Подумав, я решил, что лучше закончить это дело миром, иначе она никогда отсюда не уйдёт, ещё и продолжит эту бессмысленную и, что главное, совершенно беспричинную сцену.

- Прости. Просто на меня в последнее время слишком много навалилось.

- Просто постарайся быть… человечнее, что ли… Ты всё время тратишь только на тренировки и занятия, даже преподаватели начали волноваться. Цепешу, вне сомнений, нравится, но ты ведь знаешь, он и принца гонял сутками. Но даже он давал принцу отдых, а ты только занимаешься. Дай себе немного отдыха хотя бы сегодня.

- Ладно, ты права. Так действительно перегореть можно. Я пойду.

- Здорово, - она улыбнулась и, выскочив из комнаты, побежала в гостиную. Я же захлопнул дверь и тут же заперся, чтобы мне больше никто не мог помешать. До самого вечера меня оставили в покое и только когда начало темнеть, требовательно постучались. На этот раз я успел убрать вещи перед тем, как открыть. На пороге стоял Икар и солнечно улыбался, впрочем, его улыбка быстро угасла, стоило ему меня разглядеть.

- Ты в этом пойдёшь? – спросил он, окинув меня удивлённым взглядом.

- Да, я пойду в пижаме. Это ведь так нормально для меня.

- Да кто тебя знает. Одевайся, давай, я не хочу опоздать к началу.

- И куда вы только торопитесь, - я недовольно покачал головой, всей душой желая отвертеться от праздника и вернуться к делам. Как ни крути, а они куда полезнее. Не стоило уступать. Пусть лучше Аня дуется, зато я побуду в абсолютной тишине и спокойствии, может, сумею отработать какой-нибудь новый трюк. Одевшись, я раскинул руки в стороны.

- Ты что, на плац собрался? – хмуро спросил Икар, скептически на меня посмотрев.

Я небрежно пожал плечами, праздничного костюма не было, пришлось нацепить форму.

- И так сойдёт, - я махнул рукой, и мы пошли на выход.

Горожане потратили уйму сил на обустройство карнавала. Повсюду шли семьи с детьми и просто люди. Все одеты в праздничные наряды, а на лицах белые маски с небольшими рисунками по правой щеке – у одних бабочки, у других цветы или замысловатые узоры. На небольших площадках выступали артисты и фокусники. Где-то показывали спектакли, где-то под восторженные вопли толпы хвастались своими умениями акробаты. В какой-то момент я поймал себя на мысли, что чего-то не хватает. Потом понял: не было никаких официальных выступлений, которые изобиловали на любых сборищах. Это был настоящий народный праздник. Аристократы, впервые участвовавшие в подобном событии, вели себя подобно детям - восторгались и хлопали, с радостными криками приветствовали наряженных артистов. Вокруг царила атмосфера веселья и всеобщего позитива.

Я с унынием огляделся. Вместо того чтобы продолжать тренировки, я должен сидеть на этой площади, теряя драгоценное время. А всё из-за чего? Из-за того, что одна молодая особа неровно ко мне дышит, и я не хочу её обижать. И почему меня вообще волнует, обидится она или нет?

Повернув голову, я обвёл взглядом площадь и злобно нахмурился, увидев, что Аня беседует с Тильром. Какого чёрта она разговаривает с ним, да ещё и светится от счастья, будто всю жизнь об этом и мечтала? Сразу захотелось подойти и испортить беседу, а то и вовсе наброситься с кулаками на аристократа. Единственное, что сдерживало - факт, что подобная выходка грозит неминуемым отчислением. Да и выглядеть будет так, будто я ревную. Ха, вот ещё! Я не могу ревновать Аню, да ещё и к Тильру! Но почему так хочется стереть его с лица земли?

Я отвернулся от них. Пусть болтают, сколько угодно, меня это не касается. Скорее всего, тут атмосфера такая, что вражда забывается, и все дружески беседуют. Зато теперь у меня есть полное право вернуться в академию.

- Жан, - Аня подбежала ко мне. - Ты куда направился?

- Не знаю, вероятно, в академию. А что?

- Ну, ты даёшь, - возмущенно воскликнула она. – А как же наша сделка?

- Какая?

- О вылазке за город, дубовая ты голова!

- Ты в платье собралась бродить по лесам в поисках дайтьи?

- У меня под платьем штаны, - шёпотом пояснила девушка. – Я вообще неловко чувствую себя в юбке. Наверное, стоило родиться парнем.

- Упаси тебя бог. Ну, ладно, всё равно заняться нечем. Тебя Икар не хватится?

- Нет, я сказала, что проведу ночь на карнавале. Но лучше вернуться до рассвета.

Мы заскочили в ближайший переулок, где спрятали платье, а потом двинулись к восточным воротам. Выбраться за город оказалось неожиданно легко. В день карнавала стража была навеселе, а потому разговорить солдат и убедить их открыть хотя бы калитку в воротах удалось быстро.

========== Глава 19 ==========

Молчун выжидал. Еда, которую он получил за поединок, закончилась. И хотя голод уже не так сильно терзал, он понимал: вскоре всё начнётся заново. Этими боями он ничего не сможет выиграть. Больше его на арену тюрьмы не пускали. Без Корвина стража не хотела рисковать, открывая клетку, к которой запрещено было прикасаться. Одиночество и бездействие начинали выводить его из равновесия. Ещё ни разу ему не приходилось оставаться одному на столь долгий срок, когда он ничего не мог сделать. Рядом с ним всегда был хоть кто-то, с кем можно было перемолвиться словом. А теперь даже тень из угла прекратила показываться. Запрокинув голову, узник обхватил виски руками и застонал. Ему безумно хотелось увидеть перед собой хозяина. Вот кто сможет даровать ему спасение.

- Обрести силу, - прошептал Молчун, вспомнив слова неизвестного. – Я утратил силу, которая должна служить. Кому нужна пустая оболочка? Да… мне нужна сила…

- Начинаешь исправляться, - прошептал голос из темноты. – Становишься тем, кого я хочу видеть. Это залог нашей с тобой свободы.

- Куда ты пойдёшь, когда будешь на воле? – тут же спросил узник, едва не сорвавшись с койки, чтобы обнять теневую фигуру.

- Ты же знаешь, я могу сказать, что угодно. Особо популярны нынче слова о красивых местах. Море, например. Говорят, оно действительно прекрасно, а когда видишь его впервые, и вовсе поражает взгляд. Такая бесконечность, сливающаяся с небом, кажется невероятной. Я ни разу его не видел. Жил возле моря, но не видел. Удивительно, правда?

- Ненавижу море, - пробормотал Молчун.

- Ненавидь, - мирно согласился неизвестный. – Твоя ненависть полезна. Это малая капля в огромной чаше, которая зовётся силой. Страх. Ярость. Преданность. Всё это и многое другое, складываясь в тебе, составляет безумно огромную мозаику. И в этом твоё могущество. Взгляни на мир и возненавидь его. Вспомни господина и будь ему предан. Обретя врагов, встречай их с яростью. И смотри на меня с ужасом.

Узник поднял голову и отшатнулся, впервые увидев тень так близко. Казалось, он может даже различать черты. Неверяще распахнув глаза, юноша скользнул взглядом по чёрным линиям, и едва не закричал, осознав, что перед ним огромный пёс. Вскинув руку в защитной отмашке, узник коснулся тени пальцами. Им овладела сильнейшая паника. Былой покой, царствующий в нём даже во времена допросов, испарился. Тогда он говорил лишь, что доспехи сумеют защитить его. Какие доспехи? – спрашивали его, думая, что заключённый начинает сходить с ума, он с самого начала не казался нормальным. Теперь же защита дала трещину. Надежда угасла, погрузив разум в темноту. Животное атаковало резко, узник попытался рвануться в сторону и освободиться, но не вышло – хватка зверя была почти железной.

- Стань тем, кто ты есть. Ненавидишь? Уничтожь! Веришь? Храни! Боишься? Кричи! Вот залог свободы!

И он закричал.

***

Начал накрапывать дождь, и я недовольно поёжился. И так в лесу прохладно, так ещё и сырость будет несусветная. Всегда ненавидел ходить под дождём. Осень - адское время года, да и весна не лучше со всеми её обложными ливнями. В темноте мелькнуло светло-зелёное пятнышко, и меня снова передёрнуло. Вот, увидишь два таких в кустах – непременно подумаешь, что за тобой наблюдает какой-нибудь хищный зверь.

- Жан, - позвала Аня. – Иди сюда, тут их целая поляна.