- И что собираешься делать?

- Встретиться с ним, конечно.

Нрис вытаращил глаза. За переговоры с врагом полагалось лишь одно наказание: смерть.

- Что за авантюрист… – нарушил он молчание, и помещение огласилось тихим смехом.

- Готов к очередному безумию?

- Отряд Гор пойдёт за своим капитаном в любое пекло, в этом не сомневайся. Но вряд ли королевский двор будет того же мнения. Ты у них не в почёте, едва узнают об этих делах, тут же вспомнят твои малейшие провалы. Хорошо ещё, что большая часть информации находится в руках Ордена. Лоренс первым выдвинул твою кандидатуру, в свете этого он не станет сотрудничать с лордами. Кажется, он вообще собирается установить железный занавес.

- И всё же, нам необходимо обезопасить себя. Шпионы Роджера цепко следят за нами, невозможно предугадать, какая информация окажется в его руках. Можешь себе представить, как отреагирует аристократия, если всё узнает? Да ещё из рук самого герцога. Нужно всё подготовить заранее.

- Какой план?

- Мы сможем подать эти переговоры под нужным соусом, не открывая истинных их целей…

- А какие у нас цели?

- Заключение мира, Нрим. Фарвен хотел развязать войну, и сделал это. Но есть основания полагать, что «нелюди» готовы пойти на перемирие, однако лорды и народ вряд ли готовы к такому. Благодаря принцу, у нас есть возможность создать легенду, способную прикрыть наши цели. Для лордов переговоры – блеф. Фарвен планировал подвести основной бой к Васильковым полям, что многим казалось глупостью. Какой резон тварям идти у нас на поводу и сражаться на наших условиях? После того, как вскрылся его союз с метузеллой, в его предательстве нет никаких сомнений. Я пойду по другому пути. Переговоры способны задержать наступление вражеских войск, мы можем преподнести это, как попытку выиграть время. Все знают, что в расстояниях мы проигрываем. Необходимо будет сделать несколько запросов. Поставки из Кальназара должны идти с усиленной скоростью. Войска требуется перебросить с южных границ на север. Пусть дислоцируются возле столицы. Это основная точка, которую мы должны защитить.

- Будет сделано.

- Займёшься запросами. Тебе потребуется связаться непосредственно с герцогом, в связи с чем ты возглавишь отряд Гор. С лейтенантом он разговаривать не станет, а людям нужен новый капитан.

- Так точно, - Нрим улыбнулся и отдал честь. – Когда выезжаешь?

- Сегодня же. О моём отъезде пока никому не стоит знать. По возвращению я лично встречусь с герцогом Роджером и обговорю с ним детали. Можешь идти.

========== Глава 30 ==========

Передо мной возвышался высокий храм, украшенный присыпанными снегом куполами и резным орнаментом, который поражал своей строгостью и великолепием. Он вселял слишком противоречивые чувства. Великолепию и роскоши хотелось поклоняться, но было невозможно находиться перед ним дольше нескольких минут и не почувствовать дрожь в теле. Из приоткрытых дверей доносились звуки музыки, ей вторил хор голосов, распевающих какую-то молитву. Люди скрылись внутри, прикрыв двери и отрезав доступ к звукам, от чего я вдруг почувствовал себя одиноко.

Я сделал несколько шагов, приближаясь к храму. Сам не заметил, как оказался на крыльце, стоя на широких каменных ступенях, по бокам которых расселись каменные ангелы. Казалось, они пристально наблюдают, с трудом решаясь пропускать меня дальше. И с каждой секундой ноги становились тяжелее, до тех пор, пока я не остановился перед дверьми. Тело наполнилось непонятным волнением, словно в любой миг должно произойти чудо. Я отогнал от себя эти мысли. Хотелось пройти дальше, но какая-то сила держала у входа, будто я недостоин прохода внутрь. От этой мысли я вздрогнул и развернулся, чтобы спуститься вниз.

- Уходите? Служба только началась.

Не оборачиваясь, я покачал головой. Посмотрел я на монаха только, когда он прикоснулся рукой к моему плечу. Немолодой, с седыми коротко остриженными волосами и сухим морщинистым лицом, по которому видно, что этот человек ведёт аскетический образ жизни. Его глаза были карими. Несмотря на суровость, в них царило тепло, впрочем, такой взгляд у большинства мирных святош. Я вспомнил горящие фанатизмом глаза Карателей. Вот уж в них смотреть было страшно.

- Заходите, - так же негромко произнес он. – Быть может, именно это вам и нужно сейчас.

Он убрал руку и поднялся обратно, замерев возле дверей. Увидев мои сомнения, монах улыбнулся и толкнул тяжёлую дверь. Она тихонько заскрипела, открывая узкий проход и тонкую полосу света. И я шагнул вперёд. Внутри неровным строем стояли на полу красиво вырезанные деревянные подсвечники, люди один за другим зажигали свечи и шевелили губами, бормоча молитвы и что-то прося. Пока я был занят рассматриванием помещения, икон и статуй, монах прошёл дальше и снова обернулся. Казалось, он видит не меня, а загнанное в угол существо, которое боится сделать лишнее движение и не может спокойно вдохнуть воздух.

- Вы впервые пришли в церковь? – негромко спросил он.

- Нет, я уже бывал в подобных местах, но…

- Не придавали этому значения?

- В точку, - кивнул я. – Не придавал значения.

- И что думаете?

- Конкретно о службе? Уютная обстановка, свечи, иконы, песнопения. Уверен, люди получают удовольствие от присутствия здесь. Будто прикасаются к вселенской тайне. Но я не люблю подобные заведения. Они вызывают противоречивые чувства. Большинство поклоняется не высшему существу, а образу, что есть лишь идол. Бог есть везде, так почему обязательно появляться в церкви? Молиться можно и в чистом поле.

- Верно, - с таким удовольствием кивнул монах, что я тут же заподозрил подвох.

Покосившись на него, я тяжело вздохнул, поняв, что ему просто нравится разговаривать о боге. И не просто разговаривать, а спорить, спорить, спорить. Жаль только, когда не остается доказательств, все церковники приводят единственный неопровержимый аргумент: веру.

- Но, сколько людей, будет молиться в поле? Нас не зря сравнивают со стадом…

- Люди не овцы, святой отец. Люди - волки, которые убивали, убивают и будут убивать. И они не одиноки. Большинство рас этим занимается. Различие только в степени жестокости.

- Да, люди могут быть жестоки, но именно с этим призваны бороться церковь и вера.

- И сколько людей погибло от вашей веры?

- Язычники ступили на тропу тьмы. Иначе эту заразу никак не выжечь.

- Нельзя убивать людей только за то, что они иначе выражают поклонение богу! – воскликнул я и осёкся, подумав, что сам-то и занимаюсь примерно этим. Я про борьбу за идеи, а не веру, на которую, чего юлить, мне начхать. Люди убивают только лишь потому, что мнения не совпали. А иного способа решить проблему, кроме как взяться за меч, не нашлось.

- Мы обязаны нести свет истинной веры народу…

- Откуда вы знаете, что именно ваша вера самая правильная?

- Мы молимся за их души, - продолжил говорить священник, пропустив это мимо ушей, впрочем, я догадывался, как он мог ответить: «Мы не знаем, мы верим». Только это не ответ.

- Ах да, отпущение грехов, как я мог забыть о такой милой формальности. Человек совершает мерзкий поступок, приходит, кается и выбегает со спокойной душой, готовый к новым преступлениям с искренней верой, что прежние грехи не опустятся на чашу весов. Ну, или после смерти его вспомнят, помолятся и дадут выкарабкаться из Ада.

- Это трудно объяснить, признаю. Могу только сказать, что отпуская грехи, мы стараемся наставить на путь истинный, предупреждаем о каре небесной и соблазнах.

- Вот, чисто гипотетически, - почесал я подбородок. – Мы с вами на исповеди. Не смотрите на меня так, вам вообще знакомо слово «гипотетически»? Так вот: мы с вами на исповеди. И я вам говорю, мол, было дело, убил возлюбленную своего лучшего друга. Каюсь безмерно. Обязательно добавляю эти слова. Что будете делать?

- Если человек по-настоящему кается, то этот грех, безусловно, ему простится.

- И вас не смущает, что скрывая факт признания в убийстве, вы сами принимаете на себя часть этого греха? – лукаво поинтересовался я.