Солдат некоторое время наблюдал, укрывшись в траве на опушке. Не увидев никакого движения, он осторожно пошел вперед, стараясь скрыться за оставшимися строениями, но похоже, что грабители ушли из деревни, оставив после себя лишь безмолвие смерти. Выбравшись из своего укрытия, он, не скрываясь, пошел по единственной улице, прикрывая нос рукавом и стараясь не смотреть на несчастных жертв.

Пройдя совсем немного, Северцев наткнулся на словно из-под земли выскочившего жителя деревеньки. Седой как лунь старик, тяжело шаркая ногами, брел по пыльной улице, склонив голову.

Вдруг старец резко остановился, и по-собачьи втянул носом воздух, затем он искоса взглянул на затаившегося солдата и с несвойственной его возрасту прытью пошагал в его сторону.

— Здр, — на полуслове оборвал приветствие Северцева незнакомец, железной хваткой вцепившись своим узловатыми старческими пятернями в лицо солдата, стараясь выцарапать глаза.

Ошеломленный поначалу дезертир быстро пришел в себя и резко ударил по локтевым сгибам старика сверху, а когда тот опустил руки, с силой толкнул незнакомца в грудь. От удара седой отлетел на дорогу и замер, тяжело дыша.

— Э, да ты совсем с катушек съехал, а? Еще раз кинешься на меня — не посмотрю, что старик… — почти кричал Северцев, одновременно изготовившись к новому нападению.

— Эк лягуха прыткая оказалось, — буркнул незнакомец, потерев ушибленную грудь.

— Чего, ты башкой ударился что-ли? Какая еще лягуха? — удивленно переспросил солдат.

— Эт тебя надо спросить, милок. Ты чей такой будешь, молодец добрый, да лягухой нарядившийся?

— Сам ты лягуха, дед, это камуфляж вообще-то, — немного обиженно просопел солдат, потирая оцарапанную щеку.

— Камо… что? О, хах ха ха, — вновь как собака принюхался старик и хрипло рассмеялся, — от мне и спрашивать не надо, сам чую. Наших будешь, бедолага.

Вместо ответа солдат раздосадованно сплюнул и приготовился уходить.

— Постой, бедолага. Скажи попервам — ярмо то не тянет, — показал вокруг шеи иссохшей ладонью старец.

— А ты откуда знаешь? — внутренне похолодев, Северцев запустил пятерню под одежду, но медальона так и не нащупал.

— Молвил же, что наших ты будешь. Теперь. Ох, бедолага, помогу тебе, дураку молодому, подсоби-ка подняться только, — протянул руку незнакомец.

Недовольно хмыкнув, солдат все же помог старику подняться, немало подивившись крепости его рукопожатия.

— Уж сколь лет небо копчу, а ни единого раза не видал, чтоб сам на себя человек ярмо надевал. Какой там, все больше от чести такой прячутся, думки придумывают всякие, а ты вон как, — бормотал дедок, искоса поглядывая на Северцева, пока они шли в сторону окраины деревни.

Ближе к лесу, старик зашаркал ногой по земле, силясь что-то найти.

— Эй, паря, веревка тут должна быть, подсоби еще разок, — призвал он на помощь дезертира.

Северцев быстро нашел заляпанную песчаником веревку и, поднатужившись, потянул ее на себя.

— Давай, бедолага, прыгай в лаз. Там припасено у меня кое-что, сам подкрепись, в дорогу возьми. Она у тебя долгая будет.

Не вступая в долгие споры, солдат залез в погреб и принялся разбираться его содержимом. Чуть позже, набивая живот запасами полоумного старца, Северцев вдруг поперхнулся, вспомнив то, КАК он с ним разговаривал.

— Я солдат, солнце, дорога, — шепотом повторял беглец, прислушиваясь к своему голосу и не веря ушам.

— Ма ратниче, слынче, стезе, — едва слышно раздавалось в темном подвале.

Похоже, неведомые силы, похитившие Северцева из родного мира, позаботились и о том, чтобы он без труда понимал местные наречия.

Решив подумать об этом позже, а пока заняться более насущными делами, солдат набил холщовый мешок на перевязи сушеной говядиной и полбяной крупой, прихватил с собой вяленой рыбки, а для питья мех с медом.

Сделав все дела, солдат выбрался наружу.

— Держи вот, бедолага, — протянул старик не пойми откуда достанную им одежду.

Северцев оглядел подарок — выцветшие полотняные штаны из грубого холста и такого же вида широкая рубаха, шерстяной долгополый кафтан и округлая шапка из серого войлока.

— Чего стоишь, надевай, — буркнул старец.

Довольно быстро разобравшись в веревочках и шнурочках, заменяющих привычные замки-молнии, солдат переоделся в принесенную одежду, оставив себе лишь свои старенькие, но вполне еще крепкие берцы.

— Таак, соль я мыслю у Сигмара была при себе. — задумчиво протянул седовласый, указав на сумку прикрепленную к поясу Северцева.

— Не было у него, — несколько смущенно ответил солдат.

— Не об том голову ломаешь, паря, все равно теперь получается ты Хранитель, стал быть и вещи его теперь твои. Соли, соли я тебе найду, — зарыскал в тканевой торбе старец.

— Хранитель? — удивленно переспросил Северцев.

— Ага. Только не наших ты кровей, хотя и нашего роду теперь… получается, — задумался седой, — нет, все равно поведать тебе не могу, хоть и пожил уже на свете, а все одно и еще хочется, да к тому же он и там достанет.

— Кто он? — продолжал недоумевать солдат.

— Молвил же, не велено открывать, — раздраженно рявкнул старец, — ты вот как сделай. Топай в Старгород к колдуну княжескому, мне ветры хладные донесли, что зело он в этом деле нужду имеет. А всем так обскажи, мол иду князю в ноги упасть, да защиты просить, селенье ведь пожгли, нелюди.

— Ага, так меня к нему и пустили, — хмыкнул дезертир.

— Пустят, еще как пустят, князь у нас дообрый, защитник сирых и убогих.

— Но, но, — только и подумал Северцев, явственно расслышав насмешливые нотки в голосе старца.

— Что, не веришь, ха-ха? — не то засмеялся, не то прокаркал, старик, — Но ты об энтом голову не ломай, он тебе теперь помогать станет, сам увидишь. Цену правда свою запросит, но тут уж… И эхма, первый раз вижу, чтоб человек…

— Ярмо на шею сам надел, — закончил за него солдат, — обнадежил ты меня, дед, по самое не балуйся.

— Ась, — приложил старик ладонь к уху.

— Ничего! Спасибо, говорю, дед, за помощь, за совет добрый. Пойду я, пожалуй. Навстречу судьбе.

— Иди, пожалуй, — махнул рукой старец, — смотри только храмовникам в лапы не попадись, не терпят они нашего племени. И… не поминай лихом старика Хельфнира.

— Хорошо, — коротко обронил Северцев и пошагал по указанной Хельфниром незаметной тропинке, ведущей на дорогу в сторону Старгорода, совершенно не подозревая о том, какие приключения уготовила ему судьба, забросив в этот незнакомый ему мир.

Ярко светило полуденное солнце, разогнавшее казалось непроницаемую пелену серых туч. В воздухе ощутимо разлилось тепло и над вымощенной камнями дорогой поднималось марево жара. Северцев, выбравшись на Королевский тракт, бодро шагал по нему, наслаждаясь ароматами полевого разнотравья расстилавшегося по обе стороны пути.

Гнетущая тревога все же уступила место благодушному покою. Не в последнюю очередь, благодаря нахлынувшему чувству свободы.

— Никаких больше тебе равняйсь, смирно. Ха. Вольному воля, — довольно улыбаясь раздумывал дезертир, — и все же странно, что я чересчур спокоен. Может это амулет действует, или как там его правильно назвать, Попал в такие передряги и ничего. Черт, да я же имя ее забыл! Не может быть…

События прошлого, да что там, целая жизнь ТАМ подернулась туманной дымкой. Воспоминания словно заиндевели, так, будто незримая сила оградила разум Северцева от всего, что связывало его с родным миром.

— Нужно к князю, выполнить предназначение… Проклятье, что я несу? — выругался солдат, отвечая навязчивой мысли, время от времени одолевавшей его сознание, — она вообще моя, эта идея, или это уже крыша едет потихоньку?

Не найдя ответа, солдат помотал головой, растер лицо руками и отправился дальше по вымощенному крупному булыжниками тракту.

Солнце почти склонилось к горизонту, когда Северцев решил передохнуть. Он свернул с широкого тракта в сторону и, немного углубившись в густую траву, расположился прямо на ней. Расстелив прихваченный в деревне кусок дерюги вместо скатерти, солдат достал мех с медом и немного сушеного мяса.