И в эту же самую секунду, словно услышав решение Велиала, двое сопровождающих Орфаниэля ангела сорвались со своих мест.

Асмодей резко развернул свиток, держа его в одной руке — его поверхность оказалась усеяна множеством рун, написанных от руки чернилами. Я сразу узнала почерк Роберта. Какие бы закорючки он ни рисовал, а эти чёрточки никуда не делись. Они медленно и угрожающе переливались то жёлтыми, то красными оттенками и немного коптили.

Ангелы, начавшие было атаку, разом замерли.

— Руны лже-богов? — один из ангелов неожиданно отступил ещё на один шаг. Второй тоже было дёрнулся, но, видимо, передумал в последнюю секунду. Воздух, казалось, трещал от напряжения, которое возникло между двумя этими противоборствующими группами.

Ни одна из сторон не спешила первой вступить в бой, и я, кажется, начала понимать почему: Роберт сам по себе слаб, Велиал вчера был сильно ранен и наверняка не успел залечить все раны, и Марбасу придётся фактически в одиночку отражать атаку эдемского отряда. И всё бы ничего, но главного преимущества — внезапности — он лишён, и от этого уязвим. Единственное, что, возможно, останавливает посланцев Неба, — свиток, что держит библиотекарь.

Это те самые руны, которые хотел отдать мне король?

Я попыталась различить хотя бы парочку из написанного на бумаге. Интересно, они и по отдельности годятся для заклятия?

— Что, жить все же захотелось? — бумага в руке Асмодея начала медленно тлеть и осыпаться. — Надо же. Не такие у вас и куриные мозги, как пытался убедить меня Азазель.

Как только начинали заниматься написанные символы, они, красно-золотой струйкой перетекали на руку демона и исчезали под краем рукава.

— Вы в своём уме? Тут же люди недалеко! — подал голос второй ангел. Голос неожиданно был женственный, хотя, судя по форме нагрудного доспеха, это был мужчина.

Я посмотрела на Велиала, Марбаса. Перевела взгляд на Роберта, потом на Орфаниэля и его подчинённых. Все они были между собой чем-то похожи. Какая-то общая черта прослеживалась среди них всех. Всех, кроме Асмодея, — он так же неуловимо отличался от них. Но я никак не могла понять, чем.

Кажется, ангелы изначально были андрогинами. Наверное, по этой причине я с трудом угадываю их пол. Или пола у них вовсе нет? В легендах они были бесполыми, насколько мне помнится. Интересно, что ангелы, которые остались в Эдеме, не приняли опыт падших собратьев и в большей части сохраняли свою дарованную с момента создания внешность.

— О да, я более, чем в своём уме. Я живу тут уже десятилетие, и всё было более чем прекрасно, пока не появились вы, — библиотекарь терпеливо ждал, пока пергамент окончательно не рассыплется на части. Как ни странно, никто не попытался ему помешать. — Почему бы вам не присоединиться к нашему славному пикнику? Я давно не ел и очень голоден… Вы не представляете, насколько я голоден. Меня порой в безумие от этого бросает. Как сейчас, например.

Вокруг Асмодея по земле начали проскальзывать языки пламени. На моей памяти он не применял боевую магию в таком объёме за раз. Обычно ограничиваясь лишь мечом или кинжалом, сейчас он явно решился выложиться на полную.

— Безумный демон, — ангелы отступил ещё дальше. — Я о тебе слышал. Ты сжёг Помпеи.

— О-о-о… Не только Помпеи. Рим тоже. И не раз, — теперь настала очередь Велиала смеяться. — Он у нас способный парень. Умудряется устраивать Ад на земле. Локально. Зато от души.

— От чистого сердца, — подтвердил Марбас.

— Прекратите паясничать! — не выдержал, наконец, Орфаниэль и повысил голос, хотя тот всё ещё оставался неестественно нейтральным и безэмоциональным. Если закрыть глаза, то может показаться, что кто-то просто увеличил громкость его голоса и ничего ужасного сейчас не происходит.

— Руны лже-богов запрещены к использованию падшим ангелам согласно договору за сотый год от рождения Земного Сына, — глава отряда неожиданно изменился в лице и зло посмотрел на Асмодея. Впервые за всё время он сменил относительное безразличие на открытое презрение. Однако демон никак не отреагировал на угрозу.

— Ты снова забыл, папа, — пожал плечами тот. — Я ведь не то, что не падший, даже не ангел.

Повисла напряжённая тишина. Шумел лишь ветер, отчего казалось, что весь остальной мир замер в ожидании конца, который в любой момент мог наступить. Я никогда ещё не видела Роберта таким злым. Настолько злым.

Орфаниэль молча смотрел на Асмодея. Тот исподлобья смотрел на него.

— Может, теперь, наконец, мы поговорим? Тебе ведь обычно нечего мне сказать, — спросил библиотекарь. — Тебе никогда нечего мне сказать.

— Мне не о чем разговаривать с демоном, — отрезал Орфаниэль.

— Это всё, что ты скажешь мне спустя столько лет после нашей последней встречи? Интересно, а с моей матерью тебе было о чём разговаривать. А на сына слов почему-то не находится, — Асмодей вытянул руку в сторону, и по ней снова скользнули алые струйки магии, которые неожиданно сплелись в арбалет. Несмотря на то, что выполнен он был из дерева и весил немало, демон без труда удерживал его одной рукой на весу, и тут же направил на ангелов. — Что, я так тебе отвратителен? Считаешь, что я недостоин твоих речей? Глупые отговорки, отец.

Двое ангелов благоразумно жались за спиной своего руководителя. Похоже, что, в отличие от своего предводителя, они осознавали угрозу, которую несёт это оружие. Либо отец Асмодея был на редкость упрямым и не желал спасовать в сложившейся ситуации.

— Я тебе уже сказал, что это всё случилось не по моей воле, — Орфаниэль не шелохнулся, хотя воздух, как мне показалось, начал нагреваться. Неужели это всё из-за магии рун? — Не занимайся глупостями, мальчишка. Ты прекрасно знаешь, что у тебя в руках не игрушка. И даже если так, можешь не пытаться меня ею шантажировать.

Такие они, — руны — что даже ангелы их боятся?

— Она до конца дней своих смотрела в небо и ждала тебя… Не говори, что твои руки чисты… Ты виноват в её смерти не меньше моего! — Асмодей совсем его не слушал, а после и вовсе, казалось, потерял контроль над своими эмоциями и выстрелил в ангелов. Но пламя, которое было заклятием рун, ударилось о невидимую преграду, и лишь обдало их жаром. — Я хотел нормальную семью, а в место этого не видел улыбки собственной матери с самого рождения! Она считала меня виноватым в том, что ты её бросил. Сколько она плакала, сколько молила твоего бога, чтобы ты вернулся. А ты… Какой же ты добрый и светлый? Какой ты защитник, если допустил это, если не смог сделать одного-единственного человека, который верил именно в тебя, счастливым?!

Раз за разом Асмодей спускал курок, и арбалет продолжал буквально плеваться огнём в сторону ангелов, Велиал прижал меня к себе и прикрыл уже зажившим крылом, почему-то в его объятиях было несколько прохладнее. Впервые я видела Роберта в таком состоянии. Он был на грани помешательства.

— Ты бросил и мать и меня! Я… Я ненавижу тебя!!! — голос Асмодея задрожал. — Если бы не ты, она бы прожила долгую и счастливую жизнь человека, а я бы никогда не родился и не мучился бы воспоминаниями о ней.

— Я защищал её сверху, — беспристрастно парировал Орфаниэль. — Отводил беды.

Асмодей обессилено опустил арбалет и отстранённо посмотрел на отца. Оружие выпало из его рук и рассыпалось на искры и угли. Неожиданно демон сорвался с места и со всей силы ударил ангела кулаком по лицу, позабыв про меч в правой руке, но, несмотря на силу удара, Орфаниэль лишь покачнулся. Подпустил его, на опасно близкое расстояние, будто зная, что тот не посмеет его убить.

— Как ты можешь говорить такую… такую ужасную глупость? От каких бед? Её унижали каждый день! Её пытались избивать. Сколько раз я смывал с её тела кровь от камня, брошенного каким-нибудь глупцом, — закричал Роберт на него. — С какого неба? Ты на земле ей нужен был, живой, дышащий и настоящий, а не эфемерный, как твой Создатель. Живой!!!

— Не надо винить меня в своих поступках. Я предлагал тебе уйти со мной в Эдем, звал с собой, но получил отказ. Теперь ты стоишь передо мной и разглагольствуешь о добре и зле. Демоном ты сам себя сделал, сжёг своей же ненавистью. Свет в тебе давно обратился во Тьму.