Я улыбнулся ей. Тепло, насколько смог.
- Ты очень красива, девочка. Очень. - Не сказал я ей тогда.
- Знаешь, Марек, это все доставило мне сущее неудовольствие.
- И нет, и да.
- Не понял?
- Не знаю. Действительно, Марек.
***</p>
<p>
Что это, город? Деревня, село? Торговый пост? Может быть, просто придорожный трактир? Не помню. Ничего не помню. Даже того, как сюда попал, хотя что-то подсказывает мне, что прибрел пешком. С конем я расстался где-то... Не знаю, где. Наверняка продал, и хотелось бы верить, что за хорошую цену, не продешевил. А ведь я точно мог, в сердцах, ведь мне было настолько плохо, что...
Но сейчас лучше, гораздо лучше. Мыслей нет, тревог нет, ничего нет. Спокойно. Хорошо. Создатели, как же мне сейчас отвратительно...
Крайней засаленности стол в самом центре обеденной залы заведения соблазняюще улыбался стоящей на нем тарой. Какое-то неопределимое пойло в нем манило, медленно растекаясь из перевернутой кружки. Старательно фокусируя разбегающийся взгляд, я следил за одной-единственной струйкой, сейчас опасно приблизившейся к самому краю.
Голова кружилась, руки подкашивались, едва удерживая никакущее тело за столом. В ушах шумело. Посторонние звуки ревом океана пытались лишить меня остатков еще доступного мне внимания. Что-то вокруг ощутимо накалялось, давя на мои и без того слабые плечи.
Я дернулся головой, отвлекшись от созерцания на чей-то голос. Кажется, кто-то что-то говорил, кто-то кого-то порицал. Кто сказал, а главное что... А быть может, главное то, кому? Неважно, я все равно ничего этого не знаю. Но на меня смотрели. Множество лиц, глядящие в мою сторону с интересом. К чему столько внимания? Я не понимал.
Они повставали со своих мест, заполонили проходы, облепив меня кругом. Зачем? - тягуче подумал я. И чуть было не пропустил самое важное, ради чего не позволял себе вырубиться - струйка на столе, достигнув края, пролилась вниз. Я упал на колени, жадно присосавшись к ней, а со всех сторон раздался дружный гогот - удовлетворение их ожидания. Я не видел ничего дурного в хорошем настроении, только жаль, что кому-то этого показалось мало, и он, не скупясь на силу, пнул меня в ухо. На краткий миг мир для меня померк, чтобы потом я смог обнаружить себя лежащим в куче крошек и мусора, под столом. В то место, куда меня пнули, мерно долбила капель. Я еще успел подумать, как же так получилось? Потом меня схватили под руки, поволокли куда-то, судя по всему прочь, и выбросили в канаву напротив.
Странное чувство, не могу его описать. То, что я вскоре впаду в желанное небытие, я осознавал. И ждал этого. Потому что в голове, словно молитва, крутились одни и те же слова: там темнота и тишина, и лишь она... Что это значило, я не понимал - позабыл. Когда-то, быть может в другой жизни, это высказывание, - высказывание ли? - принадлежало мне. Но выглядело оно почему-то незаконченным.
А я все продолжал повторять эти слова. Повторял, чувствуя, как мое сознание меркнет, а разум отказывается работать вхолостую. И сознание действительно погасло. По обыкновению покинуло меня. И там была и темнота и тишина...
Колокола... Где-то неподалеку есть часовенка, а значит, либо село либо небольшой город, так как плюют в мою сторону исключительно часто. В крупных на меня было бы всем плевать, уже в переносном смысле, - перешагнули бы и даже не заметили.
Колокола... Так темно, и я не могу разобрать, откуда доносится звук. А-а... важно ли это? они пронзительно раздаются у меня над головой - вот и все, что мне нужно знать. Колокола звонят во тьме, наверняка звонят по мне.
Как меня нашли? На меня наступили.
- Ха-х! Стоило бы задаться вопросом, отчего к моей задрипанной персоне вдруг оказался проявлен такой живейший интерес!
- Не стоило бы. Всему свое время, и тем, что ты вздумаешь торопить события, ты сделаешь только хуже.
- Что я буду иметь взамен?
Мысль ублажать какую-то неизвестную особу откровенно претила. Девушка передо мною, она представилась Авророй. Я ей не верил. Я ничему не верил.
- Ты проведешь со мною ночь, взамен будешь получать бесплатный кувшин вина каждый день в течение месяца в этом самом трактире. Трактирщик не посмеет нарушить условия нашего соглашения.
- Всего-то ночь? - Премерзко оскалился я, откровенно пялясь на ее колени и промежность. - Запросто...
Как вдруг согнулся пополам, содрогаясь в неудержимых конвульсиях. Желудок сжимался, всеми силами пытаясь исторгнуть из себя все до последней крошки, до последнего не стекшего по гортани глотка. Чья-то рука участливо легла мне на плечо, а лицо склонилось ко мне. Близко, слишком близко. Я схватил его, оттолкнул прочь, к раздавшемуся грохоту, перевернутой мебели и зазвеневшей посуде.
Нечто твердое ткнулось мне под ребра, вышибло последний дух, опрокинуло. И снова, по ногам, по груди, по рукам.
- Нет!
Это прекратилось мгновенно, хотя я был не прочь продолжению. Девушка уже вскочила, вся всклокоченная, взлохмаченная, в остатках перевернутой на нее еды, удерживая своего спутника от дальнейшей экзекуции. Глупее всего с моей стороны было бы повторить свою премерзкую улыбку, сейчас искореженную грязью и кровью. Что я и сделал.
- Зачем нужно было это делать? - Поджав губы и едва сдерживаясь от рыданий, причитала Аврора, обрабатывая мои царапины и ссадины. Сущий пустяк, право слово. - Он ведь чуть тебя не убил!
Я бы с нею поспорил, только, боюсь, она бы ни за что не вняла моим доводам. Чтобы это понять, требовалось прожить мою жизнь или хотя бы последние несколько лет. Вот только что там было за эти несколько лет? Не помню, но вспоминать не буду, ни за что.
А убить он меня не мог. Это точно. Надорвался бы и сам подох, как последняя собака - вот и весь заранее известный итог.
Моя рука зачерпнула волны ее шелковистых волос, поднесла к самому лицу, чтобы я вдохнул этот аромат. Такой... приятный. Темно-пшеничные волосы, густые, они были разбросаны по подушке словно колосящееся море. Оно звало и манило, и я не устоял, окунувшись в них в головой. Ткнулся ей за ухо, обжег дыханием, пытаясь не пропустить ничего, захватить каждый щекочущий ноздри запах, попытаться ощутить его вкус на языке. Аврора подо мною тихонько застонала, но я не придал этому ни малейшего значения... Эти волосы, как я мог не обратить на них внимания?
Задыхаясь от переполнявших меня чувств, я приподнялся на локтях, взглянул на девушку сверху вниз, поймав такой нежный и влюбленный взгляд знакомых мне серо-зеленых глаз, словно видящих меня насквозь. Словно глядящих мне прямо в душу, знающих обо всем, что со мною происходит и что со мною творится. Не сдержавшись, я улыбнулся им, проведя по ее щеке так нежно, как только мог своей мозолистой и грубой ладонью.
