– И никакого воровства. Это на обычной стройке что? Кирпич – тащат, – он загнул один палец.

– Мешки с цементом, тоже тащат, – загнул и второй.

– А тут тащить бесполезно!

– Почему?

– А, самое главное! В каждом кубике внутри металлическая основа. И в основание дома закладывается мощный электромагнит. Если строить дом без этого, то кубики – ну сложишь дом, а от первого же ветра он развалится. А магнит, он держит кубики прочно, понимаете? Не дает дому распасться. Но у меня и на других, обычных стройках, тоже не было воровства. Знаете почему?

– Нет.

– Я сторожил дыры в заборе. Сами дыры заделывать бесполезно. Сделают новые! Поэтому наиболее эффективным средством борьбы со строительными несунами является чуткий сторож, способный часами лежать в бурьяне, время от времени перемещаясь от одной дыры к другой. Скрип доски означает, что нарушитель лезет через дырку. Я вскакиваю, я – бегу, я – штрафую! Знаете, что нужно кричать, чтобы несун остановился?

– Нет.

– А ну положь! Положь тебе говорят!

Сергей так распалился, что люди вокруг отшатнулись.

– Тише, тише! – Валя тоже отошла.

Сергей огляделся:

– Так когда же ключики будут выдавать?

– А вот и Василий Иванович! – Валя показала ему на дюжего человека в клетчатой тенниске, плотного, лысоватого. Подошла с Сергеем к нему, тронула за рукав. И Сергей тронул за рукав, ловко сделал подножку. Василий Иванович сел задом прямо в лужу. Намахов вытянул руку с пальчиком:

– Хе-хе, бултых!

Дюжий Василий Иванович стал подниматься. Сергей как богомол поджал руки, остервенился:

– Давай, будем драться на кулачки!

Не дожидаясь ответа, отвесил Василию Иванович в ухо оплеуху, присел, шагнул в сторону, дал другой удар наотмашь. Мастер единоборств. Одно время Намахов держал подпольную секцию каратэ – единство тела и духа, упорные тренировки. Месил кулаками битое стекло. Кровища, а он – окунет руки, поочередно, в трехлитровую банку с йодом, и снова.

Вспомнив прошлое, Сергей сделал боевую стойку:

– Ос!

Резко рубанул воздух ладонью:

– Ицукай!

К нему спешили два охранника. Показать им ярость пантеры или сдержанность старого учителя, который одним касанием пальца в тайную точку на шее повергает человека в летаргический сон? Сергей стал совершать плавные движения, высоко и нараспев протягивая звук:

– Ааа.

Иногда быстро высовывал набок язык.

Охранники, в черных формах, оторопело мялись, Василий Иванович встал за ними и звонил кому-то по мобиле.

– Сейчас-сейчас, – закивал он Сергею, – Сейчас всё решим.

Намахов обрадовался:

– Спасибо!

Но сразу опомнился:

– На последнем этаже я не хочу! Если это, конечно, не пентхаааус, – прибавил мечтательно.

– Сейчас тебе будет пентхаус! – пообещал Василий Иванович.

У Сергея был товарищ по фамилии Чобит. Он поехал в Германию и привез оттуда Сергею в подарок баварский народный костюм, трахтен. Это кожаные шортики – ледерхозен, гетры, рубашка, жилет, да шляпа с пером на боку. У шортов справа был карман для ножа – и нож привез Чобит, всё как полагается!

По выходным дням, как накатывало хорошее настроение, Сергей стал наряжаться баварцем и ходить по улицам. Иногда за ним в отдалении шествовала семья, потешаясь его находчивости. Сергей прятался за кустом сирени, выскакивал перед прохожим, привечал снятием шляпы и обращался с такими словами:

– Гутен морген! Их бин турист! Скааашите битте пашалуста, кде в этом короде купить настоящий немецки кальпаса?

И, запустив руки в кармашки, начинал приплясывать.

– Пой со мной немецкий песнь! Я, я, я! Даст ист фруссэ, даст ист нихт!

А когда ему пытались отвечать, махал руками:

– Найн! Я ничьего не понимай!

Подзарядившись недоумением в своем районе, Сергей несся на метро на Крещатик. Здесь его вхождение в образ усиливалось. Он растерянно ходил от одного человека к другому, едва не плача спрашивал:

– Шприхен зи дойч?

Один как перст, баварец затерялся среди чужого города. Не знает языка и местных обычаев. Испытывает страшный голод и потому ищет привычную еду. Баварскую колбасу.

– Кде? – Сергей хватает за грудки испуганного офисного работника, вышедшего пройтись под каштанами и попить кофе, – Кде тут мошна купить баварски кольпасаа?

– Я не знаю! – рвется молодой человек.

– Я пудуу исполнять народны танзен! – и снова, руки в карманы, пляшет.

Сейчас, у свежевыстроенного дома в Голосеево, Намахов остро пожалел, что не одет баварцем. Можно было выйти из толпы и сказать:

– Их, баварец, и то купить в этом чудесны тооме квартиру! Налетай! – пустился бы в танзен, а люди, доставая тугие кошельки, выстроились бы в очередь к отделу продаж, да еще толкая друг друга, выкидывая из стройного ряда, с неизменными вас тут не было, вы тут не стояли.

Чем черт не шутит?

– Шитель Павааарии, – прокурлыкал Сергей, – одетый скромным киевлянином, заглянул к вам на огонек!

Пружинисто и быстро остановилась белая, тяжелая машина, оттуда столь же быстро выбрались четверо. Они хлопнули дверцами, как одной, и решительно пошли к Василию Ивановичу. Тот показал на Сергей. В толпе кто-то крикнул:

– Сейчас бить будут!

Они не были похожи на охранников – те просто стояли как медведи, а эти, суровые и угловато-обтекаемые, коварные, окружили Намахова молча и точно. Двое схватили его за руки.

– Коварные пердуны! – Сергей брыкнул ногой и разбил в кровь рот приблизившемуся Василию Ивановичу. Прижав ладонь к подбородку, тот отвернулся и промычал:

– Кончайте его.

Кулак коварного въехал Намахову в живот. Мышцами пресса Сергей схватил тот кулак. Дёрнул пузом. Запястье коварного смачно хрустнуло, и нападающий присел, молча от боли открыв рот. Кулак находился в плену живота.

Другой коварный ударил было Сергея в лицо, но мощные челюсти остановили кулак и сжались, кроша костяшки пальцев.

Те, кто держал Намахова...

– Испугались и убежали, – рассказывал потом дома Сергей Анечке и Мише.

Он вернулся домой – приполз по лестнице – с лицом, похожим на фиолетовый ялтинский лук, и таким же сплюснутым.

5

Как-то в дождь зашел Сергей с балкона. На капли глядел-глядел, да надумал. Говорит жене:

– А знаешь, Аня, какое дело можно провернуть?

– Какое?

– Наберу кредитов и сменю фамилию.

Аня даже рот открыла. Она – поражена. Муж семи пядей во лбу, никто до такого не додумался раньше. Однако забеспокоилась:

– А если коллекторов домой пришлют, выбивать?

– Так а мы переедем. Ищи-свищи! – и свистнул.

Вечером на семейном совете выбирали Сергею новую фамилию. Он настаивал на «Хур». Чувствовалось в этом нечто ассирийское. Миша предложил, чтобы они с мамой тоже сменили фамилию. Тогда вообще все концы в воду. А то вычислят по родственникам.

– А вы знаете, – подала голос Аня, – пословицу, что не нужно все яйца класть в одну корзину!

– Знаем, – сказал Сергей, – Ну и что?

– Надо нам всем выбрать себе разные фамилии.

– Тогда точно никто не отыщет! – Миша стукнул себя ладонью по лбу.

Искали себе новые фамилии по газетам, книгам и журналам. Знаменитые решили не брать, особенно артистов и политиков. А то будут спрашивать – не брат ли, не сестра ли? Как вы похожи, ну вылитый брат! Героев произведений тоже отложили в сторону. Во время разгара обсуждения, Сергей с Мишей вдруг переглянулись и принялись громко мычать. Аня спросила:

– Чего вы?

Сергей ответил названием:

– Хиба рэвуть волы, як ясла повни?

Миша издал еще один протяжный звук. Аня улыбнулась:

– Так вы кушать хотите?

И пошла на кухню греметь посудой. По кастрюле стучала ложкой и вилкой, ложкой и вилкой, а по тарелке скребла пальцем, по чистой, будто резиновой, гладенькой, и тарелка скрипела, пела, пела. А Миша и Сережа сидели в большой комнате и всё мычали.

Аня вынесла им по сухарику.