Тильр с заметным облегчением выдохнул.
- Не расслабляйся. Это не означает, что я не побью тебя, если вздумаешь угрожать и дальше. И как бы тебе ни хотелось найти в этом подтверждения моей чудовищности, я тебя разочарую: так поступит каждый, окажись он моём месте. У тебя удивительная способность бесить окружающих.
- То же самое могу сказать и о тебе, - буркнул герцог.
Я просто пожал плечами, спорить не было смысла, я и так знал, что моё общение с людьми редко заканчивается дружескими отношениями, куда чаще переходит в многолетние стычки. Взять хотя бы того же Робина. Окажись на моём месте Кайл, он применил бы способности к дипломатии, и дело решилось бы миром. Цепеш бы просто показал, где раки зимуют. Но мой скверный характер превратил простую ситуацию в мучение.
- Хочешь сдать меня – флаг тебе в руки. Поверь, я сумею выкрутиться, и тогда ты пожалеешь.
Я поднялся и сгрёб ученики со стола.
- Думаешь, я оставлю это? Ты метузелла, Жан, и я должен наблюдать за тобой, чтобы ты…
- А что я? – я повернулся к герцогу и испытующе на него посмотрел. – Что я, Тильр?
- Чтобы ты не убил кого-нибудь, - твёрдо произнес он.
- Думаешь, Орден не вычислит меня после этого?
- Они не знают того, что знаю я.
- Бедный ты, несчастный, прямо хранитель величайшей тайны, - расхохотался я под его хмурым и непонимающим взглядом. – Тебе и в голову не приходит, что ты далеко не единственный, кто знает о моём истинном происхождении. Правда ведь?
- Кто-то ещё знает? – шокировано спросил Тильр, и я усмехнулся ему в лицо.
- Например, капитан Корвин. Это не афишируется, но можешь провести с ним душевный разговор о моём происхождении. Уверен, вам будет интересно поделиться впечатлениями. Впрочем, в его случае утверждать это не стану, Корвин не придаёт значения этому факту. Знаешь, почему? Он может понять, что происхождение играет последнюю роль в моём выборе сторон.
Я замолчал, ожидая ответа, но на герцога, видимо, снизошло озарение, и он молчал.
- Подумай над этим. Может, нам вовсе и нет смысла враждовать? Хотя Домину Лигии наверняка очень весело наблюдать за распрями среди своих врагов.
- Ты… поддерживаешь Кандору?
- А ты этого ещё не понял? Я не идиот и прекрасно осознаю, что война ни к чему хорошему не приведёт. Ни к чему. Поэтому и хочу помочь её закончить.
Тильр смотрел одновременно с удивлением и облегчением, хотя в его глазах и промелькнула толика недоверия. Но самое забавное, что я не врал. Я действительно собирался бороться за Кандору, другое дело, что запамятовал уточнить, какая её часть мне милее всего. И сейчас он проникся ко мне толикой доверия. Наша с ним ненависть была сродни волне - то появляется, то исчезает в морской пучине. Когда-нибудь она возникнет вновь, но потом снова растворится, будто её и не было. Мы никогда не сдружимся, но когда-нибудь волны наших отношений навеки успокоятся.
Вечером предстояло очередное сражение с Искрой. Погрузился во внутренний мир я практически мгновенно. И вновь был на своём, ставшем уже родным, поле. Силой мысли перенёс себя в круг, где впервые столкнулся с ней. Золь не заставил себя ждать. Стоило выйти на импровизированную арену, как небо тут же потемнело, и я согнулся в приступе боли. Кровавое ночное солнце сияло на небе и звало за собой. Тело свело судорогой, и я упал, вцепившись в траву пальцами, чувствуя, как меняется тело, и ощущая, как отступает человеческий разум. Страх начал растворяться, на смену ему пришла ярость. Казалось, она питает то существо, которое всеми силами хотело завладеть моим телом и сознанием. С каждым мгновением оно становилось всё сильнее, а сам я слабел.
Наконец муки кончились.
Дрожа, я попытался подняться, надеясь, что победил, но едва смог оторвать руки от земли. Посмотрев вниз, с ужасом уставился на лапы, покрытые густой шерстью. Вместо человеческого облика был звериный. Огненно красная шерсть лоснилась и блестела в свете Золя. Грубая кожа обтягивала рёбра и кости. На небе смеялся Золь. Зверь покидал меня, разум человека медленно, но возвращался, поглощая в себе вторую сущность. Боль постепенно ушла в небытие, а мой внутренний мир содрогнулся от победного клича. Непроизвольно вздёрнув голову вверх, я издал вой, и лапы сами понесли меня в темноту.
Я понял, почему не мог одолеть Искру. Раньше я думал, что должен заставить этого зверя сдаться и признать поражение. Но мне не стоило ни сражаться, ни противиться – я только отталкивал её, не давая слиться со мной воедино.
***
Я тренировался над призывом Искры довольно долго, пока не почувствовал, как она зашевелилась. В тот же момент я рискнул потребовать у неё выпустить потоки.
О чём может думать человек, впервые оказавшийся возле воронки урагана или рядом с эпицентром цунами, или глядя на шаровую молнию в опасной близости? Наверное, в какой-то момент становится любопытно, что будет дальше, начинаешь сквозь страх бездумно восхищаться красотой бушующей стихии, одновременно желать и бежать без оглядки, и остаться, чтобы увидеть всё. Потоки - тонкие прозрачные нити, как рыболовная леска, спутавшаяся, неопрятная, опасная, поглощающая в себе, она текла по моим венам, становясь телом.
А потом выплеснулась наружу, и удержать её я не смог.
Когда удалось обуздать веселящуюся Искру, комната превратилась в настоящее поле боя. Всё порушено, вместо мебели обломки, всюду листы бумаги, перепачканные чернилами, летают перья из порванных подушек и матраса. И я среди этого великолепия. Но тот выговор, который устроили мне преподаватели, прибежавшие на грохот, не шёл ни в какое сравнение с тем, что я пережил, когда снова открыл книгу. Потоки могли разорвать и меня. И лежал бы я сейчас дымящимися кусками плоти… Да, нехорошо получилось бы.
После этого я стал более осторожным. Выполнял упражнения в точности, как описывалось, соблюдая технику безопасности. Постепенно занятия вошли в привычку, и я выполнял их, даже не задумываясь. Единственное, что беспокоило – отсутствие глав по обучению. Новый визит в хранилище не дал никаких результатов. Фелиса тоже не смогла пролить свет на вопросы - её познания ограничивались Клятвой. Если такие книги и были, они, скорее всего, находятся в Соборе, а пробираться в его хранилище слишком рискованно. Так что я тренировался самостоятельно и уже второй час сидел на полу и направлял потоки, заставляя поднимать и передвигать предметы. Войди сейчас кто-нибудь в мою комнату, у него волосы встали бы дыбом. В помещении плавали самые разные предметы. Крупные вещи мне пока не под силу было сдвинуть, но мелкие летали с самыми разными скоростями, то врезаясь в стены, то сталкиваясь друг с другом. А в центре сидел я, весьма довольный своими скромными успехами.
Дверь неожиданно распахнулась, и я, подскочив от неожиданности, повалил парящие в воздухе предметы на пол. Раздался жуткий грохот, а потом в комнату осторожно заглянула Аня.
- Жан? – она замолчала, разглядывая страшный бардак. – Что тут творится?
- Ничего, - уныло отозвался я. – С чем пришла?
- В Нижнем городе будет карнавал!
- И что?
- Я думала, мы пойдём вместе…
- У меня учёбы много.
- Да ладно тебе, хватит уже заниматься.
- Это же всего лишь один праздник из многих, какой смысл так радоваться?
- Знаешь, Жан, ты иногда до жути меня бесишь. Порой так и хочется пнуть тебя, да посильнее, чтобы проверить на прочность. Хватит делать вид, будто тебя мало что касается! Я уже устала от такого тебя, понимаешь? Я даже не знаю, как мне с тобой себя вести! Вроде ты и здесь, но всё равно витаешь где-то далеко.
Я едва удержался, чтобы не закатить глаза. Если Икар мечтал о даме сердца, то я страстно хотел стать совершенным в военном деле. Тренировки были моей слабостью. Пусть для многих это было странным, но занятия с мечом интересовали меня куда больше гуляний и отдыха. Но если Икар просто считал меня странным, то Аня вечно пыталась убедить меня в том, что излишние тренировки не нужны и навязывала задушевные разговоры. Я отказывался, она надувала губки, говорила, что я чёрствый, и уходила, после чего долгое время со мной не разговаривала. Я не спорил, в такие моменты у меня была более спокойная жизнь. Кайл был доволен моими успехами, и я не собирался его разочаровывать. По правде, я хотел выделиться среди безликой толпы. Стать сильнее, опытнее и больше никогда не признавать чужую силу. Пусть все признают мою.
