Я сжала недовольно губы и прищурила глаза, на что Егор улыбнулся своей привычной садистской улыбкой. Я обомлела. В этой обстановке, такой домашней, тёплой и уютной даже, его садистская улыбка, которую я привыкла созерцать в лицее, выглядела какой-то слишком милой. То ли оттого, что на нём была помятая немного одежда и растрёпанные волосы, то ли оттого, что обстановка такая и никого больше нет. Я не знала, но от этой улыбки внизу живота приятно схватило нутро. Улыбка рвалась наружу – не могла сдержаться от милостей. Благо, что он не заметил, т.к. увлечён подключением штекеров. Пока практикант настраивал телевизор, находил режим и выставлял настройки под кинотеатр, я любовалась им. Волосами, ракурсами лица, шеей, сильными плечами, стройным телом и прочими прелестями, разглядывая которые непременно краснела.

- Всё, смотрим, - Егор сделал пару шагов от телевизора, приглядываясь ещё к изображению и качеству. – Пауза. Отвечу, и начнём просмотр.

Я сидела сдержанно и робко. Увидела мелькающий экран мобильного телефона, лежащего на столике у дивана. Егор поставил на паузу фильм и подошёл к телефону. Изменился в лице. Выпрямился, сжал губы, вдохнул полную грудь воздуха. Рука едва заметно дрогнула, а лицо вытянулось. Стал серьёзным, поднял брови немного, словно собирался в бой с такой подготовкой. Мне стало страшно даже, глядя на то, как он реагировал на того, кто звонил. Медленно моргнул, будто собирался с силами, сделал выдох и снова вдох.

- Да, - его голос был не холодным и не тёплым. Он просто был. Самый обычный. Но такой интонации я не слышала. Видимо, это то, что он не хотел никому показывать. Такого себя. Хотя, думаю, что каким его друзья только не видели.

В комнате повисло очень напряжённое молчание. Тишина давила на уши. Внутри у меня всё скрутило. Егор был донельзя прост и тих, но такая его стать и выражение лица меня пугали. Даже когда он показывал себя грубым и жестоким – это меня так не впечатляло, как это немое созидание. Словно готовится к прыжку. Он стоял всего лишь в метре, я смотрела на него снизу-вверх, но мне было не по себе.

- С каких пор, - послышалось из трубки, - ты включаешь свет в гостиной?

Егор никак не отреагировал. Его мимика была железобетонной. Она осталась той же, какой и была до вопроса. Никакой. Он лишь опустил взгляд в пол и развернулся, бесшумно делая шаги в сторону окна. Естественно, никого увидеть он не мог, но, похоже, и не пытался.

- Ты не один, да? – я слышала снова этот голос, и теперь он искажался в моём понимании. Был женским, не таким приятным, скрипящим. Меня рвало. Выворачивало наизнанку от этого голоса. Не то что неприятно находиться здесь, мне дышать было противно. – Выпроводи её – разговор не для лишних ушей будет. И побыстрее. Я схожу за угощением к чаю, и, когда вернусь, чтобы её не было.

Егор стоял нерушимо. Сейчас мне плевать на себя и на собственное отвращение. Мне важно то, что с ним. Это ведь она. Правда? Этот голос, этот номер телефона, эта дерзость принадлежит ей? Той яркой звёздочке твоей жизни, да? В горле стоял противный ком обиды и униженного чувства собственного достоинства. Всё это казалось мне плохо спланированным вечером.

- Это она? – я выдавила из себя только это. Для меня вообще подвиг – сказать что-то в такой ситуации. Но я сказала. Хрипло, сухо и слишком отстранённо.

Я смотрела на силуэт Егора, который до сих пор стоял у окна и держал телефон у уха, хотя она положила трубку. Ничего не изменилось в нём за минуту. Напряжённые мышцы до этого по-прежнему были в напряжении. Он не сдвинулся ни на миллиметр. А меня колотило. Меня распирало. Меня несло. Мне было душно, и я снова чувствовала себя не на своём месте. Не в то время.

- Я-я всё слышала, - с трудом проглатываю комок. Время идёт, и если он вернётся, я не знаю, что делать. – Мне уйти?

Меня трусит. До невозможности. Пытаюсь сдерживать дрожь в руках – начинают дрожать ноги. От холода. Голове и телу душно, а ступни – ледяные. Я чувствую, как внутри меня что-то кровоточит. Лучше бы я руку себе растерзала ногтями, чем это тупое ощущение чего-то зияющего внутри. Дырка. Дурацкая дырка внутри. Где-то там. Не могу понять, где. Куда бежать? Куда звонить? Кого вызывать? Что-то ведь надо делать. И Егор стоит на месте нерушимо. Статуя.

- Мне всё равно, - он говорил это так безлико, так отстранённо, так неприступно, что меня это только взбесило.

Я дошла до той кондиции, когда меня трусит почти всю. Без причин и следствий. Просто так. Даже процессы в голове такие же хаотичные и скачкообразные. Его спокойствие таким контрастом резало меня сейчас без обезболивающего. Лучше бы я сгорела заживо – меньше боли, и конец предопределен.

- Да скажи ты, наконец, что хочешь! – вспылила. Он довёл меня. Молчать больше, сдерживаться, не было мочи. - Я уйду или останусь. Могу быть твоей поддержкой, опорой или наоборот, помочь тебе помириться с ней.

- Не стоит, - ответил сразу. Да ладно?! – Ни она, ни, тем более, я не стоим твоих усилий. Оставь это.

Вот легко тебе говорить! Оставь. Ты эту свою тварь оставил? Она тебя использовала, а ты бегал за ней, как собачонка. И сейчас она позвонила, и ты тут же ведёшь себя, словно не ожидал этого. Дай-ка угадаю: ты знал, что она заявится сегодня. Может, сегодня какой-то важный день для вас, а? Ты ел кусок мяса, пил вино, фильм хочешь посмотреть. Какая же я дура, что сразу не догадалась. Идиотка тупая. Дура набитая. Неужели не ясно было..? Неясно, прикинь. Раз сразу не поняла. Господи, Кать, какая же ты предсказуемая. Он только позвонил, а ты, как уже известная собачонка, прибежала. Как и он - к ней. Ошиблась ты. Как была никем для него, так и осталась. Добро пожаловать в реальный мир, детка.

Егор. Он по-прежнему не смотрел в мою сторону. Отошёл от окна и остановился просто посреди комнаты, опустив взгляд и руку. Пальцы потирали экран телефона. Мыслительный процесс. Он думал над этой ситуацией. Или над тем, как хорошо его знает Лена. Меня почему-то не удивил тот факт, что она знает про свет в гостиной – Егор понял сразу. Меня не удивил даже тот факт, что она знает о том, что он любит полумрак. Я не задумалась об этом. А она знала. Сейчас я была просто не готова обдумывать ситуацию и анализировать её. Сейчас я была трупиком.

Внутри жгло ощущение игрушки. Я не могла успокоить свой нрав. Я и злилась на него, и жалела его, и себя порицала, и ругала эту стерву. Но успокоить жажду быть здесь не могла. Я не хотела уходить. И Егор. Он сейчас в растерянности. Взрослый, но с такими проблемами – ему нужна поддержка. Он не звонит друзьям. Видимо, такие проблемы он решает сам. И почему не звонит, не спросит совета? Видно же, что ситуация диковинная.

Вздохнул и покрутил головой. Провёл рукой по волосам и сильно зажмурился. Встряхнул головой. Собрался с силами. Какой же он всё-таки самостоятельный, сильный. Как он на себя полагается. Как надеется и верит в себя. Его дух сильнее моего. Может, поэтому он любит так преданно? Так верно идёт за тем, кто ему дорог. Завидую я Лене. И сочувствую ему. Полюбил такую тварь.

Не заметила, как встала и подошла к нему. Руки сами обняли его. Сами прижали. Сами обхватили. Вру. Я отдавала себе отчёт. Ясно и чётко. Знала, что хочу сделать. Знала, как этого добиться. Знала всё. И сделала. Я прижалась к спине Егора, слыша, как бьётся собственное сердце, и вслушивалась, чтобы услышать биение практиканта. Едва слышимое, но оно было. Прижалась щекой к плечу, развернув голову в сторону. Ничего не говорила. Тут слова были излишни. Пусть он просто знает, что я его поддерживаю, что он не один. Даже если я не пригожусь. Просто хочу, чтобы он знал, что я есть. Я – не она, я не выброшу его так.

В голове в тот момент было пусто. Крутилась мысль лишь о том, насколько мне сейчас хорошо. Я совсем не думала о том, что чувствует Егор. Эгоистичная любовь. Хотя нет, привязанность, влюблённость скорее. Это не любовь. Любовь не может быть такой горделивой. Я ещё не совсем потеряла разум. Ещё не влюбилась. Но понимать даже этого не могла. Слишком зациклена на себе и своих ощущениях.