Зато его сынок сразу сообразил, что не стоит ссать против ветра. Сохранить жизнь он хотел, а потому быстро выложил… то, что мы и так знали. Я уже не знал, что думать. Похоже, положение церкви было действительно не лучшим. Захват сторонников Верховного инквизитора и наши успехи в войне здорово ослабляли их. Признаюсь, подобное развитие событий настораживало. Ну, слишком всё хорошо получалось. Подготовка к войне шла полным ходом. В академии творилось бог весть что. Все стояли на ушах и говорили только об одном: дайтьи. Настроения были… Часть боялась до смерти, и молилась всем известным богам, часть - рвалась в бой. Вот и все настроения.

Занятия стали более жесткими. Преподаватели зверствовали больше обычного, гоняя в хвост и в гриву. Икар жаловался на бескомпромиссность и жестокость Цепеша. Я только усмехался. Это ведь не крестьянская потасовка, где первая кровь считается победой, и участники драки в обнимку идут праздновать. Это настоящие сражения, граничащие с риском для жизни. Тут либо идёшь до конца, либо умираешь. Нет понятия «и так сойдёт». Если в бою ошибся, не добил, оставил врага за спиной – пиши пропало. Конечно, если повезёт и вокруг будет много умных союзников, тогда вытянут, что поделать. Но после надерут задницу, чтобы неповадно было подставлять весь отряд. Из-за непонимания такой вот истины и возникает ненависть к Карателям в целом и к Цепешу в частности. Не раз приходилось слышать на улицах разговоры обеспокоенных мамаш, утверждающих, что в их детей чуть ли не пытают. А как запоют, когда их детишки погибнут в первом же бою? Что их мало гоняли?

Время за учёбой шло очень быстро. Цепеш выжимал из нас всё возможное. Гуляния и веселье прекратились как-то сами собой. На второй неделе осталось только три желания: есть, пить и спать. Такого я давно не испытывал. Икар пытался возмущаться, но его возражения не имели никакого эффекта. Я к такому был более привычен. Да и понимал: лучше помучиться сейчас, чем при первом же сражении пойти кормить червей. Шансы выжить тренировки поднимали здорово.

Но больше всего радовала усиливающаяся сплочённость между студентами. Правильно говорят: общий враг объединяет. Больше не было драк из-за происхождения. Старшие помогали младшим, аристократы тоже подключились и подтягивали неуспевающих. Попутно я проводил разведку, пытаясь понять, кто может присоединиться к нам, а кто слишком глуп для этого. Единственными кандидатами оставалась пара моих друзей, но и на их счёт имелись сомнения. Как и аристократы, они всей душой жаждали смерти лидеру дайтьи, хотя лично им Цепеш ничего не сделал.

О деятельности Домина студенты ничего не знали, только с пропагандой церковников и были ознакомлены. В частности, что Цепеш – сумасшедший маньяк-убийца, едва ли не каждое утро поедающий некрещёных младенцев на завтрак и желающий только одного: убить как можно больше народа. Как он достиг того, чего достиг с таким букетом желаний – непонятно.

Чем больше я узнавал своих соратников, тем больше убеждался в мысли, что им всем придёт конец. И всему виной фанатичная убеждённость в собственных взглядах и нежелание быть более гибкими в мировоззрении. Как ни грустно, но большинство обречено – слишком загрязнены пропагандой и ложными посылами. Таких следует уничтожать, чтобы не смущали своим поведением добропорядочных граждан. Можно попытаться образумить, но как-то не верится в успех. В конце концов, жертвы неизбежны.

Должен признать, к паре студентов я всё же проникся чем-то вроде симпатии. Они действительно хотели учиться и стать сильнее, им просто не повезло с учителями, которые запудрили их мозги ложью про лидера Лигии. Я старался оказываться рядом, в перерывах разговаривая о всяких мелочах и незаметно воздействуя на их подсознание тонкой пропагандой, как меня учил Кайл. Он часто говорил: если хочешь что-то внушить человеку, не надо говорить об этом в лоб. Эффективнее подкинуть пищи для размышлений, а там человек и сам придёт к нужному выводу.

Но даже с избранными мной индивидами, в число которых входила и тройка моих друзей, возникали проблемы. Может, это было связано с моим неумением, но куда приятнее было думать, что они просто не хотят думать своей головой. Это бесило, и я едва сдерживался, чтобы не сорваться.

***

Поселение Осиновая Роща встретило Молчуна неприветливым ветром, отвратительным запахом и подозрительными взглядами прохожих. Юноша поёжился, когда прохладный утренний ветер пробрался под плотный плащ, и медленно повернулся к трактиру. Небольшое покосившееся здание, несколько скрипучих ступеней ведут внутрь, ставни стучат на ветру, на короткие мгновения заглушая пьяные крики. С грохотом открылась дверь, мне под ноги скатился мужик с кровавым месивом на лице, от него пахнуло перегаром и мочой, парень чуть отодвинулся, прикрыв нос рукой. Место отдыха, воображаемой безопасности, набитое ворами. Похожие на свиней, они убивали себя в алкоголе. И сейчас ему предстояло войти внутрь и… Что дальше, он ещё не придумал. Стоит ли поговорить с Робином? Что-то попытаться сделать? Передать его принцу? Или же просто убить? Одно он знал точно: ему хочется посмотреть на Робина. Даже очень. Как поведёт себя этот человек, взглянув в глаза предателя, которого считал мёртвым? Какой будет реакция, когда он поймёт, что перед ним – Вечный? Что будет делать, когда почувствует потоки?

Решившись, Молчун вошёл внутрь. Вид помещения заставил недовольно поморщиться. Здесь, где собирается самая мразь, о гигиене даже и не слыхали. Под ногами прохрустели осколки глиняного кувшина, на столе оказались грязные разводы и пятна, поверхность столика была липкой и немного жирной. Из угла недовольно смотрел в оба глаза паук-сенокосец, застывший на стене с расставленными длинными лапками. С усмешкой юноша вспомнил, как в детстве любил отрывать у них лапки и наблюдать, что будет.

Робин узнал его мгновенно. Глаза вожака расширились, рука с зажатой в пятерне кружкой замерла на полпути ко рту. Поставив выпивку обратно на стол, он растянул губы в напряжённой улыбке.

- Жан…

- Роб, тебя-то я и искал! – воскликнул парень тем беззаботным тоном, с каким обычно обращаются к близким друзьям. – Говорят, за твою черепушку награду назначили. Правда, что ли?

- А ты живучая тварь… – хмыкнул Робин.

- Даже не представляешь, насколько.

- Раз уж ты здесь, значит, либо заскочил случайно, во что верится с трудом, либо тебе кто-то нашептал о моём местонахождении… Неужели тоже работаешь на Лигию?

- Тоже? – Молчун приподнял брови. – Я знаю лишь одного лидера вашего маленького мирка под названием преступность, который работает со мной. И это явно не ты. Тебя списали.

На какое-то время в помещении установилась гробовая тишина, после чего Робин громко захохотал. С коротким запозданием ему вторили все, кто находился в трактире. Юноша смотрел на них, держа на лице улыбку, но внутри него уже шевелилась Искра. Волной поднялись потоки, давая ощутить то состояние берсерка, когда нет ничего, кроме: «На всё наплевать, было бы что покромсать».

- И тебя прислали по мою душу? Серьёзно? Они так низко меня ценят?

Дешёвое представление, которое разыгрывал вожак, уже порядком начинало надоедать. Сценарий был до жути прост, да и актёры особенно не блистали. Молчун прикрыл на мгновение глаза, наслаждаясь движением потоков, и улыбнулся, выпуская их на волю.

***

До выходной недели я дотянул на одном энтузиазме. Упорство, с которым студенты отстаивали свои мнимые убеждения, выводило из себя, а потому, как только нас отпустили, я рванул в Лигию, где оставался довольно продолжительное время. Забрал меня, как и обычно, Цепеш. Всех это устраивало. Когда я уходил с преподавателем, подозрений не возникало, только уверенность, что Каратели мне доверяют, значит, я чист как стёклышко. В цитадели ничего не изменилось, по крайней мере, с виду. В молчании мы прошли по коридорам.

- У меня для тебя важное задание, Жан. Очень важное, важнее всего, что ты делал прежде. До этого дня ты показывал себя весьма неплохо, поэтому я решил дать тебе шанс проявить себя по-настоящему. Но хочу предупредить заранее: провал этого задания будет означать для тебя только одно – смерть. Оно слишком важно, и если не готов, скажи прямо.