- Но побили тебя крепко.
Я хмуро на него взглянул, уже жалея, что это животное умеет говорить. Или я слушать? В любом случае, от его констатаций фактов уже становилось тошно.
Но побили меня действительно крепко. Отыгрались за все их злоключения этого дня, благодаря мне и имеющим место быть. Оказалось, что они все ой как скорбят о почивших товарищах - вторая, с перебитой головой и руками из задницы перебинтованная, протянула недолго. Оставшись втроем, по такому поводу, долго решали необходимость гнаться за двумя зайцами. Один предлагал добить змеюку, второй - меня. Но командир, с самого начала твердивший о нехорошем предчувствии по поводу такого везения, вдруг сменил свое мнение на противоположное, категорически запретив трогать кого бы то ни было. Он планировал получить вознаграждение за нас обоих.
Женщина со змеиным хвостом не двигалась вот уже несколько часов. Ночь текла в своем неспешном ритме. Светлая ночка, лишь иногда накрывающая землю покрывалом темноты, когда редкие тучи наползали на лик ночного светила. Было как-то особенно тихо, и лишь шумное дыхание рядом со мною, раньше совсем беззвучное, все чаще перебивалось хрипом.
Я поморщился, отвел взгляд в сторону, не в силах больше смотреть на ее мучения. Мне вдруг стало нестерпимо жаль эту женщину, это необычное создание. Жаль Тварь. Было больно видеть ее состояние, медленное угасание в ней жизни.
Она была совсем другая, иная, непохожая на кого бы то ни было, виденного мною прежде. И это были не просто физические отличия, в этом было все: смысл жизни, ее значения и понятия, уклад, умение жить и выживать, иные ценности жизни, ее прелести. С одним лишь змеиным хвостом все это не передастся. Я это прекрасно видел. Понимал и осознавал, что передо мною совершенно иное, иначе думающее существо, и мне было все равно его жаль. Кто знает, поведай я ей свои измышления, возможно, сама змеедева меня совершенно бы не поняла.
- Бонифаций, - позвал я тихонько, вглядываясь туда, где тлело совсем крохотное пламя от костерка. Двое Ловцов спали, но один непременно бдил, опасливо озираясь.
Конь не ответил, но я был уверен, что услышал меня и навострил уши во внимании.
- Мне нужно, чтобы ты перегрыз стягивающие ее веревки.
- Чего?!
Этого он не говорил - это я прочитал на его ошарашенной морде. Кажется, он потянулся копытом, чтобы покрутить им у виска, но стреноживающие его путы не дали ему совершить задуманное.
- Ты меня услышал.
- Э, куда собрался?
- Ссать под себя я не собираюсь, - нарочно прохрипел я, зайдясь кашлем, в надежде, что конь быстрее придет в себя.
Командир Ловцов заинтересованно приоткрыл один глаз, наблюдая, как я встаю на карачки и словно гусеница пытаюсь перебраться к ближайшему дереву, и вновь его закрыл. Бодрствующий, ругнувшись в мою сторону и зачем-то целых два раза сплюнув, и не подумал мне ни помогать, ни останавливать.
Тягучая слюна, подумал я, это от нервов. Страшно тебе, жуешь постоянно свой язык, парень. А ведь виноватым без проблем могут выставить тебя - ты же сейчас караульный.
Бонифаций делал то, что должен был. То, о чем я его попросил. Но делал это с такой кривящейся миной на морде, что я не мог определить: это из-за опасений перед змеедевой или вкуса веревки?
- Ты че там бормочешь?
- Мне погромче бормотать, чтобы ты слышал? Мне не сложно, правда.
Ловец насуплено ожидал продолжения, без дела хватаясь за арбалет.
- Хочешь, я даже остальных разбужу, чтобы вы все втроем послушали? - Тот не отвечал, но его громкое сопение раздавалось далеко. - Вот и сиди тихо, шкет, - прорычал я, - и помалкивай.
Командир Ловцов вновь приоткрыл один глаз. Я это заметил. А вот младший Ловец вдруг перехватил самострел за рукоятку, нацелив на меня.
- Ты че, гнида, себе по...
- Хлопни. Пасть. - Разделяя слова, рыкнул я. - И игрушку свою убери - выстрелишь ненароком. А потом тебе за это открутят голову. Смекаешь?
Командир Ловцов словно бы ненароком перевернулся на другой бок. Заметивший это парень, не прекращая сопеть, отвел арбалет в сторону. Да и сам развернулся, сплевывая и размазывая повисшую слюну по подбородку.
Я мельком обернулся, увидев, что Бонифаций, закончив с порученным ему делом и задумчиво жуя дело зубов своих, смотрел на меня. На его морде откровенно читался вопрос: "И че делать теперь?" Вопрос закономерный, так как змеелюдка на произошедшее совершенно не реагировала.
- Копытом попробуй, - одними губами проговорил я, отметив, что в мою сторону бодрствующий Ловец старательно не оборачивается, высматривая что-то в темных кустах.
Конь и попробовал. Легонько коснулся один раз, второй - никакого результата. Потом, чутка осмелев, надавил. И тоже ничего. Хмыкнув, - он действительно хмыкнул! - откровенно лягнул ее по хвосту. В ответ пленница как-то невероятно сонно повела головою. Бонифаций, заметив это и мотнув ей своей мордой куда-то, поспешил ретироваться.
Змеюка выбиралась долго. Очень тягуче приходила в себя, - видно было, как ей это сложно давалось, - и столь же со скрипом, - образным, - шевелила своими конечностями. А я, закусив губу, про себя молился Создателям о том, чтобы бубнящий себе что-то под нос Ловец не обернулся.
- Быстрее, - прошептал я змееподобной, заметив ее отупевший взгляд.
Наверное, мне показалось, но дело пошло быстрее. Услышав, как зашелестела листва, я смачно отхаркнул в сторону, зайдясь хриплым кашлем.
- Чего смотришь? - Буркнул я обернувшемуся. - Холодно на земле лежать.
Но когда же я посмотрел в ту сторону, то вновь зашелся хрипящим кашлем. Только на этот раз я смеялся.
- Да че за день-то такой...
- Самый удачливый день, - перекривил его командир. - Накликал ты, щенок, как пить дать, накликал...
- Не гони на него!
- Ты меня поучать еще вздумал? Кто, я спрашиваю, кто должен был следить за змеюкой?! Его недосмотр, он допустил ее бегство!
Ловец, поджав губы, угрюмо молчал.
- Вот это удача: потерять на ходке сразу двух человек, один из которых ходит со мною уже третий год! Лучше бы эта Тварь вас двоих забрала, чем Феску - от нее пользы, как от десятка таких как вы недоумков! Упустили полудохлую тварюку! Да она еле ползает, в каждое первое дерево от одури втыкается! Идите, ищите ее!
- Щас ночь, никуда мы не пойдем...
- А днем ее уже не будет!
