Аэрофлот! Но отчего дрожит пилот? Рука радиста-великана В ознобе тянется к стакану. Да здравствует Аэрофлот! Опять какой-то идиот Налил в закрылки купороса. Горючее? Какая проза! Да здравствует Аэрофлот! Бывает, вдруг не повезет: Два, три, четыре самолета. Не возвратятся из полета. Не по вине Аэрофлота, А по твоей вине, Природа, Из-за тебя, небесный свод. 25.12.1973. Москва, аэровокзал * * * Мне легче тебя не видеть, Чем видеть и не коснуться Губами твоих ладоней, Наполненных скрытой лаской, Наполненных ожиданьем Пугливым и сладострастным. Но ты разжимаешь пальцы — Не мне суждено напиться — Но ты разжимаешь пальцы, И влага твоих желаний Серебряной тонкой нитью Стекает на лак паркета. Не мне суждено напиться Из тёплых твоих ладоней. * * * Ваши предки, наши предки На одной качались ветке. Кто затем спустился в клетки, Кто в НИИ на табуретки. Мы теперь, прищурив глаз, Мучаем своих собратьев. И грызут решёток прутья Слезшие чуть позже нас. Вы в Сухуми на посту Рядом с братьями от века. Мы в Москве, покрытой снегом, Держим марку человека — Мечниковский институт. 31.08.1977. 3-я Владимирская. * * * Зачем она тебе? На вид она суха, На запах — чуть смердит, пропахла нафталином. В ней перемешано развратное с невинным, С порочным — добродетели труха. Ни хороша и, в общем, ни плоха, Она сегодня этой ночью длинной Пришла к тебе в смирении с повинной, Прикрывшись индульгенцией стиха. Оставь её в живых, уйти ей разреши, Мне не до шуток — быть бы только живу. Оставь другой волчице на разживу Хоть часть тобой израненной души! А, впрочем, мне и это не поможет. Оставишь ты — её тоска загложет. 5.12.1979. Руставели * * * Чёрные страшные вороны ночи Душу мою разрывают на клочья. Туши овечьи, шкуры овечьи, Воет по-волчьи душа человечья. Как ей сегодня в ночи одиноко! Душ человечьих, о, как их немного! Бродят по-волчьи вдали друг от друга Тёмною ночью, вечно по кругу. Травят их чёрные вороны ночи. Всех же больнее — ну просто нет мочи! — Травит волчица, родная по крови, Чёрные волосы, чёрные брови, Взгляд человечий, тоска человечья, Так отчего же ногтями, как кречет, Душу мою разрывает на клочья Злая волчица тёмною ночью?! Нету страшнее тоски человечьей! Волчья душа моя в шкуре овечьей. 5.12.1979. 2 часа ночи. Руставели * * * У последнего, как у ленинца, Красный листик на шее треплется, У последнего — серый цвет лица. И уже ни во что не верится: Зимы, весны — все сплошь нелепица. А падению капель все нет конца. 21.03.1977. Руставели * * * Бьет осенний дождь по поленнице. Мама ленится, папа ленится, И красавица-дочь, как пленница, Все забыться хочет, рассеяться. Бросит в окна взгляд — но имеется Только чахлых четыре деревца. * * * Не надо, не смотри в упор. Твои зрачки буравят душу, И я опять, как мальчик, трушу, Читая в них немой укор. Я не убийца и не вор, Я в меру зол и в меру скучен. Да будет суд великодушен! Пусть будет мягок приговор. Но ты отводишь строгий взгляд. Ты говоришь мне: «Всё в порядке». «Ещё не вышло разнарядки» — Твои глаза мне говорят. «Но час придёт — тебя казнят Огнём любовной лихорадки!» 21.03.1979. Руставели * * * На наше с вами торжество Оно приходит в Долгопрудный Весёлой ёлкой изумрудной, Искрясь весельем, волшебством. Мы любим этот праздник чудный! Готовя радость новых встреч, Он помогает нам сберечь Дух дружбы, и скажу без лести: О чём, как говорится, речь! Мы все сегодня снова вместе! 3.01.1985. Юж. Измайлово |
