- Добрый вечер, - поприветствовал Натан ректора, чуть покривив душой. Этот вечер, как и многие другие, добрым не казался.

- Добрый, - ректор оторвал взгляд от бумаг. - Что вы такой серый? Устали?

- Заметно? – невесело усмехнулся Натан.

- Очень, - кивнул с улыбкой Риан и сделал приглашающий жест. – Присаживайтесь.

Благодарно кивнув, офицер уселся в кресло и вытянул натруженные ноги к камину.

- И вас мучают головные боли? – спросил ректор, наблюдая, как мужчина напряжённо трёт виски.

- Ох уж эта бессонница. Мечтаю о сне, как о манне небесной. Последний раз такое было на последнем курсе, прямо перед испытаниями. Я так нервничал, что двое суток не мог спать, и в результате весь день страдал от головной боли. Даже думать было больно, как сейчас вспомню.

- Вид у вас был ещё тот, помнится, я даже спросил, почему вы похожи на ожившего мертвеца.

- А я ответил какую-то чушь.

- Вы сказали, что-то вроде: «С вами и не таким будешь».

- Эх, старые дни, как я по ним скучаю, - вздохнул офицер. – Было бы славно вернуться снова в академию и просто учиться, ни о чём не заботясь. Ну, разве что о том, чтобы не исключили.

- Вас пытались исключить раз двадцать, - фыркнул ректор.

- Я был довольно непоседливым студентом, - с улыбкой согласился Натан. – До сих пор помню, как меня притаскивали к вам и кричали, кричали, кричали… Бог мой, сколько же воспоминаний связано с этим местом… У вас выпить не найдётся?

- Ваше счастье, что вы не студент, - усмехнулся Риан, доставая вино и два небольших кубка. - Что-то я не видел, чтобы вы раньше хоть немного пили.

- Иногда находит что-то такое… – Натан помахал в воздухе рукой, силясь объяснить, что же на него находит, но потом просто отмахнулся и замолчал.

- Так, в чём у вас проблема?

- У меня проблем нет. По крайней мере, искренне на это надеюсь. После смерти Фарвена Орден на ушах стоит, я слегка опасаюсь за себя и свою семью, но в целом всё в порядке. Признаться честно, не могу понять, как эти твари смогли пробраться. Слышали, пробрались потайным ходом? Я-то думал, этот путь был заблокирован ещё во времена войны. А тут… на тебе. Да ещё и студент этот… как его… Перинье. Никак не ожидал, что они завербуют ребёнка.

- Он не был человеком. Но даже сам Фарвен ничего не заподозрил, хотя церемония распределения была довольно необычной. Четыре шара, подумать только.

- Он был не первым, верно?

- На принца намекаете? Но вы же не думаете, будто он тоже в этом замешан?

- Я уже не знаю, что думать. Но одно точно: принц в день нападения вообще отсутствовал в городе. Так что в нападении не участвовал. Да и вряд ли мог быть замешан. Он слишком заметная фигура, к тому же, после смерти Генриха ему постоянно приходится бывать на людях. Слушайте, а ведь Цепеш его преподаватель?

- Да, единственный, кто согласился его обучать. Можно сказать, спас меня от многих неприятных мелочей, - ректор подлил себе вина и вопросительно посмотрел на Натана. – Будете ещё?

- Спасибо, - офицер протянул кубок. – Похоже, капитан Лоренс его в чём-то подозревает.

- Кого? – поперхнулся Риан.

- Цепеша. Я и сам был удивлён. Считайте, лучший преподаватель в академии и вдруг такое…

- Но в чём его подозревают?

- В пособничестве Лигии.

- Я знаю Цепеша почти лет двадцать и уверен, что он никак не связан с Лигией.

- И не допускаете мысли? – осторожно поинтересовался Натан.

- Нет, - твёрдо ответил Риан.

- Я тоже, - с облегчением улыбнулся мужчина.

- Надо убедить в этом Лоренса. Цепеш мой преподаватель, не хотелось бы, чтобы вокруг него поднялась шумиха. Это не пойдет на пользу академии. Вот уж не ожидал, что у меня будут нервы гореть ещё и из-за Цепеша. Сначала смерть Генриха, затем этот Жан, теперь преподаватель. Что дальше? Второе пришествие фон Доллов? Боже, храни академию… Что ни год, то всё хуже, я уже подумываю подать в отставку. Как будто было мало старшего принца! Вы хоть представляете, что мне пришлось пережить? Сколько истерик со стороны королевы, а уж о словах короля и вовсе вспоминать не хочу. Сплошные обвинения. Будто я виноват.

- Так и не выяснили, что это было?

- Да кто его разберёт. Странная весьма смерть. Чем убили, даже не представляю. Чертовщина какая-то.

- Но что нам делать с Цепешем?

- Понятия не имею. У меня не лучшие времена. Разобрать заявки, принять экзамены, составить списки, расселить детей. А сколько мороки с выпускниками… И всем нужно найти место. Я думал, к этому можно привыкнуть, но нет, каждый год всё сложнее. Старею, видимо… – ректор вздохнул и потёр переносицу. – Теперь это. Не представляю, что делать. Я верю в его невиновность, но этот Лоренс может всё так повернуть, что академии придётся пережить настоящий Армагеддон. Наверняка примется за остальных преподавателей, а мне выслушивать жалобы. Вот у вас есть предложения, как избежать этого?

- Мы можем сделать только одно. Сколько вам потребуется времени, чтобы составить самый благоприятный отзыв о Цепеше?

- Около двух недель, если вы не сможете представить все документы.

- Они будут у вас завтра. Предупреждаю сразу: бумаг очень много.

- Это понятно, за столько лет-то. В таком случае недели будет достаточно.

- Лоренс не станет так долго ждать.

- Сделаю всё, что в моих силах. Постараюсь особо красиво показать Цепеша в его работе с младшим принцем. Он довольно значительная фигура во дворце, пусть и незаконнорождённый.

- Но что, если Лоренс заподозрит в чём-то и принца?

- Капитану наглости не занимать, но королевскую фамилию он трогать не будет. Это здорово аукнется в будущем. Значит, с меня отзыв…

- Можете сослаться на меня, если потребуется. Я готов за него поручиться.

- Вас оправдали?

- Да, пару дней назад сообщили, что я вне подозрений. Жаль только, что никак не могу отъехать домой, работы слишком много.

- Отлично, я обопрусь на ваши слова.

- Ну, счастливо, - Натан с кряхтением поднялся. – Эх, старость не радость, а молодость – гадость.

- Какая у вас старость-то? Третий десяток разменяли. Вот, стукнет шестьдесят, тогда и жалуйтесь.

***

Не двигаясь, Молчун сидел на полу. Сколько прошло времени, он не знал, полное безразличие ко всему буквально отключило его от этого мира. Словно сквозь воду он слышал чьи-то голоса, порой ему казалось, что рядом кто-то ходит, несколько раз чувствовал, как его пытаются привести в чувство, а потом – тишина. Может, прошло несколько часов, может, дней – какая разница? Глядя в стену, он продолжал видеть гримасу ненависти на лице принца, такую страшную и отчаянную, что Молчуном снова и снова овладевал животный ужас. Никогда бы он не признался, как Кайл пугал в тот момент. Не в силах двинуться, он ждал, готовый принять смерть, но принц лишь усмехнулся и сполз по стене, откинув голову и глядя с безразличием. Эмоции скрывались за мраморной маской, создавая иллюзию покоя. Смотреть на это было невыносимо. Ещё невыносимее было сознавать, что его сочли недостойным даже смерти.

К чему эти расстройства, ничего же не изменить! – раз за разом говорил он себе, и тут же утихал. Куда деть боль, эту тоску, лежащую скудными воспоминаниями в памяти, словно мёртвые цветы на могиле? Что с ними делать? Порой он обращался к Богу в надежде на некое чудо. Элайза же верила, что он всесилен. Но двери захлопнулись, повернулся ключ, прогремел засов, окна темны. Нечего ждать, уходи. Невольно приходила мысль: «Вот он какой, и нечего себя обманывать».

Вставать не хотелось, мысли о работе звучали омерзительно, им овладела страшной силы апатия, погрузившая в воспоминания на такую глубину, откуда тяжело возвращаться. Его самого удивляло, но так сильно подкосила вовсе не смерть сестры, а ведь что может быть страшнее? Но ужас господина, столь явственно ощущаемый Молчуном, оказался куда тяжелее.

- Жан…

Голос принца вынудил его вздрогнуть. Он беспокойно заозирался по сторонам, неожиданно для самого себя осознав, что находится в своём внутреннем мире. Подняв голову, он прислушался, всюду царила непривычная тишина. Так не должно быть, он помнил, как создавал здесь животных, когда-то они с Искрой охотились вместе на этом поле. Почему сейчас здесь так пусто и одиноко? Куда делся Кровавый Золь, с весельем взирающий с небес на их с Искрой единение?