Ни поездка в метро, ни унылые люди на эскалаторе, ни погода – ничего не могло испортить моё настроение. К слову, я так и ездила сама все дни. Ксеню, может, правда, возил отец. Только вот она мне не докладывала, а я старалась поменьше волноваться за неё. Несмотря на то, что мы наговорили друг другу, что сделали друг другу, в данный момент из моей головы улетучились все негативные мысли и эмоции – была только радость оттого, что я, наконец, в седле. Мне нравилось это ощущение властности, уверенности. Осознание того, что я могу всё, что бы ни пожелала, меня заставляло действительно творить невероятные вещи раньше. А сейчас что-то изменилось? Нет. Изменились люди вокруг, обстановка, заведение – я-то осталась прежней. Значит, ничего не изменилось.

Как всегда пришла в лицей рано и первой открывала кабинет. Никого не было из лицеистов в вестибюле. Ну, так всегда. Походила по аудитории, повторила конспект, постояла немного за кафедрой, чтобы привыкнуть (вдруг снова вызовет), посидела на учительском стуле. Оказывается, отсюда не видно, как я складываю ноги на соседний стул. Прикольно. А ещё можно списывать, если меня прикрывает человек, сидящий на первой парте среднего ряда. Мне, как сидящей на крайнем ряду, повезло в этом плане. Но если преподаватель ходит по аудитории, то тут надо крутиться и вертеться. Отличницы не могут всё помнить – мы ведь тоже люди. Я время от времени списываю, когда предмет было лень учить или запоминать. Зато благодаря небольшим знаниям психологии, могу легко сделать вид, что не подсматриваю, а вспоминаю в такой позе. Удобно, когда спрятаны шпоры в рукавах или под юбкой на коленях. То же с телефоном. Надо уметь списывать. Уметь сыграть так, что преподаватель и не подумает о том, что у тебя ладонь не лист держит, а телефон скрывает. В общем, это тонкая наука, и не каждому прохвосту дано её освоить. Тут мозги надо иметь. Хотя думаю, что с нашим историком – умей или не умей, но списать не всегда получится. Лично я не списывала ещё основательно, потому что предмет знаю. Вот если попадётся что-то трудное – придётся проявить навыки. А пока буду тренироваться на других предметах, менее интересных.

- О, привет. Ты рано.

Ксеня вошла в аудиторию первой, а за ней – Женька. Обе в приподнятом настроении, обсуждали что-то горячо, а, завидев меня, приутихли. Боятся, что ли. Я поздоровалась в ответ, ожидая какого-то выпада или желания продолжить беседу. Они общались о чём-то своём, я даже не особо вникать старалась. Мне было неуютно, поэтому я смотрела то конспект, то в телефоне играла в приложения. И вообще, когда они успели так сдружиться?

- Кать, а ты что думаешь? – из раздумий меня вывел голос Женьки. – Болонка, и правда, такое трепло? Вроде бы мы помогаем друг другу. Не может же она….

- Вчера она про тебя кое-что писала, - Ксеня замялась, словно боялась мне говорить. Я не смотрела вчера в группу. Мне надоело уже ждать там какой-то гадости. Я и сама про себя могу сказать гадость – зачем мне чужие читать?

- Не важно, что она там писала, - тут же сказала я. – А то, что она трепло, я знаю. И то, как она поливала меня грязью, тоже. Можете не рассказывать.

- Откуда? Что ты слышала? – Кравец, ты испугалась так правдиво. Неужто есть что-то, что от меня скрывают?

- Практикант выдирает её на парах, а она ревнует его ко мне, - как можно беспристрастнее, я старалась сказать эти слова, чтобы показать всю беззаботность своего отношения к подобному роду словам.

- Значит, мало дерёт, - Ксеня сказала это, не глядя мне в глаза, но всё равно я уверена, что она улыбается.

- И то верно. Может, ей просто мужского внимания не хватает? А то мне надоело быть цитаделью зла в её глазах. Мне за это, между прочим, никто не доплачивает, - легко улыбнувшись, я взглянула на девчонок. «Есть контакт».

- Прости, что я в понедельник тебя закидала вопросами.

- Не бери в голову, Жень. Тройка – не двойка. Исправлю. От этого садиста я и не такое получала, - усмехнувшись, бросила я. Всё-таки общаться с кем-то, кроме самой себя, довольно приятно. – К тому же, я решила свои проблемы сама. Так что просто сделаю вид, что ничего не было. В лицее почти все сошли с ума от него.

- Кать, - не смотри на меня так виновато, Кравец. Я же обнять тебя захочу в порыве чувств. И расплачусь ещё, не приведи Господь.

- Молчи. Я не обижаюсь. И в тот раз я перегнула палку. Ты не виновата, - взяв с парты телефон, я глянула на время. – Уже поздно. Почему никого нет? Тем более этот садист приходит раньше.

- Не знаю. Олька с Ларой скоро будут, - Ксеня взяла свой мобильный и стала набирать чей-то номер. – Сейчас Косте позвоню.

Косте? Я, кажется, слишком многое пропустила. Или наш скандал помог ей и Косте сблизиться? Вернее, понять Ксене, что Костя – отличный парень. Я приятно удивлена. Было бы неплохо, если бы они были вместе. Счастливая Ксеня – это очень даже неплохо. А ещё я хотела бы ездить с ней вместе на учёбу и с учёбы. Интересно, это возможно?

Но спросить мне не удалось – ребята стали приходить, и как-то говорить было неудобно. Вообще за последние дни я сильно выпала из режима. Ксеня мне то и дело писала смс-ки, хотя сидела сзади. Писала о том, что Олька по-прежнему тащится от Егора, Женькины родители уехали вместе в командировку (они работают вместе), поэтому Ксеня ночевала у неё с понедельника. О Косте тоже писала. «Мы созваниваемся каждый день и общаемся подолгу». Сказать, что я чувствовала её ложь, не скажу. Кравец нет смысла лгать. Особенно, когда я сказала ей, что поговорила с историком тет-а-тет, не упоминая, конечно, о некоторых аспектах нашей встречи. Как бы, это не её дело. А пока что я не хочу никому об этом говорить. Какой бы близкой подругой она ни была.

В аудиторию практикант зашёл после второго звонка, прямо в верхней одежде: всё в том же злополучном чёрном пальто свободного кроя, которое лежало в понедельник на парте. Оно ему чертовски шло. Такой же обаятельный, таинственный и ненастоящий. К нему хочется прикоснуться, чтобы убедиться, что он не сон. Вещи (сумка и наш журнал) положил на стол. Бегло осмотрев нас, он остановил взгляд на мне, как на самой последней, сидящей у двери.

- Перекличку потом проведём, - раздеваясь на ходу, говорил он. Подошёл к первой парте моего ряда, с целью положить пальто, и заявил: - Скавронская, иди и закрывай свою тройку. У тебя пятнадцать минут, чтобы ответить всё домашнее задание. Пользоваться можешь только своим конспектом. Ты должна ответить так, чтобы ни у меня, ни у группы не возникло к тебе никаких вопросов. Как только закончишь, будет новая тема. Материал объёмный, поэтому размусоливать некогда. Всё, что не успею вам сегодня рассказать, будете учить сами.

По классу прошёлся гул, а я, незамедлительно схватив уже развёрнутый конспект, вышла на кафедру. Уверенная, стильная, самостоятельная, я стояла, вещала им не хуже, чем Ленин на броневике. Только без кличей о революции. Всё вполне цивильно, грамотно и круто. Так, как я умею. До раскрытых ртов. До полной сосредоточенности. До 100%-ного внимания. Никого не пощажу своим обаянием. Никто не выйдет отсюда, не получив дозу моей харизмы.

- Так бы ты на прошлом занятии отвечала, Скавронская, цены бы тебе не было, - выводя в журнале пятёрку, с садистской улыбкой говорил практикант. – Жаль, что ценника нет на тебе. Я бы купил себе такую разговаривающую игрушку – сказки бы на ночь мне рассказывала.

По залу прошёлся одобрительный смешок и улыбки. Я снова я. Да неужели?

- Какая-то я малофункциональная, - нарочито надув губы, бросила я, уходя на своё место.

- Ничего. Я бы нашёл тебе ещё применение, - перебор. Снова косые двусмысленные взгляды. – Да я бы вам всем нашёл применение. Скульптурки в моём доме, а не 11-в. Из тебя, Борознов, вышел бы отличный швейцар – ты ни слова не можешь сказать, зато молчишь виртуозно. А вот из Абрамовой можно было бы сделать стилиста, если бы у неё было соответствующее образование.

- Егор Дмитрич! – скандировали одноклассники.

- Что такое? Леонов, ты был бы моим менеджером. На уроках бы отмечал всех присутствующих, а то я уже заколебался. Вас слишком много, чтобы запомнить. Только в лица узнаю и по одежде…. Вот Скавронскую в платье не узнал. Вроде она, а вроде не она. Женю знаю, так что её узнал.