— О! Прекрасно! — Марбас заулыбался так, будто ему только что невероятно повезло. — Нозоми, иди сюда!

Я проследила взглядом за двумя несчастными посетителями, которые не смогли насладиться своим ужином, но отказываться от предложения падшего не стала.

— Добрый вечер, — поздоровался с нами официант, мужчина лет тридцати, с короткими рыжими волосами и бородой, широкоплечий, немного грузный. Одетый в чёрную футболку и зелёный передник, видимо, чтобы не запачкаться. — Что будете заказывать?

— Дайте-ка подумать. — Марбас разглядывал одну-единственную панель с меню, висящую над головой официанта. — Дайте номер шесть, что ли. Потом кусочки курицы, обжаренные во фритюре и… Э-э-э…

— Салат? — предложил мужчина, на что падший отмахнулся.

— Салатом коровок кормите, а я пришёл кушать тех, кто кушает салат. Не надо ломать пищевую цепочку, дружок. М-да, я ожидал чего-то более охеренного, а не три бургера из одного вида котлет.

Официант скептически выгнул бровь, видимо, оценивая Марбаса как возможного противника в драке. Со стороны он выглядел щуплым мальчишкой, вот только я видела, на что этот с виду хрупкий парень способен, и будет очень здорово, если мужчина не решит предложить им выйти на улицу для более конструктивной беседы.

— Можно мне тогда, пока Марк думает, сладкий картофель и жареные куриные «леденцы»? — вклинилась я, пока они не перешли к взаимным оскорблениям.

— Пить что будете?

— Колу, — отозвался Марбас понимая, что алкоголя он ни сегодня, ни в течение ещё двух дней не увидит.

— Молочный коктейль «Сладкий картофельный пирог», — наугад выбрала я в меню. Понятия не имею, что это за дрянь, но попробовать стоит, раз уж я здесь.

К удивлению, заказ начали приносить по частям уже через пару минут.

— Беру свои слова назад, — отозвался Марбас, жуя куриные кусочки. — Вполне себе недурно. Что это за колдовское зелье у тебя?

Я протянула ему стаканчик, предлагая отпить. Немного неразумно так делать, учитывая, что это демон болезней, но и отказать ему было бы не совсем удобно, зная, что он снова заплатил за всё.

Падший, явно не испытывая никакого смущения, как это делала сейчас я, сделал глоток и причмокнул, явно пытаясь определить, нравиться ему напиток или нет. После кивнул, видимо, одобряя мой выбор. Официант к нам больше не подходил, решив, что себе дороже тратить нервы на маленького хама, коим в его глазах был падший.

— Марк, — я позвала Марбаса, он дёрнул плечом, не отрываясь от птицы, — почему вы против того, чтобы я звала Станиславского по имени?

Прожевав, он всё же удостоил меня ответом, впрочем, даже не глядя в мою сторону. Говорил Марбас тихо, из-за чего мне пришлось напрячь слух и наклониться к своей тарелке с куриными кусочками с медово-горчичным соусом.

— При людях… — выдохнул он. — Не стоит. Понимаешь, он у нас типа… Интересная личность очень. И чем меньше людей будет знать его внешний вид, тем лучше. В первую очередь для него. Ты ж его любишь, вот и побереги несчастного.

— Чего?! Люблю?! — я аж подпрыгнула, от чего ближайшие к нам посетители закусочной посмотрели в нашу сторону. — Кто тебе вообще такую глупость сказал?!

— Я слепой по-твоему, что ли? — отозвался Марбас, отпивая колы и сохраняя абсолютное спокойствие, от чего мне стало немного не по себе. Обычно он сразу выдавал ликование над жертвой своих шуток, сейчас он едва ли был заинтересован в моей реакции. — Тем более, ты ему дорога. Он вон тебе сколько раз жизнь спасал.

— Когда это он мне жизнь спасал? — шипящим шёпотом спросила я. Открытия одно за другим. То я люблю библиотекаря, который бог знает на сколько лет меня старше, то, значит, он меня от чего-то спасал.

Официант принёс нам вторую половину заказа: мне — картофель, а падшему — бургер.

— Казадор, не всё что ты помнишь — правда, и не всё что ты забыла — не происходило на самом деле, — продолжил Марбас. — Память — вещь тонкая и прекрасно контролируемая. Я уже говорил, что у тебя есть причины меня ненавидеть, и я спокойно приму твою ненависть как должное. Такое уж я существо: плевать скольким я сделаю больно — мне важнее мои цели, чем кто-либо другой, — падший откусил от бутерброда кусок и продолжил, не переставая жевать. — Но поверь, если бы не Роб, мы бы сейчас тут с тобой не ели ЭТИ ПРЕКРАСНЫЕ БУРГЕРЫ! Братан, я был последним козлом, они великолепны!

Мужчина хмыкнул и кивнул, принимая извинения, продолжая протирать пивные стаканы.

— Погоди, о чём ты говоришь? — я схватила падшего за плечо, но он посмотрел на меня совершенно диким от восторга взглядом.

— Он прекрасен! Я словно вернулся в Эдем! Если бы там готовили бургеры, то они были бы именно такими!

— Марк, что ты только что сказал про Станиславского? — попыталась вернуть его обратно к теме, но падший рассыпался в комплиментах, а доев, и вовсе оставил сто долларов на чаевые, пообещав вернуться.

Я попросила завернуть с собой всё, что я не успела доесть, оставив только молочный коктейль, пить который как-то расхотелось. Падший уже было собирался развернуться, чтобы уйти, но столкнулся нос к носу с Асмодеем. Пакетов с покупками у него в руках не было, видимо, успел загрузить их в машину. Однако такое неожиданное появление библиотекаря у себя за спиной Марбаса вовсе не напугало.

— Чувак, возьми «номер шесть», он охрененен! — пролепетал он, радостно улыбаясь.

— О как, на тебя Бегемот, что ли, чихнул? Откуда такой небывалый аппетит? — Асмодей перевёл взгляд на меня.

Я настороженно прижала стакан к груди. Почему-то мне стало неожиданно неприятно его общество, внутри зародилось сомнение: сколько он меня обманывал? Что вообще правда, а что ложь? Если он действительно играл с моей памятью, то я никогда точно ничего не узнаю, если только сами падшие не захотят мне рассказать, что происходило. И где вообще гарантия, что даже то, что они мне рассказывают — правда?

— Что ты ей сказал? — Станиславский даже не стал читать мои мысли, видимо, на лице было и так всё прекрасно написано.

— Почти что ничего, — пожал плечами Марбас, подхватил покупки и пошёл в сторону парковки, насвистывая какую-то песенку.

Официант как раз протянул мне упакованные остатки ужина. Станиславский взял бумажный пакет за меня и легонько подтолкнул в сторону выхода.

— Потом всё обсудим, дитя. Не здесь и не сейчас, — шепнул он мне на ухо, пропуская в дверях вперёд.

Я кивнула и поспешила к машине. Почему-то понимала, что устрой я сейчас допрос, Асмодей бы не сказал мне ни слова, а то и вовсе бы заставил замолчать при помощи заклинания.

Мы расселись точно в таком же порядке, как и приехали сюда. Марбас практически сразу замолчал, разве что было слышно, как он устраивается поудобнее среди кучи пакетов с едой. Впрочем, он явно не жаловался и был доволен таким положением. Станиславский запретил ему есть сырое мясо, что все, кроме меня, расценили как шутку. Я сжимала отданный мне пакет из «Farm Burger», с боку которого красовался логотип в виде телёнка. Мне казалось, что этот телёнок схож со мной: тоже не знает, что его ждёт в будущем — доверяет фермерам, заглядывает в глаза, забавно трясёт головой, когда его гладят… А потом — путь на бойню…

Я всхлипнула. Опять не могу сдержать слёз. Но снова придётся придумать, что сказать родственникам.

— Эй, Нозоми, ты чего? — Анна, заметив это, отстранилась от обнимающего её Алекса и потянулась ко мне, заставляя посмотреть ей в глаза.

— Ничего, — я уткнулась ей в плечо. Сестра гладила меня по голове, пытаясь успокоить, но становилось только хуже.

Асмодей затормозил на обочине трассы и включил аварийный сигнал.

— Ма-а-а-арк, — агрессивно протянул он, оборачиваясь на нас, но глядя вглубь салона.

— Чего тебе, кексик? — донеслось с другого конца машины. Марбас приподнялся, вынимая наушник.

— Почему она плачет?

— Я её пальцем не тронул, чего ты меня во всём винишь?! Вы меня больно ранили, мой дорогой дядя. Я понимаю, что доверие надо заслужить, но нельзя же беспричинно обвинять меня во всех бедах. Вам место в инквизиции. Поговаривают, они сжигали за один только цвет волос, — парировал лже-племянник, снова скрываясь за спинками кресел, напоследок продемонстрировав Асмодею средний палец.